Военсталы остановились метрах в тридцати, и я, больше не оборачиваясь, зашагала к ним. Интересно, доведется ли еще с Парой встретиться? А, неважно. Сейчас мне предстояла гораздо более важная встреча. Удивительно, но страха не было. Ни перед Безымянным, ни перед Карповым и всеми его военсталами. Было жгучее желание вытащить отсюда Стаса, и ради этого я тому же Карпову в горло вцеплюсь. Я уже не та девчонка, которая пришла сюда полтора месяца назад, – просто выпнуть меня из Зоны не получится.
– Оружие я у тебя забирать не буду, – заявил мне Карпов, едва я подошла. – Магазины отсоедини, на предохранители поставь. И баловать не вздумай.
В глазах его я заметила плохо скрываемое удивление. Надо полагать, не ожидал он, что я продержусь в Зоне так долго.
– Сейчас пойдем ко мне в кабинет, брата твоего туда приведут. Только знай – он теперь совсем не тот, какой был раньше.
А вы вообще уверены, что это он, едва не спросила я. Как вы проверяли? Судя по обожженным рукам Безымянного – там дактилоскопия бесполезна. Сетчатку сканировали? Три ха-ха.
– Что вы с ним делать собираетесь?
– А что с ним делать? – вроде бы удивился он. – Военные бывшими не бывают, даже если не хотят это признавать. Он давал присягу, значит, будет служить Родине и дальше.
– Угу. Единственный оставшийся в живых свидетель провала вашей операции, – хмыкнула я, понизив голос.
Мы уже прошли по территории базы, зашли в единственное трехэтажное здание, и сопровождающие нас военсталы незаметно рассосались. Карпов повел меня к лестнице, по которой мы поднялись на третий этаж.
– Какого провала? Какой операции? – мрачно усмехнулся он. – Забудь. Ничего не было.
– Понятно. Не было задания, не было похода, и восьми прыгунов – тоже не было.
По его лицу при этих словах скользнула гримаса боли, но голос не изменился:
– Все верно. Но мы пришли. – Он достал из кармана ключ, открыл дверь без всяких табличек на ней. – Заходи.
Кабинет как кабинет. Чем-то похож на комнатушку Пильмана. Письменный стол, потрепанное жизнью кресло, шкафы у стен, заставленные папками, одинокий стул посередине. На столе – куча бумаг, карандашница и лампа.
В дверь постучали:
– Товарищ капитан, задержанного привели.
– Давай его сюда, – устало вздохнул Карпов, и дверь тут же открылась.
Я рывком развернулась. В проеме двери стоял Безымянный. Впервые я увидела его при свете дня и без капюшона. Стас… Я вглядывалась в него, стараясь разглядеть под слоем обугленной кожи родные черты. Сравнивала про себя с поистрепавшейся в контейнере фотографией. Глаза, нос, губы… похож и одновременно не похож. Глаза его, но смотрит на меня сейчас именно Безымянный. Холодный взгляд, изучающий. Крылья носа раздуваются, губы плотно сжаты. У Стаса я такого выражения лица… Нет, было однажды! Когда он очень тихим и оттого еще более зловещим голосом потребовал у трех подозрительных субъектов, приставших ко мне в подворотне, чтобы они немедленно развернулись на сто восемьдесят градусов и скрылись с глаз.
Карпов дал знак, и часовой снял с Безымянного наручники.
– Стас… – тихо позвала я, не веря сама себе. – Стас, ты меня помнишь? Рыжика помнишь?
Не в силах стоять на месте, я шагнула к нему. Братик, родной, это же ты! Точно ты! Неужели это все на самом деле, а?
– Кто тебя так, Стас? Что с тобой случилось? Я им всем морду набью, Стас, ты же меня знаешь! – Я порола откровенную чушь, не замечая, как по щекам катятся слезы.
– Эх… Вот надо оно тебе было? – спросил наблюдавший за нами Карпов.
Я, не отрывая взгляда от изуродованного лица Стаса, тихо поинтересовалась:
– А вам? Вам этот поход нужен был? «Зона то, Зона се…» – передразнила я. – Знали ведь, что Зона чем ближе к центру, тем опаснее. Послали туда всего-то десяток солдат, ну и что получили в итоге? Восемь прыгунов и одного контуженного темного. Ты сам чудом выбрался! – Я все-таки развернулась к нему. – А теперь спрашиваешь, не жалею ли я, что брата нашла? Нет, не жалею! Хочешь меня на Большую землю сплавить? Хрен тебе по всей морде, не выйдет!
– Как разошлась-то, а? – словно бы через силу усмехнулся Карпов. Хотел добавить что-то еще, но Безымянный его прервал:
– Дай нам поговорить.
Карпов замолк на полуслове. Посмотрел на Безымянного, перевел взгляд на меня. Махнул рукой часовому, так и стоявшему у двери:
– Пошли. Все равно никуда не денутся.
Безымянный проводил их взглядом и, когда дверь закрылась и щелкнул, закрывшись, замок, повернулся ко мне. И вот теперь-то я поняла точно – он меня узнал. В глазах его плескалась такая боль, что я, забыв обо всем, кинулась к нему и обняла. Он, помедлив, обнял меня в ответ.
– Зачем ты пришла, Рыжик? – прошептал он. – Видишь, какой я теперь стал?
– Главное, живой, – ответила я. Слезы так и продолжали литься из глаз, и я честно постаралась не утыкаться лицом ему в грудь. – Теперь фиг ты от меня избавишься, даже не мечтай.
– Мне на Большую землю в отличие от тебя хода нет. А ты еще можешь вернуться к нормальной жизни. Не выживать здесь каждый день…
– Сам-то в это веришь? Себя после Чечни вспомни.
Он вздохнул.
– Я не смогу простить себя, если с тобой что-то случится.
– А при чем тут ты? Это мое решение – приехать сюда, остаться здесь. Боишься за меня – не пропадай из виду.
– Со мной тоже опасно. Темных не любят. Особенно «Закон». А уж если они прознают, что мы родня…
– Прознают. Это теперь – вопрос времени.
– С другой стороны, – задумчиво проговорил Стас, – «Закон» сотрудничает с военными… Часы при тебе? – резко переключился он.
Я сняла с руки часы, протянула ему. Он повертел их в руках, прочитал надпись – сначала про себя, потом вслух.
– Интересная штука – жизнь. – В голосе его я не услышала ни капли радости. – Мало того что я темный, которого вся Зона считает уродом-полумутантом, так теперь еще и сам себе враг, получается.
Он обхватил руками голову.
– Ладно, времени у нас действительно не много. Если братья доберутся сюда раньше, чем Карпов нас отпустит, – от базы не останется камня на камне. Может, оно бы и к лучшему, но ты тоже пострадаешь.
– Объясни, не поняла. Братья? Что они сделают?
– Все темные после перерождения становятся как бы частями одного целого. – Стас вздохнул. – Они слышат и чувствуют друг друга на расстоянии. Знают, кто где находится, что с ним происходит. Если один попадает в беду – остальные идут ему на выручку. Если самих темных для этого мало – мы можем договориться с детьми Зоны… с мутантами, чтобы те нам помогли. Да и «Камень» не отказывает, если можно убить как можно больше неверных. Понимаешь теперь?
– Вся эта кодла придет на Технопром, – прошептала я в ужасе, представив эту картину. – А по пути сметет все живое…
– Именно. Товарищ командир! – крикнул Стас.
Снова повернулся в замке ключ, дверь распахнулась.
– Ну, что надумал? – спросил Карпов.
– Готов приступить к выполнению задания, – отчеканил Стас. В этот момент он был настолько похож на себя прежнего, что я опешила. Маска?
Впрочем, Карпов купился. Или сделал вид. Наверняка он прекрасно понимал, чем рискует, когда поймал Безымянного.
– Нам нужен груз, который вы взяли с собой тогда, – дал он вводную. – С тобой пойдет группа, им груз и передашь.
– Исключено, – ответил Стас. – Я пойду один. Груз мы потеряли недалеко от того места, куда должны были его доставить. Солдаты там полягут ни за грош.
– Это не простые солдаты-срочники, – попытался было возразить Карпов.
– Я иду один. Вам придется мне поверить. И она здесь тоже не останется, – добавил он, кивнув на меня.
– Ты же понимаешь, что в случае чего я вас достану? – хищно улыбнулся Карпов, которому все это явно пришлось не по вкусу. – Даже на ЧАЭС, имей в виду.
– Не сомневаюсь, – пожал плечами Стас.
С минуту Карпов буравил его взглядом. И наконец кивнул:
– Хорошо. Рядовой!
В дверь заглянул давешний конвоир.
– Разрешите войти?
– Этих двоих – на выход. Вещи вернуть. И документы им выдай!
– Есть!
Стас вскинул руку к виску в воинском приветствии:
– Я не прощаюсь. Разрешите идти?
Карпов махнул рукой.
Документами оказались пропуска, заверенные лично Карповым. Стас, придирчиво осмотрев их со всех сторон, остался доволен. Эти пропуска должны были обеспечить нам беспрепятственный проход через территорию «Закона», она же – бар. Карпов уверенно заявил, что командир «Закона» не пойдет против военсталов, а значит, на этот раз нам ничего не грозит.
Отойдя от базы на достаточное расстояние, чтобы нас не услышали, Стас развернулся ко мне:
– Есть еще одна вещь, о которой ты должна знать. Помнишь, при встрече в Мертвячьем городе Безымянный сказал тебе, что к нам сейчас лучше не ходить?
– Помню.
– Братья тогда приносили матери-Зоне кровавую жертву. Сталкера-одиночку. Они считают, что это нужно для укрепления связи между нами и Зоной.
По спине пробежал табун мурашек. Потом подумал и пробежал снова. Мне стало холодно.
– А ты?
– Я так не считаю. Но и против братьев не пойду. Они – моя семья, хочу я того или нет… Познакомлю тебя с Глюком. Чтобы он знал – ты мне не чужая. – Стас помолчал. – Возможно, когда-нибудь выручит.
Мы уже миновали фабрику в северо-восточной части Технопрома, до Могильника оставалось совсем немного, когда Стас, все это время напряженно о чем-то думавший, сказал мне:
– Просто запомни, что я – темный, а темные сталкеров терпят с трудом. Вы для нас – не больше, чем ресурс. Одежда, еда, патроны… Это психология темного, и чем дольше живет темный, тем она крепче.
– То есть однажды наступит момент, когда Безымянный перевесит?
– Да. Карпов прав – возможно, тебе действительно лучше было бы меня не находить.
Я промолчала. Стас вздохнул:
– Переночуем в тоннеле, с утра пойдем дальше.
Сидя вечером у костра, я рассказала Стасу все свои приключения, начиная с момента, когда мне пришло извещение из Министерства обороны. Про оставленную квартиру, про Дитятки и встречу с Карповым, про Седого, первый Выброс и так далее. Стас слушал внимательно, где качая головой, где усмехаясь, но почти не перебивая. Про Карпова только заявил, невесело дернув углом рта, что хотел меня с ним познакомить по окончании контракта. Парень хороший. Про Пару сказал, что сталкер этот – себе на уме, но неплох. Версия Шамана про мое пребывание в «Камне» его изрядно развеселила, а на мой вопрос про осколок Камня, якобы хранящийся у Шамана, Стас уверенно заявил, что это полная чушь.