Ник сбросил скорость, повернул зеркало в сторону своей спутницы и потому не заметил следующей за ними машины.
Тед Силва этого не знал и прилагал неимоверные усилия, чтобы держать дистанцию. Было бы верхом идиотизма проехать тысячу миль и облажаться!
Тед не переставал мысленно чертыхаться. Он ужасно злился, потому что так и не поел в этой деревне зомби.
Теперь он хотел есть. И спать. А проклятый «форд» и не думал останавливаться перед одним из немногочисленных мотелей, попадавшихся на пути.
Эти сволочи решили ехать без остановок – хотят меня уморить. Я не выдержу второй бессонной ночи! Не знаю, что с этим детективом, но сегодня вечером он тащится совсем медленно. Не думал, что такое вообще возможно. Вот ведь мука. Знать бы, куда направляются эти тупицы.
Тед боролся со сном, главное сейчас – ни во что не врезаться. Вот если его арестуют, он сразу расколется. Чувство чести у парикмахера имелось, однако он отчаянно боялся боли, а копы наверняка захотят превратить его в боксерскую грушу. Он прославится – против воли. О его преступлениях будут говорить. Газеты напишут о нем на первых полосах, объявят его преступником года, а может, и века. Но если сейчас воткнется в дерево или закончит свои дни в кювете, никто не узнает, каким гениальным убийцей был Тед Силва. И он навечно останется жалким парикмахером из квартала Фаррагут-Норт. Вряд ли вкладчики Ex-voto захотят прилюдно отдать ему должное.
Силва встряхнулся. Нет, преступный гений не может бесславно погибнуть в банальной аварии.
Тед всегда хотел написать мемуары – позже, на «пенсии» – и опубликовать их в посмертном, так сказать, порядке. Весь мир будет потрясен, скандал выйдет вселенский. Книга произведет эффект разорвавшейся бомбы. А уж как удивятся его жена, дети, родственники, любовница Джина и толстая корова Тереза. Ведь Тед Силва никогда не участвовал в темных делишках, не продавал наркотики, не воровал, как кузены.
Ваши подвиги просто смешны, ребята. Тед Силва – человек другого калибра.
Да, после смерти его ждет слава, но сейчас он не готов к исповеди. Мастер причесок вечно пытался угодить родным, особенно жене Елене, и ничего не мог с этим поделать. Его, последыша в семье, воспитывала слишком властная мать, поэтому-то он и вел двойную жизнь – выпускал на волю свое подлинное «я».
Чтобы как-то развлечь себя, Тед начал подбирать название для будущих мемуаров. В душе он считал себя не только волшебником ножниц и расчески, но и мастером слова.
«Кровь на моих ножницах». А что, красиво! Запомним.
«Мои стервозные клиентки». Забавно было бы посмотреть на их лица, когда они возьмут книгу в руки.
«Мои безупречные преступления». Нет, слишком претенциозно.
«Убийца этих дам». Тоже нет. Елене не понравится.
«Да исполнится ваша воля». Неплохо… Хотя малость клерикально.
«Черный ангел». Почему нет.
Тед быстро утомился. Все, хватит. Он уже придумал достаточно броских названий, теперь придется выбирать лучшее, а это дело непростое. Впрочем, все приключения он в один том не уместит, так что могут пригодиться и другие.
Тед раздраженно пихнул кассету в магнитолу.
Bye Bye Love…
34Валентайн, его река, его плотина
9 ноября 1964
Валентайн, штат Айова
В противоположность Эффингему, Валентайн за несколько лет перешел из разряда деревни в ранг маленького города, который постепенно уничтожал окрестные леса. А причиной всему – большая плотина на реке Демойн, возведенная в 1960 году.
Сначала все в Валентайне были против плотины. Эти самые «все» сводились к нескольким горластым крестьянам, которые убеждали остальных, что «плотина испортит пейзаж, распугает рыбу и сгонит с насиженных мест перелетных птиц».
Большинство поверило обещаниям технократов, суливших чудеса прогресса и представивших на суд общественности красивый многоцветный макет будущей долины. Комментировал его сенатор собственной персоной. Мэр быстро понял, сколько денег может получить город, и все согласились на плотину. Все, кроме земледельцев, чьи поля ниже по течению реки были обречены на затопление, и они это сразу поняли, хоть и промолчали. Крестьяне вооружились и забаррикадировались, как делали их предки, ожидавшие набега индейцев. Выглядело это до того героически, что кто-нибудь когда-нибудь наверняка снимет об этом телесериал. Когда-нибудь… А пока приехали бульдозеры и снесли дома, а крестьяне стояли в садах перед руинами, сохраняя молчаливое достоинство. Нет, они не ушли – наблюдали, как строится плотина, и тихо злорадствовали, убеждая себя, что реку Демойн покорить невозможно.
Однажды утром снова приехал сенатор, на сей раз с ножницами, перерезал ленточку, и представители местной власти открыли заглушки. Последние «сопротивленцы» услышали рев воды и ушли в горы, решив не сдаваться. Больше никто не жаловался: плотина обеспечивала электричеством территорию в шестьдесят миль, воды стало вдоволь, и впервые в истории здешних мест люди начали выращивать помидоры и другие капризные культуры. Укротила плотина и перекаты, так что тысячи туристов на каноэ и каяках принялись сплавляться по реке и отдыхать на берегах, на радость местной торговле.
Ник с Алисой подъехали к Валентайну на рассвете, день обещал быть прекрасным. Вдалеке шелестели рыжие сикоморы. Их ветви, поблескивающие инеем, склонялись к озерной глади, любуясь своим отражением.
– Какое великолепие, Ник! – прошептала Алиса.
– Вид неплохой, – небрежным тоном согласился Ник, – но не идет ни в какое сравнение с тем, что я видел этой ночью…
Алиса задумалась, но не до конца проснувшийся мозг не принял намек, и она спросила:
– Вы очень устали, Ник?
– Да как вам сказать… До Валентайна дотянул, слава богу, но как только войду в первую же гостиницу, сниму номер и буду отсыпаться. Сейчас мне все равно, был здесь Алан или нет, начнем разбираться, когда отдохнем.
– Полно, Ник, не будьте смешным!
Ну что за женщина! Я всю ночь за рулем, а она просыпается и говорит: «Не будьте смешным!» И знаешь, что самое глупое, малыш Ник? Ты сейчас кивнешь как дурак и пробормочешь что-нибудь вроде: «Я пошутил, Алиса… Конечно, мы остановимся только в том отеле, где жил Алан! Даже если придется искать его три часа».
– Слушаюсь, мой капитан, – устало произнес он.
В Валентайне было пять отелей. Третьим они посетили «Озерный трактир», стоявший на холме, чуть в стороне от города. До затопления он назывался «Трактир у водопада», и ему сказочно повезло: вода, поднявшаяся на десять метров, остановилась у нижней ступеньки, так что теперь хозяева похвалялись самым большим «бассейном» в Америке. С балкона каждого номера, выходящего на южную сторону, можно было нырнуть прямо в озеро. Миссис Парк, владевшая гостиницей двадцать лет и когда-то едва сводившая концы с концами, стала весьма обеспеченной женщиной. Она сразу опознала Алана, пригласила усталых путешественников войти и провела их в большой, в стиле ретро, салон. Обстановка наводила на мысль о процветании и роскоши.
– Жалко, что вы не видели, какой была моя гостиница до появления плотины, сегодня здесь все иначе. Летом я не принимаю постояльцев.
Алиса начала расспрашивать хозяйку об Алане, и та уверенно ответила:
– Я очень хорошо помню этого молодого человека. Забавно – он тоже назвался частным детективом.
Ник изумился, но перебивать хозяйку не стал.
– Вот вы похожи на сыщика, а ему я сразу не поверила, сама не знаю почему. Он был один, казался очень печальным. Выглядел как мужчина, которого бросила жена, и он ищет ветра в поле… если вы понимаете, о чем я. Или хочет найти детей, которых никогда не видел. Ваш друг задавал вопросы о школе, об учениках, но искал женщину, это точно. Он провел у нас две недели, но больше ничего мне не сказал. Вернее, он вообще ничего не говорил – все, что вы от меня услышали, не более чем догадки. Я кое-что сопоставила, перекинулась кое с кем парой фраз.
– И больше вы ничего о нем не помните? – спросила Алиса.
– Не знаю, важно ли это, но он очень любил французские блюда. У меня работала девушка из Нанта, она дала мне несколько рецептов, всякие изыски, выпечка с кремом. Кажется, ваш приятель попал в Нормандию во время высадки союзников, а после войны остался там жить. Это объясняет, почему он так легко сошелся с моей горничной.
Вот так новость. Все закольцовывается. Алан жил в Нормандии. Хорошо бы задать несколько умных и точных вопросов, чтобы все прояснить, но у меня мозги не варят от усталости.
Диван был такой удобный, что у Ника начали закрываться глаза. Ему уже почти снились булочки с кремом, а Алиса сидела далеко и не могла пнуть его, чтобы разбудить.
– Выпьете кофе? – спросила миссис Парк. – Вид у вас больно усталый. Неужто всю ночь ехали из Иллинойса?
– Спасибо, с удовольствием! – Ник встрепенулся при слове «кофе» и спросил: – А чем Алан занимался, пока жил у вас?
– Да ходил повсюду, расспрашивал людей. Постоянно читал газеты. Покупал каждое утро целую пачку и… Вспомнила! Он просматривал объявления. Думаю, он кого-то искал, но не в нашей деревне. Так, я принесу вам кофе.
Вскоре хозяйка гостиницы вернулась и накрыла стол к завтраку: кофе, круассаны, масло и конфитюр. Не хватало только юной официантки-француженки.
– Вот что я подумала, – сказала миссис Парк, – насчет объявлений в «Деймон Вэлли ньюс». Это наша местная газета, ее редакция находится на Ровейн-стрит. Они подписаны на все издания штата и хранят уйму газет. Билл Бозмен – мой старый друг, сошлитесь на меня, и он покажет вам все, что захотите, и будет в восторге – старик обожает детективные романы.
– А вы случайно не знаете, куда Алан отправился из Валентайна? – спросила Алиса, страшась ответа.
– Понятия не имею. Он уехал однажды утром, мило попрощался, но и только. И адреса не оставил. Так поступают все постояльцы.
Поблагодарив гостеприимную хозяйку, Ник и Алиса отправились проветрить мозги на берег озера.