– Дамы все оставили в деревне на случай, если…
– Благодарю, господин Приер, вы хорошо поработали. Полученные от вас сведения полностью подтверждают мое видение этой истории.
Она замолчала, и Фернан испугался, что американка повесила трубку.
– Мадам!
– Да?
– А как насчет… ну… вы понимаете?..
– Что я должна понимать?
Миссис Арлингтон говорила безжалостным тоном, который нагонял страх на всех ее подручных, но достоинства при этом не утрачивала.
– Насчет чека…
– Вы о своих чаевых?
– Ага…
– Разве мы не договорились?
– Вообще-то да…
– Что-то изменилось?
– Да вроде нет…
– Тогда я не понимаю, зачем напоминать мне об этом. Вы все получите, как было условлено. Хотите еще что-то сказать?
– Э-э-э… Нет.
– Вы оказали мне бесценную помощь, господин Приер. Будет еще информация, не стесняйтесь, звоните.
– Конечно… Спасибо, миссис Арлингтон. До свидания.
Телеграмма от Ника пришла с опозданием. Шавантре получил ее на следующий после отъезда Лизон и Алисы день. Сыщик выражал восторг по поводу обнаружения злосчастных договоров, сообщал, что занят делом неких центрально-африканских князьков, сложным, но обещающим хороший гонорар. Он постарается закончить как можно скорее и присоединится к женщинам на полпути между Эшлендом и Валентайном. В конце Хорнетт пошутил: «Дорогу, конечно же, не забыл, все тело ее помнит и заранее трясется от страха!»
51Апартаменты в отеле «Рамада Инн»
11 ноября 1975
Вашингтон
Лизон считаные разы покидала Нормандию, о чем и сообщила Алисе в самолете. Раз или два она ездила в Париж, ну и конечно, совершила паломничество в Лурд. Лизон не отправилась в Америку на поиски Алана не только из-за недостатка средств, но и потому что боялась неизвестности. Что она знала в жизни? Только Шато-ле-Дьябль с горсткой домов, где была королевой. В любом другом месте Лизон чувствовала себя маленькой потерявшейся девочкой.
Поздним вечером самолет приземлился в Вашингтонском национальном аэропорту, по соседству с Пентагоном. Лизон не увидела ничего, кроме ярких огней, неприязненного взгляда таможенника и широченной улицы с бесконечным потоком автомобилей, мчащихся в разные стороны. Алиса небрежно махнула рукой и остановила такси. Темнокожий водитель поставил вещи в багажник и быстро домчал их до гостиницы. На фасаде горели красные неоновые буквы: «Рамада Инн». Усатые коридорные в бордовых костюмах показались Лизон слишком уж улыбчивыми и потому подозрительными, она почему-то решила, что это пуэрториканцы. «В чем ты подозреваешь незнакомых людей? Забыла, как злилась на отца, который терпеть не мог цыган и, стоило табору показаться на краю деревни, готов был сразу обвинить их во всех смертных грехах?!» Строгое внушение не подействовало, ощущение неуверенности никуда не делось. В коридорах гостиницы лежали ковровые дорожки цвета фуксии, лифт был отделан роскошно, но наверх полз еле-еле.
Маленький ключ от номера крепился к массивному каучуковому брелоку с железной окантовкой. Номер оказался трехкомнатными апартаментами с тремя кроватями, тремя телевизорами, тремя мини-барами и кухней.
– Он огромный, Алиса! – воскликнула Лизон.
– Здесь все такое, – ответила подруга. – Гигантомания бодрит американцев. Гостиничные номера – не исключение. Когда принесут завтрак, увидишь размеры кофейных чашек, изумишься толщине газет. Жители этой страны вечно боятся, что им будет мало, и не могут остановиться. Успокаиваются, только соря деньгами. Увидишь завтра: машины, дома, улицы – все огромное. И люди толстые!
Лизон мгновенно уснула на кровати, которая в ширину была больше, чем в длину. Разница во времени и волнение сделали свое дело.
На следующее утро, открыв глаза, она обнаружила, что Алиса стоит рядом полностью одетая и улыбается.
– Отдыхай, – сказала Алиса. – Для моей маленькой нормандки путешествие оказалось слишком утомительным. А я прогуляюсь, возьму напрокат машину, куплю карту и сниму деньги. Много времени это не займет. Заказать тебе завтрак? Во Франции уже далеко за полдень!
Лизон кивнула. Потянулась на роскошном ложе и подумала, что путешествия и американский комфорт ей начинают нравиться. Она входит во вкус.
Алиса ушла, а пять минут спустя в дверь постучали. Лизон решила, что принесли еду, ринулась к чемодану, выхватила из кучи вещей пеньюар, надела его и застегнула все пуговицы. Не хватало еще, чтобы усатый пуэрториканец с пронзительным взглядом решил, будто она с ним кокетничает.
– Сейчас, подождите минутку!
Эту фразу она произнесла по-английски и восхитилась своим нахальством. Слова, выученные за годы жизни с Аланом, как по волшебству всплыли в памяти.
Она открыла дверь.
Это оказался не официант. На пороге стояла строгая пожилая дама с волосами, стянутыми в высокий пучок. Несмотря на возраст, держалась она очень прямо.
– Лизон Мюнье?
– Да…
– Я Эмилия Арлингтон. Мне необходимо с вами поговорить.
У Лизон закружилась голова. Она жестом пригласила посетительницу войти.
– Думаю, вам нужна моя подруга, но она вернется не скоро.
– Нет, я хотела встретиться с вами, без свидетелей, и специально ждала на улице, когда уйдет Алиса Куин.
– Но… – Лизон внезапно испугалась. – Как вы узнали, что мы остановились в этой гостинице? Мы прилетели сегодня ночью.
– Я люблю быть в курсе. Привычка политика. Не бойтесь, я хочу только поговорить. Можно присесть?
Лизон смотрела на незваную гостью с недоверием, а та опустилась на стул, не дожидаясь приглашения. Лизон пыталась собраться, чтобы противостоять напору экс-сенаторши. В дверь снова постучали – на сей раз это был завтрак, действительно обильный, как и обещала Алиса, а официант вовсе не выглядел подозрительным.
– Что вам нужно? – спросила Лизон, надеясь, что голос не дрожит.
– Просто выслушайте меня. Я расскажу мою версию уже известной вам истории.
Лизон нервно закружила по номеру.
– Я предпочитаю дождаться возвращения Алисы.
– Выслушайте меня, маленькая дурочка! – раздраженно воскликнула Эмилия Арлингтон. – Мне за восемьдесят, бояться вам нечего. И перестаньте вести себя как все, не верьте Алисе Куин. Да сядьте же наконец! И не тряситесь! Ешьте ваш завтрак, если хотите, но слушайте внимательно.
Такой мне и описывали эту женщину, с тоской подумала Лизон, села и налила себе кофе в большую чашку.
Миссис Арлингтон достала из сумки листок бумаги. Копию банковской выписки.
– Обратите внимание на одиннадцатую строку в колонке расходов. Что вы видите, мадемуазель Мюнье? Снято: один миллион четыреста сорок тысяч долларов, наличными. Дата: 10 января 1946 года. Владелец счета: Оскар Арлингтон.
– Ну и что?
– А то, что Оскар расплатился с долгом в сорок шестом году! Мой сын отдал Алисе Куин миллион четыреста сорок тысяч долларов.
– Надеетесь убедить меня при помощи клочка бумаги?
– Ознакомиться с оригиналом можете в «Северном Кэпитал Банке». И не только с ним, но и со всеми операциями нашей семьи за семьдесят лет. Сотня лицензированных банковских служащих смогут их подтвердить.
Лизон не желала слушать эту женщину, ее доводы. Алиса предупреждала: Эмилия Арлингтон всемогуща, ни одно ее слово нельзя принимать на веру.
– В вашей истории кое-что не сходится, миссис Арлингтон. Как объяснить случившееся с вашим сыном в шестьдесят четвертом, если он все урегулировал с Алисой?
Старая женщина усмехнулась: рыбка на крючке!
– Сами поймете, если дадите себе труд подумать.
Эмилия Арлингтон последовательно, пункт за пунктом, изложила свою версию событий – второй раз, первым ее услышал Робин Легри десять лет назад, сразу после суда. Сомнения насчет пребывания Алисы в Австралии, идея заставить Арлингтонов заплатить еще раз, умение загипнотизировать, очаровать окружающих, хитрые уловки, позволяющие перетянуть всех свидетелей на свою сторону, и, наконец, кодекс чести семьи Арлингтон, не позволяющий открыть правду о подстроенном убийстве Оскара. Об Алане Ву не было сказано ни слова.
– Я знаю, что мой сын не покончил с собой.
Лизон очень нервничала, но пыталась рассуждать логически:
– Намекаете, что вашего сына убила Алиса? Это просто смешно!
– Почему вы не верите, что она могла решиться на подобное? Думаете, она недостаточно сильно его ненавидела?
– Вы выставляете Алису Куин жадной до денег стервой, считаете, что она за пятнадцать лет все промотала и захотела получить еще столько же? Ужасно глупо с вашей стороны! Мы живем вместе десять лет. Она почти ничего не тратит на себя, а ее деньги помогают людям. Алиса и не думает изображать скорбящую вдову, она до сих пор помнит и любит Лаки.
Миссис Арлингтон задумалась, потом сказала:
– Возможно, вы правы и она заставила нашу семью платить исключительно из ненависти.
– Зачем было ждать двадцать лет? Алисе плевать на богатство, вам тоже.
Сенаторша торжествующе улыбнулась.
– Не исключено, что сначала Алиса не замышляла ничего, кроме шантажа, для того и громоздила одну ложь на другую. Она могла даже считать себя вправе поступать подобным образом, рассуждая так: «Разве смерть Лаки не стоит больше, чем миллион четыреста сорок тысяч? Пусть богачи заплатят, Оскар остался жив благодаря Лаки, пусть поделится деньгами с его вдовой». Дело зашло дальше, чем планировала Алиса. Она встретилась с моим сыном, а он отказался платить по второму разу. Образовался замкнутый круг. Несколько раз она чудом избежала смерти, вовлекла в эту историю людей, которых любила, но никто не смеет безнаказанно нападать на Арлингтонов! Быть может, ваша подруга осознала, что оскорбила, запачкала память Лаки Мэрри, что ненависть завела ее слишком далеко. Алиса – не легкомысленная дурочка, потому и не тратит деньги на пустяки. Но печаль этой женщины – маска!
Лизон почувствовала, что почва уходит у нее из-под ног.
– Я провела собственное расследование. И Алиса вовсе не та идеальная женщина, какой пытается себя выставить.