тективу Рамирес не все рассказал. Ему-то уж точно ничего не светит. Впрочем, мы уже пару недель планируем рейд в одной игре. Мне, если честно, пожалуй, даже полезно будет пару часов подумать о чем-то, кроме Лорен. Может, даже попробую поработать над своей писаниной полчаса, пока жду Джейми. Я придумал новое…
Так, остановлюсь на этом. Мама только что вернулась домой и сказала, что нам надо поговорить. Что там на этот раз? Нет, серьезно, что?
Восемнадцатое марта
Восьмая запись в журнале
Вот это было весело! Боже! Джейми придет через десять минут, так что времени у меня мало, но серьезно. Абсурд перешел на новый уровень.
Как только я вошел в кухню и посмотрел на мамино лицо, я сразу понял, что меня ждет: мы сейчас будем говорить о Лорен. Я уже дважды видел такое выражение на ее лице – когда пришел мой табель за пятый класс и когда та носатая ведьма с четвертого этажа, миссис Глэддинг, настучала маме, что я курил сигареты на аллее у дома. Мама так смотрит на меня, когда «официально все серьезно».
Если честно, все прошло совсем не так, как я ожидал. Она спросила, как я себя чувствую, что думаю про исчезновение Лорен, про всю эту неизвестность, про то, что мы не знаем ничего конкретного, – про всякое такое. Я сказал, что все в порядке (действительно в порядке, я готов поручиться), стараясь не подать виду, что совсем не хочу разговаривать с ней о Лорен.
Лучший способ пережить разговор с моей мамой (да, наверное, с любой мамой) – это заткнуться и улыбаться. То есть я, конечно, мог сказать ей, чтобы не лезла не в свое дело, что мои чувства к Лорен ее не касаются, но за это я получил бы только ссору на повышенных тонах, из которой точно не вышел бы победителем, и в качестве бонуса – повторение всего этого, когда папа вернется домой. Так что я делал вид, что благодарен за ее заботу, и отвечал на все вопросы. Благодаря этому на все про все ушло пятнадцать минут, и к концу разговора на лице у мамы было написано: «Ты же знаешь, я хорошая мать».
И это здорово. Потому что большую часть времени она действительно хорошая. Но она из тех, кто считает, что всем нужно больше общаться, что все можно решить, откровенно поговорив, честно высказав свои идеи и обнажив душу. Мама, наверное, никогда не признает, что все мы разные, и что характеры у всех разные, неунифицированные, и что вещи, которые работают для одних, для других могут быть худшим кошмаром. Впрочем, мне удалось кое-что разузнать.
Когда мама закончила с расспросами про мои чувства, она поинтересовалась, нет ли у меня вопросов. И тогда я выпалил: «Как там мистер и миссис Бэйли?» Думаю, это было довольно умно: этот вопрос показал, что во мне есть сострадание, что мне не наплевать на других, что мне не все равно, как происходящее скажется на самых дорогих Лорен людях. А еще он позволил мне узнать то, что известно только близким друзьям семьи Бэйли.
Вздохнув, мама сказала, что родители, конечно же, просто раздавлены. Наверное, так и должны чувствовать себя люди, у которых пропала дочь. А потом я услышал кое-что новое для меня. Мама сказала, во сколько Лорен вышла из дома. Она сказала, Бэйли миллион раз пересмотрели записи с камер наблюдения в поисках деталей, которые подсказали бы, куда отправилась Лорен. Она выходила одна, не спотыкалась, как пьяные и обдолбанные, была хорошо одета. И, судя по наружным камерам, на улице она ни с кем не встречалась. Она ушла сама. И исчезла в 3:14 утра в среду.
Для других это время, наверное, ничего не значит. Но не для меня. Именно в этот момент я проснулся – сердце колотилось, в горле застрял вопль. Этот кошмар я забыл, как и большинство других, приснившихся мне за последние пару месяцев. (Это единственное светлое пятно во всем этом ужасе: я не высыпаюсь, я боюсь ложиться спать, но кошмары забываются довольно быстро, обычно уже к утру.) Но тут же вспомнил, как только мама назвала время. У меня по спине пробежал холодок, и я сразу спрятал руки, чтобы мама не увидела гусиную кожу. Знаю, это просто совпадение. Но все равно.
Мама нахмурилась и спросила, все ли у меня в порядке. Я ответил, что да. Тогда она сказала, что маму Лорен фактически загрузили валиумом, ксанаксом и диазепамом, и отец из-за ее состояния больше не пускает к ним в квартиру полицию. Это все ужасно, как ни крути. И вот тогда я понял. Понял, через что они сейчас проходят. И тут же рассердился на всех, кто сегодня в школе делал вид, что им все это надоело, кто относился к случившемуся недостаточно серьезно. Мамины слова помогли мне осознать, что мои чувства – бесконечно малая капля в море по сравнению с тем, что сейчас творится в душе у родителей Лорен.
Я попытался представить себе все те эмоции, которые они переживали. Беспокойство, сменившееся паникой, на смену которой пришел ужас – часы тикали, а Лорен все не возвращалась. Вина – а вдруг они сделали что-то не так, а вдруг это из-за них. Надежда (таявшая с каждой минутой) – Лорен сейчас вернется. Горе – от него только усиливалась вина.
Бессилие. Беспомощность. Я попытался представить, как все это сразу наваливается на одного человека, – и не смог. Все по отдельности эти чувства блекли со временем, уменьшались до размеров, с которыми уже можно было справиться. Но когда все и сразу… Это ужасное давление.
Пока я размышлял о родителях Лорен, во мне что-то пробудилось. Я еще никогда не испытывал такого сильного чувства. Я понял, что все – и полиция, и сами Бэйли, и «Райли», и друзья Лорен – все делают все, что в их силах, но этого недостаточно. Нам всем надо делать еще больше. Потому что мы должны найти Лорен.
Я должен найти ее. Пока еще не слишком поздно.
Эми Линарес
Вы видели «Репортер»?
07:52
Эль Соломон
А что там?
07:53
Эми Линарес
Купите себе по экземпляру.
07:53
Эль Соломон
А онлайн нет?
07:54
Эми Линарес
Я не нашла.
07:54
Рэйчел Клабер
Я видела. Ужас какой!
Как вообще можно было такое написать?
07:55
Эль Соломон
Я пошла в магазин.
07:55
19 марта, Нью-Йорк
Источник в полиции Нью-Йорка подтвердил нашему корреспонденту, что в среду утром пропала дочь-подросток доктора Лоуренса Бэйли, известного гинеколога с практикой в Верхнем Уэст-Сайде, врача, среди клиенток которого супермодели и популярные актрисы.
Лорен Бэйли, которой в следующем месяце исполнится восемнадцать, ушла из родительской квартиры, расположенной в Бакстер-Билдинг, на Сентрал-парк-Уэст. В этом здании живут два оскароносных режиссера, а цена на апартаменты начинается с 35 миллионов долларов. Лорен была одна, она вышла из дома в три часа утра, и больше ее не видели.
Согласно данным наших источников, Лорен – симпатичная популярная блондинка, она учится в престижной школе «Райли» на 85-й улице. Лорен никогда не убегала из дома, с учебой тоже проблем нет. Ее родители «сходят с ума от горя» и хотят, «чтобы она просто вернулась домой».
Родители, которых мы встретили у ворот «Райли», подтвердили, что Лорен исчезла.
Мать второклассника, пожелавшая остаться анонимной, сообщила нам, что Бэйли «всегда были очень милой семьей». При этом она упомянула приписываемые Лоуренсу Бэйли измены, слухи о которых широко освещались в прессе и онлайн.
Двери клиники Бэйли на Мэдисон-авеню сегодня утром были закрыты, администратор на звонки не отвечал. Доктор Бэйли и его жена Аманда активно участвуют в общественной жизни Манхэттена и Хэмптонс, они входят в администрацию нескольких видных благотворительных организаций. Аманда Бэйли в настоящее время входит в попечительский совет Метрополитен-опера, а доктор Бэйли уже больше десяти лет входит в организационный комитет Музея современного искусства (MoMA).
Источник в полиции Нью-Йорка подтвердил, что начато расследование по делу об исчезновении Лорен Бэйли, а также сообщил, что пока рано говорить о причастности к этому третьих лиц.
Всем, у кого есть информация о местонахождении Лорен Бэйли, просьба обратиться в 20-й участок по телефону: 212-651-5670.
Администрация
Кому: ВСЕМ УЧИТЕЛЯМ, попечительскому совету
Отправлено: 19 марта в 09:59
Тема: Запросы из СМИ (ЛОРЕН БЭЙЛИ)
Уважаемые коллеги!
Вы наверняка видели материал об исчезновении Лорен Бэйли в утреннем выпуске «Репортера». Мне сообщили, что вечером информация об этом появится в новостях на местном канале, федеральные СМИ готовят сюжеты. Ввиду этого вынуждена особо подчеркнуть следующее (простите за агрессивное форматирование):
ВСЕ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ ЗАПРОСЫ ОТ ЖУРНАЛИСТОВ И ПРОЧИХ ЛИЦ О КОММЕНТАРИЯХ, КАСАЮЩИХСЯ ЛОРЕН БЭЙЛИ, ПЕРЕНАПРАВЛЯТЬ В АДМИНИСТРАЦИЮ!
Надеюсь, не нужно напоминать о том, что наша цель сейчас – это благополучное возвращение Лорен Бэйли. Впрочем, я была бы плохим специалистом, если бы не принимала во внимание то влияние, которое в долгосрочной перспективе могут оказать на репутацию «Райли» негативные публикации в медиа, поэтому я постараюсь минимизировать их количество.
Мы подготовим официальные релизы для СМИ, когда сочтем это необходимым. Поэтому жизненно важно воздержаться от публичных заявлений, чтобы потом между ними и релизами не было противоречий. Неоднозначные высказывания только осложнят нашу работу, из-за них мы можем утратить контроль над ситуацией.
Также прошу вас свести личные обсуждения этой темы к минимуму. В эпоху социальных медиа, как нам всем известно, личное очень часто становится публичным.