– Ваша милость, слепая доставлена.
Услышав про вашу милость, Арлетта прилежно изобразила ещё один реверанс. Ноги не отвалятся, а барона, может, удастся задобрить.
– Хм, – произнёс знакомый начальственный голос, – собака зачем?
– Поводырь, ваша милость, – нежнейшим голосом, старательно изображая пристойное смущение, пропела Арлетта, – я без него не могу.
– Хм, – снова не то крякнул, не то хрюкнул высокий собеседник. В подбородок, задрав его кверху, упёрся палец, обтянутый жёсткой перчаткой.
– Это верно, что слепые слышат лучше зрячих?
– Так говорят, ваша милость, – осторожно отозвалась Арлетта. О чём это он? Вроде не пьяный.
– Эй, ты, отойди вон туда. Дальше, ещё дальше, болван. На стену выйди.
– Постреливают там, – тихонько пробормотали за спиной Арлетты. Но барона это, похоже, не волновало.
– Так. Теперь скажи что-нибудь. Да не во весь голос. Шёпотом. Слышите?
– Нет, – вразнобой отозвались солдаты.
– А ты, слепая?
– Да, ваша милость.
– Повтори.
– Не могу, ваша милость. Хоть и фигляры мы, а всё ж не годится юной девице такие слова повторять.
Кругом заржали, но сдержанно. В присутствии высокой особы во всю глотку гоготать не решились.
Арлетта терпеливо ждала, положив руку на косматую голову сидящего Фиделио. Любопытство разбирало её всё сильнее.
И господин барон это любопытство немедленно удовлетворил.
– Проведите её по стене. Пусть послушает.
– Что послушать? – вырвалось у Арлетты. – Как солдаты ругаются?
– Растолкуйте дурочке, – бросил барон и отошёл, пропал в шорохах под сводами башни.
– Ты вроде понятливая, – с великим сомнением протянул приведший её рыцарь, – манеры знаешь, по-фряжски разумеешь. Туман нынче.
– Туман, – согласилась Арлетта.
– А нам сейчас непременно надо знать, где стоят королевские отряды, не затевают ли чего. Может, движутся куда-то или засаду устраивают. Я бы так и сделал, по правде говоря. Подтянул бы войска, а поутру, как светлее станет, и ударил бы.
– Всё-таки будет штурм? – выдохнула Арлетта.
Кто защитит фигляров во время общей свалки? Да никто. Походя зарежут либо свои, либо чужие.
– Не твоего ума дело, – цыкнул на неё рыцарь, вспомнивший, с кем говорит, – пройдёшь по стене. Услышишь с той стороны конский топот, звон железа, чужой разговор – скажешь и место укажешь. Хорошо сделаешь – его милость тебя наградит. Всё. Пошла. Матвей, Готфрид – проводите.
Арлетту снова взяли за плечо.
– Ну, чего спотыкаешься. Шевелись.
– Ты как хошь, а я щит возьму. Подстрелят.
– Не подстрелят. Ни зги не видно.
– Ветер упал, вот они и обрадовались.
– Добрые господа, благоволите прервать беседу, а то не слышно ничего.
Так Арлетта выразила вслух вертевшиеся у неё на языке слова: «заткнитесь, придурки». Вежливость и хорошие манеры снова выручили. Придурки благополучно заткнулись. Неохотно покинули надёжную башню, и Арлетта тихонько пошла, ведя рукой то по холодному камню парапета, то по буграм и выступам защитных зубцов. Иногда рука натыкалась на кольца кольчуги, гладкий, чуть влажный металл кирасы или простокожаную куртку. Арбалетчики и мушкетёры стояли на стене часто. Людей у барона хватало даже с избытком.
Фиделио путался под ногами, жался к коленям. Должно быть, боялся свалиться с неширокого забрала. Ветра совсем не было, но становилось всё холоднее. Туман клубился, скрывал стены, поднимался выше зубцов и башен. Спутники всё норовили прибавить шагу. Но разве на бегу что услышишь? Арлетта же очень старалась слушать. Она уже знала, какую награду попросит у господина барона.
Туман таил в себе звуки и запахи. Шелест воды во рву. Дальний крик какой-то ночной птахи. Хрусты, скрипы, шорохи.
– Есть, – сказала она уверенно.
– Ну чего там есть? – проворчал один из солдат.
– Здесь был мост, правильно?
– Откуда знаешь?
– Вода у опор плещет. И старой гарью пахнет. Настил-то, говорят, сожгли. С того конца одни опоры остались.
– И что с того?
– Вон оттуда к мосту отряд идёт. Большой. Конные. Пешие. Пока далеко. Тяжёлое что-то с собой тащат. Много тяжёлого. Идут медленно.
– Это они таран волокут, ворота сбивать.
– А ещё небось лестницы.
– И доски, мост перекрыть.
– Как посветлеет, на штурм полезут.
– Ничего. С утра посмотрим, кто на кого полезет.
– Надо доложить.
– Погоди, пусть ещё послушает.
И Арлетту повели дальше.
Миновали Мостовую башню, где пальцы Арлетты едва не запутались в шестернях и цепях подъёмного механизма. Испугавшись, она отдёрнула руку. К счастью, шестерни не двигались. Ворота и решётка были надёжно опущены.
А над стенами клубился туман, густой, как мучная затируха, прилипал к лицу, скрадывал звуки.
Ш-ш-ш. Свись.
Арлетта запоздало ахнула, присела, прильнув к парапету. Показалось – задело прямо по волосам. Но волосы остались на месте. Один из солдат негромко выругался. Другой хмыкнул.
– Развлекаются, гады. Наудачу палят.
– Хорошо, что не ты там стоял. А то бы прямо в лоб.
– Говорил я, возьмём щиты.
– Пошли. Нечего тут.
Двинулись дальше.
– А вот тут кустами хрустят, – прошептала Арлетта, – костёр жгут. Дымом пахнет.
Рядом запыхтели, принюхиваясь.
– Ничё не пахнет.
– Пахнет, – упёрлась Арлетта, – я как собака чую. Могу сказать, чего ты на ужин ел.
– Ну? – заинтересовался спутник.
– Тюрю с хлебом. А ещё лук. Луком сивуху закусывал.
– Га. В точку.
– А они курицу жарят. С перцем, с пряными травами. Жир течёт.
– Заткнись!
– Вот гады. Дым за туманом прячут, – хмыкнул его напарник. – В деревне, должно быть, курицу свистнули. Сколько их?
– Немного. Но больше десятка.
– Так и есть. Засада. Лазутчиков наших подкарауливают. Тут из стены выход тайный и ров неширокий.
– Вот почему из вотчины Светинских до сих пор вестей нет. Всех гонцов перехватили. Не будет помощи. Помяни моё слово, не будет.
– Видно, про ваш тайный выход каждая собака знает, – не удержалась Арлетта.
– Иди-иди. Не рассуждай.
В спину пихнули, пнули заскулившего Фиделио.
Миновали две башни с гулким эхом, гулявшим под сводами, и тяжким солдатским духом. Здесь Арлетта теряла стену, и спутникам приходилось тащить её за руку. Наверняка синяки останутся. Под защитой зубцов и толстых стен башен вся компания невольно медлила, открытые же пространства пересекала с похвальной торопливостью.
Походя канатная плясунья обнаружила ещё одну засаду и неизвестного назначения большой конный отряд, затаившийся, как решили солдаты, в некой Сенной балке.
Тут свистнуло снова. Но Арлетта, наученная горьким опытом, успела упасть ничком. Видно, эта Сенная балка находилась довольно близко. На этот раз над стеной свистело и шипело весело, яростно, упорно. Немало времени прошло, пока они решились двинуться дальше.
Арлетта выпрямилась с большой опаской. Силилась услышать скрип арбалетных винтов, звон и пение отпущенной тетивы, но ничего не слышала. От этого становилось ещё страшнее. Казалось, туман кишит дрожащими стрелами и все, как одна, летят, чтобы впиться в тощее тело канатной плясуньи.
– Далеко ещё? – дрожащим голосом спросила она.
– Иди. Ползёшь как вошь по гребёнке.
И Арлетта пошла, втянув голову в плечи, будто это могло помочь.
Банг! Плюх!
Тяжёлый дрот, выпущенный из осадного арбалета, отскочил от стены и свалился в воду.
Ш-ш-ш. Банг!
– А, холера! Пропала новая кираса! – хрипло выругался не то Матвей, не то Готфрид, и совсем рядом рухнуло что-то тяжёлое. Лязгнуло о камень пустотелое железо.
– Чёрный мор мне на голову! – высказался второй спутник.
Арлетта взвизгнула, сломя голову бросилась вперёд и с разбегу влетела в закрытое пространство. Фу-х. Та же башня, с которой начался их скорбный путь. Позванивали шпоры. Знакомый рыцарь мерил шагами истёртый каменный пол.
Выслушав доклад запыхавшегося Матвея, а может Готфрида (в кого из них попали, Арлетта так и не поняла), рыцарь заспешил было, забыв о девчонке, принялся распоряжаться, но рядом, если верить запаху и твёрдой походке, объявился сам господин барон. Видать, добытые сведения оказались весьма ценными. Пришлось всё повторить специально для него. Арлетту слегка трясло, сердце мучительно колотилось где-то в горле, но она знала: другого случая добраться до хозяина замка не будет.
– На. Это тебе за труды.
Что-то зазвенело у самых ног. Судя по звуку, мелкая серебряная монета. Арлетта не стала её поднимать. Вместо этого пала на колени, как могла, красиво, изящно заломила руки.
– Ваша милость. Не надо мне никаких денег. Молю, выпустите нас. С голоду помираем. Мы всего лишь шпильман, пользы от нас никакой, одна обуза.
– Хм, – ответствовал господин барон и ушёл. Просто ушёл, и всё. За ним зазвенели по лестнице рыцарские шпоры.
– Бери свою денежку и убирайся отсюда, пока цела, – сказал солдат, – Готфрида из-за тебя убили.
– Как убили? Совсем?
– Нет, пёсья кровь! На время.
– Почему из-за меня? Я его туда не посылала. Меня же тоже убить могли. – Арлетта тихо осела на каменный пол. Сделала вид, что ищет монетку. Но пальцы дрожали, и искать ничего не получалось.
– О тебе никто плакать не станет. А у него семья, – буркнул солдат. Тяжко вздохнул, подумал и добавил: – И ваще… Тихо сидите. Не рыпайтесь, наружу не рвитесь. Никто вас не выпустит. Только подумают, что вы от короля подосланы.
Ну да. Известное дело. Шпильманы во всякой вине виноваты. Особенно Арлетта, девочка-несчастье. Другая бы не тряслась, а барона бы этого в два счета разжалобила. Хотя, похоже, он из таких, кого ничем не прошибёшь. Среди сильных мира сего таких почему-то много. Вот солдат, хоть и ругался, а с пола поднял. И денежку подобрал, в руку сунул и с лестницы спуститься помог.
А уж до родной повозки довёл Фиделио. Видно, надеялся, что там еды дадут. Но еды не было. Только охрипший от тревоги Бенедикт, Великолепный Макс и три голодных лабуха. Все накинулись на неё с расспросами. Арлетта отвечала кое-как. В ушах стоял противный свист, и дрожь не прекращалась. Да ещё и мутить начало. Как это легко и просто устроено. Был человек, кирасу свою дурацкую жалел, и всё. Нет человека. Она забилась под повозку и крепко обняла Фидел