– Эй, соня, вставай! – крякала утка. – У меня потрясающие новости!
Но курица только недовольно повернулась на другой бок. И какие у этой рохли могут быть новости?
– Пока ты тут дрыхла без задних лап, я без дела не сидела, – объявила утка. – Изучала окрестности. И, вот ведь повезло, я нашла бревно! Перебросила его через ущелье, и теперь мы сможем перебраться на другую сторону.
Курица немедленно вскочила. Пусть утка прямо сейчас подведёт её к бревну – она готова идти по мостику первой.
– Давай сначала я, – возразила утка. – Надо проверить, выдержит ли оно нас обеих.
Она занесла над бревном дрожащую лапку и буркнула:
– Не толкайся. Иди следом и крепко держись за меня. Бревно очень узкое. Одно неосторожное движение, и мы сорвёмся.
Неуверенными мелкими шажками утка продвигалась вперёд.
– Только не смотреть вниз, не смотреть вниз, – твердила она. – А то голова закружится. Значит, так: прямо под нами горный ручей, мутные потоки кружат и пенятся возле камней.
Обхватив утку сзади, курица аккуратно пробиралась за ней.
– Странно, – заметила она. – Почему-то я не слышу шума воды.
– Потому что мы очень высоко, – дрожащим голосом объяснила утка. – Это самое глубокое ущелье в мире.
– Вообще-то слух у меня очень чуткий. А ещё…
– Не отвлекай меня! – рявкнула утка. – Мне сейчас не до пустых разговоров. Я должна смотреть, куда иду.
– Даже если мы упадём, то просто поплывём, – невозмутимо сказала курица.
– А ты попробуй! – съехидничала утка. – Вода в ручье жуть какая холодная. Едва ты в неё попадёшь, твоё сердце превратится в ледышку. Сперва наглотаешься воды, потом закашляешься и перестанешь дышать. Твои крылышки будут судорожно биться, перья насквозь промокнут, и ты камнем пойдёшь ко дну.
Курица пошла ещё медленней и ещё осторожней, изо всех сил цепляясь за утку.
– Даже если не шлёпнешься в воду, – продолжила утка, – то рухнешь на камни и сделаешься плоской, как блинчик.
– Как блинчик?!
От ужаса курица отпустила утку, покачнулась и, потеряв равновесие, лихорадочно забила крыльями, так что несколько пёрышек полетели вниз. Утка вовремя схватила её за крыло.
– Ты с ума сошла?! – взвизгнула утка. – Ещё немножко – мы бы обе свалились.
Курица натерпелась такого страху, что вся сжалась и стала похожа на бесформенный комочек. Как она ни старалась, с места ничуточки не сдвинулась.
Наверно, это от испуга её так парализовало.
– Эй! – растерялась утка. – Я, конечно, всё понимаю, но не можем же мы тут вечно торчать между небом и землёй!
Чтобы подбодрить курицу, она решила вспомнить всё, чего та добилась в жизни.
– Ты сама вылупилась из яйца, – сладким голосом начала утка. – Крошечным слепым птенчиком ты обошла полмира и при этом ни разу не свалилась в канаву. Ты всем несла свет, а теперь тебе нужно пройти совсем капельку…
Курица не шевелилась.
– Но самое большое твоё достижение, – утка еле заметно сглотнула, – в том, что тебе удалось сдвинуть с места такую рохлю, как я. Только ради тебя я и подняла свой зад.
– Так и есть. – Курица потихоньку очнулась и сделала первый робкий шажок. – Это и впрямь большое достижение. И ты не представляешь, как я о нём пожалела. Сущее наказание путешествовать с хромой уткой. Ты вечно всем недовольна…
– Вот-вот, молодец! – подбадривала утка. – Ещё шажочек…
– Ты видишь всё в чёрном свете. – Курица засеменила быстрее. – Чуть что, начинаешь реветь. Ты скучная зануда, не терпишь возражений и, честно говоря, от тебя подванивает.
– Ещё пару шажков, – выдавила из себя утка, а курица ускорилась.
– Помойся, как только будет возможность, – продолжала курица. – Странно, что тебе этого раньше никто не сказал. Правда, и говорить-то было некому, ведь с тобой никто не дружит, что лично меня не удивляет, и от тебя до сих пор несёт сыростью двора. Но самое в тебе ужасное…
– Запомни, где ты остановилась, потом доскажешь, – посоветовала утка. – Мы почти пришли. Счастье-то какое!
Поначалу курица не могла в это поверить. Она попробовала наступить лапкой справа и слева и, когда почувствовала твёрдую землю, даже подпрыгнула от радости.
– Ура! Я жива! Наверняка это самое глубокое в мире ущелье. Вот радость-то! Давай танцевать!
– Танцевать? – испугалась утка. Ни в чём таком она прежде не участвовала. И понятия не имеет, как это делается. Да ещё с больной ногой. Или всё-таки рискнуть?
В конце концов, её никто не увидит. Утка вдохнула поглубже, собрала всё своё мужество и как могла вильнула правым бедром.
Потом осторожно подала зад в другую сторону и начала медленно раскачиваться.
Внутри у неё что-то хрустнуло. Утка испуганно прислушалась. Но ничего не случилось. Это придало смелости. И она так разошлась, что принялась выделывать крошечные прыжки и пируэты.
– Бесподобно! Просто волшебно! – хлопала крыльями курица. – Хоть я тебя и не вижу, но танцуешь ты великолепно. Верь мне, у меня нюх на такое.
Курица обняла удивлённую, но довольную, даже попискивающую от удовольствия утку и пошла в пляс вместе с ней. Прильнув друг к дружке, птицы кружились всё быстрей и быстрей, пока не упали совершенно без сил.
Так они и лежали в тесных объятьях, быть может, даже чересчур тесных, и утка снова почувствовала, как густо краснеет под всем своим опереньем. Впрочем, похоже, курице тоже было неловко.
Наконец утка прервала молчание.
– Вот уж не думала, что танцевать – это так весело.
Но курица только грубо её оттолкнула и потребовала:
– А теперь давай выкладывай своё заветное желание.
– Может быть, позднее… – промямлила утка.
– И чего ты так боишься? – напирала курица. – Разве у нас могут быть друг от друга секреты?
– Только ты не смейся, – попросила утка. Она набрала в лёгкие побольше воздуха и выпалила: – Летать я не хочу, да и хромая нога мне ничуть не мешает…
– Так я и думала.
– А что до моего заветного желания… – и утка запнулась.
– Ну? Ну же? – Курица легонько тыкала утку и всячески её подбадривала. – Дай себе волю, откройся! Тебе станет легче!
Надо сказать, что все эти тычки и пинки утке порядком надоели, и она чуть-чуть отодвинулась.
– Эй, ты куда? – всполошилась курица.
– Тут я, тут. Где же мне ещё быть? – ответила утка. – Но рассказывать ничего не буду. Каждая утка имеет право на тайну.
Курица разочарованно вскочила.
– А знаешь, что я тебе на это скажу? – Она аккуратно пригладила растрепавшиеся пёрышки. – Что я знать ничего не хочу о твоём тайном желании! Больно надо! Может, оно ужасно глупое!
– Ну уж не глупей твоего! – буркнула утка.
– Это моё-то глупое?! – возмутилась курица. – И что плохого в том, чтоб хотеть… – Тут она запнулась. – А чего я хотела?
Утка закатила глаза.
– Ты что, опять забыла своё заветное желание?
– Напомни, пожалуйста, – попросила курица.
– Там было слово «дудка», – шепнула утка.
– Это что, викторина?
Курица почесала затылок и вдруг вспомнила:
– Чтобы все плясали под мою дудку, да?
– Почти, – поправила утка. – Там было кое-что ещё. Ты хотела быть счастливой, и чтобы все плясали под твою дудку.
– Ай, ну конечно, счастливой… – проворчала курица. – Я так и сказала. А ты, как всегда, меня не слушаешь. Я и сама-то перестаю себя понимать. Нужно торопиться. Чем больше я с тобой тут торчу, тем хуже помню о собственных желаниях.
Весь оставшийся путь курица не переставая твердила себе под нос, как заезженная пластинка:
– А кто это «все»? – вдруг перебила курицу утка. – Мне этот вопрос покоя не даёт.
– Все во всём мире.
– Что?! – всплеснула крыльями утка. – Почему это весь мир должен танцевать под твою дудку?
– Потому что я лучше знаю, что для других хорошо, – объяснила курица. – Ведь я всем несу свет. Вот возьмём, к примеру, тебя. До нашего знакомства ты была просто хромой уткой. И хоть ты и сейчас хромая утка, но ты больше не…
– Больше не унылая рохля? – спросила утка с вызовом.
– Да заткнись ты, наконец! – рявкнула курица. – Ты мне мешаешь учить заветное желание. Чтобы я могла без запинки о нём рассказать, когда мы придём.
И курица задумалась:
– Кстати, что там было в начале?
Вдруг утка встала как вкопанная и, прежде чем курица успела что-то сказать, объявила торжественно:
– Мы у подножия высоченной горы, которая упирается в самое небо! Между прочим, это самая высокая гора в мире, – добавила она, понизив голос. – До вершины ещё никто не добрался.
– А ты откуда знаешь?
– Это написано на табличке.
– Ага, значит, читать ты умеешь. – Курица презрительно хмыкнула. – Не то что летать…
– Но летать намного трудней, – оправдывалась утка. – И кстати, надеюсь, ты не полезешь наверх? С горными вершинами шутки плохи. Наверняка там лютый холод. И мало воздуха. Наше лёгонькое оперенье для таких гор не подходит. Мы там просто-напросто погибнем.
Но курица её не слушала – ведь они были почти что у цели. Нужно лишь поскорей забраться на высоченную гору!
– Там на вершине наше счастье! – воскликнула курица.
Но утка лишь понуро покачала головой.
– Тебе придётся идти одной. Больная нога не даёт мне покоя ни днём, ни ночью. И, хоть мне очень понравилось с тобой танцевать, этот танец отнял у меня последние силы. Тебе уже пришлось тащить меня на себе, но дальше так нельзя – я для тебя слишком тяжёлая…
– Ничего подобного, – настаивала курица. – Ты лёгкая как пёрышко.
И, как и подобает верной подруге, она водрузила утку на плечи. Такого героизма курица сама от себя не ждала. Ей всегда хотелось иметь собаку-поводыря, а в итоге она тащит на закорках хромую утку.
Орден ей за это надо выдать, не иначе.