При этих словах Вера тяжело вздохнула.
– Так, – твердо произнес Афар. – Помню. Иностранный агент. Враг.
– Для вас все враги, насколько я понимаю.
– Хорошо. Это хорошо, что понимаете, Фишер. В таком случае, – голос Афара зазвучал торжественно, похоже, сцена доставляла ему удовольствие, – по законам военного времени… вы как пособник врага и предатель Родины…
– Погодите. Одну минуту. Могу я надеяться на исполнение последнего желания? Знаете ли, последнее желание осужденного… совсем небольшое.
– Фишер, вы пока не осужденный, я не зачитал приговор. Мы не бандиты, мы все делаем по закону.
– И все же? Как насчет последней воли осужденного?
– Ну что там за последняя воля? – раздраженно спросил Афар.
– Вы ведь уже запустили установку, верно? Я на это и рассчитывал. Применив энергаторы, вы бы моих… гм… спутников в порошок стерли очень быстро. Но поскольку вы использовали другое оружие, я решил, что энергаторы уже смонтированы в установке госпожи Степцовой. Степцовой, да? Я правильно запомнил фамилию?
Вера испустила новый вздох. Слепой даже забеспокоился, что ее могут услышать. Но Афар продолжал:
– Да, установка запущена. Говорите короче.
– Я бы хотел напоследок увидеть результат, это и есть последнее желание. Я, понимаете ли, как-никак ученый, человек науки. Очень хотелось бы узнать, что… что мой труд не был напрасным… и все такое прочее.
– М-да… – Афар задумался.
Думал он минуты две. Слепой от нетерпения готов был на стену лезть, но пришлось ждать.
– Хорошо! – наконец решил Афар. – Пусть представитель интересов империализма станет свидетелем нашего успеха, товарищи! Пусть он увидит будущее! Наше будущее! Увидит светлое завтра, построенное вопреки оголтелой злобе реакционеров. Идемте, идемте немедленно!
На лестнице затопали, Слепой вжался в стену за грудой бетонных обломков. В этом завале нашлась подходящая щель, в нее он и заглянул, чтобы не пропустить, когда кто-то покажется в коридоре. Первым с лестницы мягко скользнул плотный, даже толстый мужчина. Прижался к стене, оглядываясь, потом объявил:
– Чисто! Однако наделали мы дел. Полздания к чертям разнесли.
Толстяк был уже в годах, хотя и помоложе давешнего ветерана, которого Пригоршня запер в автозаке. Следом появился Афар. Слепой затаил дыхание: наконец-то можно посмотреть на этого человека, чей путь по Зоне отмечен десятками трупов. Невысокого роста, пожилой, как и его соратники. Выглядит достаточно крепким для своих лет. Загорелое дубленое лицо с широкими скулами, взгляд внимательный… и… как говорили в старину – магнетический. Когда Афар скользнул глазами по завалу, за которым прятался Слепой, тому показалось, что враг его видит сквозь бетон. Была в глазах Афара какая-то странная уверенность, и казалось, ему удастся все, что он решит сделать. Слепой ощутил, что ему вопреки собственным убеждениям хочется быть на стороне этого человека, потому что он победит. Порыв длился недолго, Афар отвел взгляд, и наваждение исчезло. Слепой снова видел врага – хитрого, опытного, опасного.
Афар окинул взглядом картину разорения…
– Ничего, товарищи. Мы ведь не для себя здесь все налаживали и обживали, а как раз для такого момента, для случая, который позволит нам заглянуть в будущее. Что значит урон нашему коллективному имуществу, когда на кон поставлена судьба человечества? Ничего! Скоро нас встретит коммунистическое завтра!
– А зачем это? – подал голос Фишер, входя в коридор.
Позади Фишера показался еще один ветеран, он был последним. Немного же осталось людей у Афара. Они зашагали по коридору, удаляясь от завала, позади которого скорчился Слепой.
– А затем, чтобы просить помощи у правнуков, – строго ответил шагавший последним ветеран. – Они там небось в школе на уроке истории читают о нашем времени, называют темными веками. Пусть посмотрят, какие мы. Пусть оценят, на что мы готовы пойти. Если не захотят прийти на помощь, то дадут нам оружие, дадут технологии. Научат нас.
– А если они не захотят?
Афар молча отпер дверь, он, его люди и Фишер исчезли в темном проеме. Некоторое время были слышны шаркающие шаги стариков – они спускались в подвал.
– Заманили диверсантов на второй этаж, якобы там все оборудование спрятано, – сказал, поднимаясь из-за укрытия, Дольский, – а сами устроили лабораторию в подвале. Вот с такими номерами Афар и сделал карьеру, так я слышал. Всегда какой-то подвох, какая-то хитрость, вроде бы простенькая, но операции по его планам обязательно были успешными. Надо же, в подвале! Мне бы в голову не пришло там искать.
– Это неправильно, – всполошилась Вера, – ведь лучи энергаторов разрушат перекрытия…
– Потом, потом будете теорию обсуждать! – крикнул Пригоршня из-за двери. – Слепой, ты придумал, как нас вытащить? Или я опять начинаю!
В подтверждение своих слов Никита крепко саданул по двери изнутри – явно уже не берцем, а чем-то тяжелым, металлическим.
– Погоди! Еще услышат! Я сейчас! Всего-то пять минут потерпите там, я попробую петли развинтить…
На то, чтобы разобрать дверные петли и стянуть дверь с осей, ушло не пять минут, а несколько больше, но в конце концов Слепой при помощи лейтенанта с этим справился. Химик с Пригоршней перелезли через завал.
– Вон дверь, туда они все ушли и Фишера с собой прихватили, – объяснил Слепой. Потом в двух словах обрисовал предшествовавшие события: нападающих снова заманили в заминированную комнату и перебили всех, остался один только Фишер.
– Этот пройдоха умеет выходить сухим из воды, – буркнул Химик. – А вот остальные раз за разом попадаются в простенькие ловушки. Тоже мне, спецы!
– Вообще-то старину Фишера приговорили к расстрелу, – заметил Слепой, – с отсрочкой исполнения до конца эксперимента. Так что он еще не вышел сухим. Просто Афару захотелось, чтобы у его триумфа был свидетель. Дело еще вот в чем: оказывается, эксперимент требует довольно продолжительного времени.
– Ну конечно, – всплеснула руками Вера. – А как же иначе? Энергаторы выставляются очень точно, счет идет на микроны, и электроника перепроверяет себя несколько раз, прежде чем снять блокировку.
– «Проверено электроникой», – задумчиво повторил Слепой, – где-то эту фразу я уже встречал… Ну, неважно. Так вот, Фишер рассчитывал, что энергаторы уже в приборе и Афар не захочет их оттуда извлекать, поэтому и спешка. Может, поэтому спецы потеряли осторожность? Торопились, чтобы Афар не успел пустить в ход энергаторы? Ладно, а нам теперь как быть?
– Я слышал, кто-то сказал: «Чисто!» – заметил Пригоршня. – Значит, нас они не ждут. Считают, что со всеми покончили. Так пойдем и накроем их!
Никто не возражал. Время обходных маневров прошло, энергаторы вот-вот должны были создать портал, и медлить было уже нельзя.
За дверью оказалась лестница, ведущая вниз, в подвалы. Обычная такая мирная лестница, набранная из бетонных блоков, как в какой-нибудь многоэтажке. Слепой перегнулся через поручень и глянул вниз – не меньше шести пролетов, дальше не видно, темно.
– А подземелья здесь мощные… – заявил он. – Интересно, зачем такие на обычной свалке.
– Здесь сеть подземных коммуникаций, еще с прошлого века их прокладывают, – объяснил Дольский, – мы с сержантом отыскали вход в нее, думали от Всплеска укрыться, но дверь не сумели отпереть. Там вы нас и нашли, помните? А здесь узел, перекресток.
– Значит, отсюда подземные трассы могут уходить в разные стороны, – уточнил Химик, ступая на лестницу. – И куда же, например?
– Не знаю. Здесь все давным-давно законсервировали и бросили. Сейчас сложно сказать, какие объекты были достроены, а какие нет. Весь комплекс в эксплуатацию так и не принят.
– Значит, войти на базу можно было и под землей? – уточнил Пригоршня. – Что ж ты нам сразу не сказал, лейтенант?
– Так я и не знал! Сейчас увидел спуск, догадался, что оно самое и есть. Узел этот самый. От проекта подземных ходов давно отказались, и строительство бросили. Я тогда школьником был, так что к этим сооружениям никогда отношения не имел… Что там?
Этажом ниже дверь вела в темноту. В слабом свете, проникающем с лестницы, едва угадывалась решетка поперек коридора, дверца в ней была заперта здоровенным амбарным замком. Над входом в коридор висела аккуратная табличка с выведенными от руки словами: «Оружейный склад».
– Культурно здесь старички устроились, с табличками, – заметил Пригоршня. – Он что же, сами не знают, где у них оружейка?
– А это на случай, если у кого-то из ветеранов склероз и выпадение памяти. Возраст у них как-никак преклонный, – объяснил Слепой. – Ну что, продолжим шествие? Устремимся к следующему кругу ада? В смысле, проверим этажом ниже?
– А что нам еще остается, – пожал плечами Химик. – Здесь заперто, без шума не войти.
Еще два лестничных пролета – и точно такая же площадка, как и этажом выше. Здесь под ногами ощущалась едва заметная дрожь каких-то механизмов и был слышен приглушенный гул. Пригоршня первым осторожно заглянул в темный коридор и объявил:
– Там горит свет. Никого не видно, темно, но вдалеке лампочка под потолком светит.
Слепой отстранил Пригоршню и тоже глянул – коридор тянулся на десятки метров, по обоим сторонам в стенах были двери с уже знакомыми самодельными табличками, а шагах в тридцати от входа под потолком тускло горела лампа без абажура. Напряжение было слабое, и конец коридора терялся в темноте. Так что невозможно было прикинуть, насколько далеко он ведет.
– Ну что, проверим? – предложил он.
– Механизмы под нами, – напомнил Химик, слегка пристукнув подошвой по полу. – Шум слышишь?
– Я предлагаю не оставлять за собой подозрительных участков. Раз свет горит, то кто-то может и там находиться.
Химик пожал плечами:
– Ладно, проверим по-быстрому – и вниз. Лейтенант, останься здесь, присмотри за лестницей. Если что, подашь знак.
Дольский с Верой присели на пол у двери, а трое сталкеров осторожно, держась у стены, двинулись к тусклому источнику света. Слепой разглядывал надписи на самодельных табличках, здесь встречалось много фамилий.