– Готово, – сказал Абросимов, оставив платок на лице Рафика. – Можно начинать. – Зажав одну ноздрю, он сморкнулся на пол. – Слышь, как у тебя со свадьбой? Движется?
– Все путем, – кивнул Любимов, повернув голову Лары так, чтобы она уткнулась носом в пропитанный хлороформом платок. – Вчера забронировали зал в «Двух товарищах». – Он улыбнулся. – Леська пищит от радости.
– Когда бабы довольны, то нам проблем меньше. – Абросимов хрипло хохотнул. – И вообще, все наши беды только из-за них. – Он махнул головой на лежащую Лару. – Это они нас на дно тащат.
– Не-е-е, – отрицательно покачал головой Любимов. – Моя не такая. – Он достал из кармана желтые хозяйственные перчатки и, растопырив пальцы, натянул их на руки. – И потому я дал ей денег на самое крутое платье.
– А лимузин будет? – Тоже натянув перчатки, Абросимов достал одноразовый шприц.
– И лимузин, и фотограф, и тамада… – Мечтательно улыбнувшись, Любимов взял Лару за волосы и запрокинул ей голову. – И свадебный торт… – Точным движением он полоснул Лару острым лезвием по горлу и отпустил ее волосы.
В горле Лары сначала засипело, потом булькнуло, и, пульсируя, потекла кровь, впитываясь в серую простыню.
– Это правильно. – Посмотрев на Лару, Абросимов наполнил шприц заранее приготовленным героином. – Надо, чтобы такой важный день в жизни запомнился.
– Запомнится, – кивнул Любимов, вложив бритву в бесчувственную руку Рафика, затем его рот растянулся в довольной улыбке. – Самым лучшим образом запомнится.
Абросимов вколол в руку Рафика один за другим два полных шприца героина.
– Спи вечным сном, – сказал Абросимов, швырнув шприц на пол. – Можешь звонить. Все готово.
Любимов набрал нужный номер и приложил трубку к уху.
– Ангелина Эдуардовна, – сказал он, прижав телефон плечом и стягивая перчатки с рук, – сделали все, как вы просили. Отправили туристов первым классом в вагоне для некурящих. – Он хохотнул. – Хотя они вроде уже не возражают против табачного дыма.
– Хорошо, – сухо ответила Мягкова. – Вопросом «очкастой кобры» из детсада займется специалист по змеям, так что вы не вмешивайтесь. Вам отбой.
– Как скажете. – Любимов скорчил огорченную гримасу. – Но мы тоже со змеями работали…
– Любимов, что у тебя за дурацкая привычка спорить? – повысила тон Мягкова. – Ты начинаешь действовать мне на нервы.
– Простите.
– Распустились, – процедила Мягкова, прежде чем нажать на отбой.
Услышав короткие гудки, Любимов положил телефон в карман джинсов.
– Анжела опять не в настроении? – хмыкнул Абросимов.
– А когда она бывает в настроении? – нахмурился Любимов. – Вечно все не так.
– Да ладно. – Абросимов осмотрел комнату. – Не обращай внимания. Тебе перед свадьбой расстраиваться вредно. – Убедившись, что все в порядке, он двинулся к выходу. – А то еще облажаешься в первую брачную ночь.
Абросимов сипло засмеялся.
– Ладно тебе, – обиженно ответил Любимов, идя вслед за напарником. – У меня такого никогда не бывает.
– Не зарекайся. – Снова хохотнув, Абросимов открыл дверь и вышел в подъезд. – Что-то я совсем расклеился. Надо аспирина выпить…
Любимов последовал за ним.
Дверь захлопнулась. Шаги в подъезде стихли. В комнате повисла тишина, в которой был слышен лишь стук капель крови о паркет, напоминавший тиканье часов.
Но время не шло. Здесь – не шло. Здесь оно остановилось.
Зина, секретарша Клары Карповны, сидела за столом. Доставая папку с бумагами, она сломала ноготь и теперь ожесточенно обрабатывала его маникюрной пилкой. Пронзительно зазвонил телефон. Как ни странно, но по тому, как звонит телефон, часто можно угадать, что по нему хотят сообщить – добрые или дурные вести. Зина напряглась. Ей показалось, что телефон звонит как-то особенно резко и неприятно, что могло предвещать беду.
– Алло, – осторожно сказала она, подняв трубку. – Детский дом «Парус».
– З-з-здравствуйте, – заикаясь, ответил мужской голос на том конце. – Мне нужна Зинаида, секретарь Клары Карповны.
– Это я. – Зина выпрямилась и всем корпусом подалась вперед. – Вы по какому вопросу?
– Я п-пожарник, – ответил мужчина. – Меня ваши соседи вызвали, потому что у в-вас тут дым из двери валит. Н-нужно, чтобы вы дверь открыли, пока все не з-занялось, а то ломать придется, если только поздно не будет…
– О, боже! – Зина прикрыла рот рукой. – Я еду! Прошу вас, сделайте что-нибудь, пока я буду ехать!
– Ждем, – ответил мужчина. – Только уж вы поспешите.
– Уже бегу! Я совсем рядом работаю.
Зина бросила трубку и, схватив сумочку, побежала к выходу из кабинета, на ходу вдевая руки в рукава пальто.
Мужчина, положивший трубку, сидел в машине, припаркованной неподалеку от детского дома «Парус». Цыкая языком, он пытался извлечь из зубов остатки завтрака. Его мясистые губы при этом вытягивались вперед, словно он посылал воздушные поцелуи каким-то невидимым красавицам. Он относился к той породе мужчин, чей возраст очень сложно определить. Если судить по высоким залысинам, то ему было явно за сорок пять, но лицо было гладким, как у двадцатилетнего юноши. Как правило, главной чертой таких лиц являются водянистые глаза, в которых невозможно прочитать никаких эмоций. Хотя ему и не положено было что-либо чувствовать, не для того его нанимали. Последние лет десять к нему не обращались иначе, как Калиф. И эта кличка очень точно отражала суть его деятельности: Калиф получал неограниченную власть над человеком на какое-то время, от чего испытывал огромное наслаждение. Пожалуй, это было единственное, что он любил в этой жизни.
Из машины Калиф мог легко наблюдать за теми, кто входил и выходил из здания. Увидев, как какая-то женщина выскочила на улицу, застегивая пальто непослушными пальцами, он натянул черные кожаные перчатки и вышел на улицу.
У Клары Карповны день не задался с самого утра. Все шло наперекосяк. Началось с того, что прорвало трубу в ванной, но она решила просто перекрыть воду, чтобы не ждать сантехника. Клара Карповна очень не любила отсутствовать на работе, поскольку считала, что дисциплинированность – это ее сильная сторона. Но возня с краном все-таки отняла какое-то время, так что Клара Карповна торопилась и за завтраком разбила чашку с горячим чаем, испортив юбку. Из-за того, что пришлось переодеться, она опоздала на автобус, поэтому пришлось взять такси. За поездку Клара Карповна заплатила слишком большую для своей скромной зарплаты сумму. Рассчитавшись с таксистом, она подумала, что нужно было использовать случай, взять отгул, починить трубу в ванной и немного отдохнуть. Потому что сегодня Клара Карповна чувствовала себя усталой, как никогда. Она не была суеверной, но ей казалось, что в это утро дом не хотел отпускать ее на работу. И теперь, пока она сидела в кабинете, ей все чудилось, что должно произойти еще что-то. Ведь так не бывает, чтобы творились всякие неприятности, а потом все стало неожиданно хорошо и гладко.
Когда дверь в кабинет Клары Карповны отворилась, она, увидев на пороге мужчину, подскочила от неожиданности.
– Доброе утро! – Калиф прошел в кабинет. – Клара Карповна? Шубская?
– Простите? – Клара Карповна привстала.
– С-сидите, – сказал Калиф, немного заикаясь, и жестом велел ей сесть на стул. – Меня зовут Давид Демьянович. – Не дожидаясь приглашения, он сел напротив заведующей. – Я инспектор п-полиции по делам несовершеннолетних.
– Что-то произошло? – Клара Карповна беспокойно теребила в руках блокнот.
– Нет, обычная плановая проверка. Так сказать, визит вежливости. – Калиф улыбнулся, обнажив желтые зубы. – Не волнуйтесь, просто хочу задать несколько вопросов.
– Ах да… – Клара Карповна сняла очки и потерла глаза кончиками пальцев. – Простите, у меня как-то совсем вылетело из головы, что в этом триместре вы к нам еще не заходили.
– Нич-чего страшного. – Калиф задумчиво провел по столу рукой в перчатке. – Ну, расскажите, как вы тут поживаете?
– Как я поживаю? – удивленно переспросила Клара Карповна.
– Д-д-дети, к-конечно. – От волнения Калиф стал заикаться значительно сильней. – Есть жалобы?
– У детей? – Клара Карповна помассировала висок и, не дождавшись ответа, спросила: – Хотите, я попрошу секретаря принести вам чай? – Она посмотрела на руки Калифа, с которых он не снимал перчаток. – Вы, наверное, замерзли.
– Нет, не нужно.
Кларе Карповне показалось, что инспектор посмотрел на нее каким-то странным стеклянным взглядом, прежде чем вытащил из-за пазухи нож. Когда в его руке блеснуло лезвие, в голове Клары Карповны пронеслось: «Для чего ему нож?» Она, как в замедленной съемке, увидела, что инспектор вскочил с места, опрокинув стул. И зачем-то схватил Клару Карповну за пиджак, приподняв над столом и подтянув к себе. Инспектор замахнулся ножом, и в следующее мгновение Клара Карповна почувствовала острую боль в глазу, а потом давление где-то в голове и что-то, напоминающее взрыв в мозгу. После этого на ее сознание опустилась черная пелена. К тому моменту, когда тело Клары Карповны тяжело рухнуло на письменный стол, она была мертва.
Не глядя на труп заведующей, соскользнувший со стола на пол, Калиф деловито упаковал окровавленный нож в пустой пакет. Затем он достал другой пакет с вещами с рабочего места Лунева: ручкой и носовым платком. Ручку Калиф бросил на пол, а платок положил рядом со сжатой рукой Клары Карповны. Достав из кармана пухлый квадрат черной ткани, он развернул его, превратив в дорожную сумку, и, следуя инструкции Мягковой, уложил туда компьютер со стола заведующей и папки с делами усыновленных детей.
Ручка на двери в кабинет Клары Карповны опустилась, и на пороге появилась Настя. Сначала Калиф напрягся, но, увидев миниатюрную слепую девочку, вздохнул с облегчением.
– Клара Карповна, тети Зины нет, я хотела спросить… – начала Настя сразу с порога, но запнулась, – спросить разрешения…
К счастью для Насти, она безукоризненно научилась притворяться слепой. Даже те, кто общался с ней каждый день, не догадывались о том, что она зрячая. За это время Настя хорошо овладела искусством контролировать эмоции и не выдавать своего удивления, что бы ни происходило. И вот теперь она видела заведующую, распростертую на полу кабинета, и постороннего мужчину, складывающего вещи с ее стола в свою сумку. Настя была достаточно взрослой и сообразительной, чтобы не выдать свой страх. К тому же у нее работало сверхъестественное чутье, присущее всем слепым: откуда-то она знала, что от того, как она поведет себя сейчас, зависит ее жизнь.