– Это Оливия Брэдфорд! – заорал в ответ Клэй.
– Брэдфорд? – вытаращила я глаза. – С фамилией как у президента универа?
– Это его дочь.
Я снова окинула барышню оценивающим взглядом и восхитилась еще сильнее, узнав, что у нее очень строгий отец, который заправлял одним из лучших университетов в Новой Англии.
Я снова принялась осматриваться по сторонам, увидев разные вариации бирпонга – игры в переворачивание стаканчиков. Заметила компанию студентов, которые пили, смеялись, целовались и, к моему удивлению, даже принимали наркотики. Однако в этой специфической тусовке не было футболистов. В противном случае они потеряли бы стипендию и место в команде.
– Это немного ошарашивает, – призналась я, чувствуя, как внутри что-то екает, но не от тревоги. Это напоминало… предвкушение.
Я была на вечеринке футбольной команды.
Что-то наподобие могло произойти с героиней одного из моих любимых романов, и я поняла, как мне не терпится угодить в беду, попробовать что-нибудь новенькое, потанцевать, поиграть в бирпонг или…
Все мысли вылетели из головы, когда в поле зрения появился Шон Стетсон, пробирающийся сквозь толпу со спокойной уверенной улыбкой. И через каждые несколько шагов его хватала за руку или ремень какая-нибудь девчонка. Я не умела читать по губам, но прекрасно знала, что они говорили ему, как сильно любят его музыку, любят его. Все это читалось невооруженным глазом по его притворному смущенному румянцу или по тому, как он снова и снова их благодарил.
Шон не скромняга. Это было бы ни к чему, учитывая, каким исключительно бархатистым был у него голос. Словно Калеб Фоллоуилл из Kings of Leon обзавелся ребенком с Адель, и они вложили весь талант в своего рослого малыша.
Клэй многозначительно прочистил горло возле моего уха, и я прикусила губу, чувствуя, как щеки заливает румянец, а когда повернулась к нему, то увидела, что он наблюдает за тем, как я наблюдаю за Шоном.
– Готова к игре? – с улыбкой спросил Клэй.
И в точности как футболист, натягивающий шлем перед тем, как выйти на поле, я, посерьезнев, кивнула.
– Готова.
Клэй притянул меня к себе, и я почувствовала, как он прижимается ко мне всем телом.
– Я буду тебя игнорировать, – сказал он низким голосом мне на ухо. – Потусуюсь с друзьями, может, пофлиртую с парой девчонок. Воспользуйся этим. Наговори ему немного гадостей обо мне.
Я нахмурилась.
– Что? Шону?
Клэй кивнул.
– Намекни, что ты несчастна и привыкла, когда тебя игнорируют на подобных сборищах.
– Но это выставит тебя в ужасном свете.
Клэй пожал плечами.
– И что? В том и смысл. Это заинтересует Шона и вызовет у него пламенное желание спасти тебя и показать, чего ты достойна.
– Какое избитое мнение, – фыркнув, сказала я. – И нелепое.
– Разве я еще не доказал тебе, что знаю свое дело? – Клэй немного отодвинулся и скептически выгнул бровь. – Просто доверься. О, и пригласи его поболтать в менее шумном месте. Скажи, что тебе нужно подышать свежим воздухом. А потом поспрашивай его о музыке, потешь его самолюбие.
– Как-то чересчур ты в этом хорош, – покачала я головой.
Клэй в ответ только улыбнулся, глянул в сторону Шона и принял более суровый вид. Было дико непривычно видеть, как его лицо становится бесстрастным и даже почти сердитым, когда он поднес красный стаканчик к губам. Отпив пиво и смотря куда угодно, только не на меня, он пожелал мне удачи и испарился в толпе.
Я смотрела ему вслед, видя, как он дал пять парочке попавшихся по пути игроков, а потом ушел на кухню к Лео Эрнандесу. И как раз вовремя, потому что Лео расставлял в ряд шоты и налил еще один Клэю, когда тот подошел.
Вот только они не стали пить из стаканчиков.
Вместо этого Лео одним движением руки смахнул все с кухонной стойки, рассыпав в раковину и на пол стаканчики, дольки лайма и бог знает что еще. Он повернулся к стоящей рядом девушке – Оливии с танцпола, – обхватил ее под бедра и усадил на стойку. Хихикая и вспыхнув, девушка легла на нее, а Лео высыпал ей на живот соль и налил в ложбинку между пупком и прессом текилу.
Я смотрела, как он выпил шот с ее тела, пока она извивалась под ним, а когда Оливия спрыгнула со стойки, ее место тут же заняла другая девушка.
И Клэй не мешкал ни секунды.
Лео точно так же подготовил стопку, и Клэй прикусил нижнюю губу, томно посмотрев на пышный бюст девушки, когда прохладная жидкость вылилась ей на кожу. Он опустился к ней, упираясь о стойку мускулистыми руками, и с коварной улыбкой положил в рот наивно смотрящей на него девушке дольку лайма.
Я не отрываясь смотрела, как он проводит кончиком языка по соленой дорожке на ее животе, как впивается пальцами в ее тело, посасывая и слизывая текилу. А потом Клэй навис над ее лицом и медленно и соблазнительно наклонился, чтобы откусить дольку лайма в ее рту.
Доля секунды – лайма как не бывало, а Клэй опустился губами на ее рот.
От боли стало трудно дышать, в грудь будто вонзили нож для колки льда, а когда девушка запустила покрытые красным лаком ногти в волосы Клэя, стало еще больнее. Она открыла рот, и, хотя Клэй соприкоснулся с ней языком всего на долю секунды, у меня в затылке стало печь, внутри все скрутило, и я…
А что я?
Я стояла и смотрела на них, пытаясь понять, что чувствую, но не успела разрешить эту загадку, как возле моего уха раздался хриплый шепот:
– Она тебе и в подметки не годится.
Я вздрогнула, от этого хриплого голоса по спине побежали мурашки. Я наклонила голову и увидела Шона, который смотрел на меня, озорно улыбаясь.
Я засмеялась.
– Да, – сказала и невольно, даже не притворяясь… снова перевела взгляд на Клэя. – Конечно.
Он помог девушке спрыгнуть со стойки, не убирая рук с ее талии, когда она опустилась. Я знала, что пялюсь слишком долго, потому что, взглянув на Шона, увидела, как он с жалостью и какой-то тоской смотрит на меня, нахмурив брови. Он наклонился и прошептал мне на ухо:
– Не хочешь подышать свежим воздухом?
Если передний двор Змеиной ямы кишел студентами, то задний дворик представлял собой безмятежный сад, тайный оазис, до которого, кажется, никому не было дела, поскольку здесь слишком тихо для вечеринки. Мы с Шоном прошли мимо небольшой компании, передающей по кругу косячок, и нашли на каменной дорожке скамейку, булькающую поилку и кормушку, а еще розарий, который наверняка высадила ландшафтная фирма.
Ни разу не видела университетского футболиста с тягой к садоводству.
Шон жестом пригласил меня сесть на скамейку первой и тут же присоединился, коснувшись бедром моей ноги. От этого контакта я вспыхнула, а вот он выглядел невозмутимым – просто прислонился к спинке, закинув на нее руку, и широко расставил ноги.
– Впечатляет, – задумчиво сказал он, обводя сад взглядом.
Я хихикнула.
– Да, но это не совсем то, что я рассчитывала увидеть. Думала, тут просто клочок земли, заваленный мусором.
– Ты здесь впервые?
Я засунула руки под бедра.
– Да. Хотя за то время, что провела в раздевалке, привыкла к такому шуму. И к запаху.
– В раздевалке? – непонимающе переспросил Шон.
– Я – помощник координатора по связям с общественностью.
Шон сел чуть прямее.
– Без шуток? – Он покачал головой. – А ты с каждым разом удивляешь все сильнее. Извини, но я… не могу представить тебя в такой роли.
– Отчасти потому мой выбор и пал на эту специальность, – улыбаясь, ответила я. – Разве при взгляде на меня подумаешь, что я настолько уверенная в себе особа и смогу командовать здоровенными футболистами?
– Думаю, что с тобой, Джиана, нужно быть готовым к неожиданностям.
Шон беззастенчиво улыбнулся, и я прикусила губу, чувствуя, как быстро забилось в груди сердце. Я так привыкла пялиться на него, пока он выступал на сцене, что теперь нервничала, когда Шон сидел так близко и тоже на меня смотрел.
«Поспрашивай его о музыке».
Вспомнив напутствие Клэя, я спустилась с небес на землю.
– Удивлена, что ты сегодня не выступаешь, – заметила я.
Шон откинулся на спинку скамейки.
– Люблю иногда брать выходной по субботам. Хочешь верь, хочешь нет, но я заядлый футбольный фанат. Ни одной игры не пропускаю.
– Как-то с трудом верится, – призналась я. – Разве такой творческий человек может быть любителем футбола?
– А что, я не могу петь песни Джона Мейера, разрисовывать себе грудь цветами команды и кричать с трибун как банши?
Я засмеялась.
– Разрисовываешь себе тело? Хотела бы я на это посмотреть.
Я произнесла это в шутку, легко и непринужденно, но тут же похолодела, когда Шон, услышав намек, что я хочу увидеть его тело, приподнял бровь.
– Эм, я, конечно же, имела в виду командный дух. Не разрисовывание тела. Или тело. Дело не в том, что я хочу увидеть твое тело. То есть я бы не…
Шон лишь улыбнулся, не мешая мне молоть вздор и не выказывая намерений помешать мне смутиться еще сильнее. Поэтому я захлопнула рот и закрыла лицо руками.
– Извини, – буркнула я сквозь них. – Вечер был тяжелым.
Выглянув из-за ладошек, я увидела, что Шон перестал улыбаться и на его лице отразилось беспокойство.
– Хочешь об этом поговорить?
Я нахмурилась, не понимая, на что он намекает, и уже хотела сказать ему, что просто немного устала, поскольку вчера вечером гуляла допоздна, а потом осознала, что он имеет в виду Клэя.
«Наговори ему немного гадостей обо мне».
Я скрестила на груди руки и откинулась на спинку скамейки.
– Не очень.
Я прикинулась грустной, бедной, обделенной вниманием девушкой, устремив взгляд на туфли на низкой шпильке и не делясь подробностями.
– Он всегда такой?
Вопрос прозвучал тихо и робко, словно Шон сомневался, можно ли об этом спрашивать.
Я пожала плечами.
– Клэй – футболист. Это ерунда. Он просто вжился в роль.
Я поразилась тому, с какой легкостью стала выгораживать Клэя, и удивилась еще сильнее, когда Шон подсел ближе и осторожно опустил руку мне на колено. Он подождал, когда я взгляну на него, а мне стало интересно, слышит ли он, как гулко забилось мое сердце от его прикосновения.