Она посмотрела на меня, затем на щенка, а затем предупредила:
– Это плохая идея. Очень плохая. Мой брат терпеть не может собак. И грязь от них.
– Мак ни о чем не узнает. Тем более, что его почти не бывает дома.
Тейлор качнула головой и обреченно выдохнула.
– Пару дней, Тейлор. Дай мне всего пару дней. Я найду ей хорошие руки.
Она долго мучила меня своим взглядом, а затем заметила:
– Придется поговорить об этом с миссис Дженкинс. Если она проболтается, Мак нас убьет.
Я кивнула, разделяя опасения Тейлор.
Миссис Дженкинс была нашей домработницей. («Нашей» ведь не звучит в этом контексте странно?) Она приходила по вторникам, четвергам и воскресеньям и иногда в другие дни, когда в доме требовалась внеплановая уборка. Готовка в её обязанности не входила и, как не уставал повторять Сейдж ― это было божьим нам даром. Потому что с его слов от стряпни мисс Дженкинс не долго было слечь с пищевым отравлением.
Итак, она была очень милой и приятной женщиной, но… безумно болтливой.
И это играло совсем не в нашу пользу.
В любом случае, я была готова рискнуть.
Своей головой, своей работой и даже терпением Мака…
…особенно терпением Мака.
Найдет время в своём плотном графике? С удовольствием останется на вечеринку?
Что это за обещания такие?
И Техас ― тупица ― кто просил его приглашать Никки на эту идиотскую вечеринку? И что это за фраза:«такие конфетки, как ты, как раз в его вкусе»? В чьем вкусе? Недоумка Вудби??
Я зарычал и повысил скорость, резко вдавливая педаль газа. Спорт и скорость всегда помогали привести в порядок мысли ― всегда ― но с Никки это ни хрена не работало.
Я злился лишь сильнее ― на себя, на неё, на всех, кто влезал в наши отношения.
Злился потому, что пытался, но так и не сумел выкинуть её из головы.
Выкинуть из головы?
Усмехнулся собственным же попыткам.
Да я из реальности выпадал, когда эта девочка просто на меня смотрела. Терял голову ― когда говорила. Умирал ― когда стонала, извивалась, отвечала. В прошлый раз думал окончательно растворюсь в ней, так сильно она меня зацепила. А вчера… не знаю. Твою мать, я правда не знаю.
Притормозил на светофоре и, выдохнув, прижал напряженный кулак ко рту.
Мне тоже следовало притормозить.
Перестать преследовать её, думать о ней и вестись на провокации.
А я не сомневался, что вчерашняя сцена на кухне была именно провокацией.
Никки выводила меня на эмоции, потому что я уязвил её. В тот момент, когда она, наконец-то доверилась мне, я поднес ей чертову пилюлю. И знал это.
Да, возможно, вначале для нас обоих всё это было лишь невинной игрой. Но с того первого поцелуя невинная игра начала становиться слишком грешной, слишком настоящей.
И с того момента я не переставал спрашивать себя ― правильно ли это?
Сделав короткий звонок, отодвинул сегодняшнюю встречу на час и завернул к дому, поняв, что должен обсудить это с Никки. Как она там говорила? Мы взрослые и адекватные люди и сможем сосуществовать рядом, как соседи? После её оргазма и осознания, что нам обоим понравилось, это звучало ещё нелепее, чем прежде, но я решил хотя бы попытаться.
Припарковался у дома и, выключив зажигание, поставил мустанг на сигналку.
Сегодня Тейлор учится до самого вечера, а после задержится в университетской библиотеке ― чем не время, наконец, всё решить?
Открыл дверь, но как только вошел в дом, понял ― что-то не так.
Запах. Не знаю, по всей видимости, какого-то моющего средства или что―то вроде того. Дом блистал бы, если бы не одно большое и жирное НО.
– Какого здесь происходит… ― прошептал прежде, чем проорать, ― Никки!!!
Никки
Резко подскочила и едва не упала, когда ноги запутались в съехавшем на пол пледе.
Я уснула. Прямо посреди уборки и со шваброй в обнимку.
Взглянула на часы ― 2:45 после полудня.
Вот, что значит, всю ночь бегать за маленьким дьяволенком в обличии собаки и устранять следы нескончаемого погрома.
Вспомнила, как проснулась. В голове почему―то зазвучал голос Мака.
То ли я совсем свихнулась, то ли…
– Никки!!!
Блин, Мак!
Бросила швабру и, понеслась к двери, наскоро поправляя спутавшиеся волосы и хлопая себя по лицу ― скрывая следы бессонной ночи. Цель ― не перестараться.
Выйти к Маку опухшей, взволнованной и покрасневшей ― тот ещё сюрприз.
Уже у лестницы выдохнула и сбавила темп. Спускалась, изображая полнейшее спокойствие. Для убедительности добавила немного уместного раздражения.
– Чего разорался? Опять не с той ноги встал?
– Ты не слышишь, что я тебя зову?
Спросил так, словно я его рабыня. Индюк напыщенный.
– Слышу, ― ответила с вызовом, останавливаясь возле последней ступеньки.
– И?
– Что, и? Я работаю на тебя, но не обязана бежать по первому твоему требованию.
Было видно, что ему не терпится сказать что―то ещё, но терпению Мака можно было позавидовать ― он довольно неплохо себя сдерживал.
– Что это?
Проследила за его взглядом и заметила последствия крохотного канадского торнадо. Видимо, Баффи, пока я мирно спала, успела переворошить корзину с бельем, свалить с дивана подушки, уронить два стула, опрокинуть горшок с цветами, добраться до арахисовой пасты, которую ― и это моя вина ― я открытую оставила на столе, растерзать пачку хлопьев, которые я собиралась съесть на завтрак, разорвать журнал Cosmopolitan и поиграть с дорогими дизайнерскими тапочками.
Боже, как же я надеялась, что она их не сгрызла…
– Ну… я затеяла уборку, ― ляпнула первое, что пришло в голову.
И да, именно ляпнула. Потому что оправдания глупее придумать было бы сложно.
Брови Мака изумленно подлетели вверх.
– Уборку?
Не знала, что ответить, чтобы не прозвучало ещё глупее, поэтому спросила:
– Ты что-то хотел?
Сложила на груди руки, сильнее запахивая полы кардигана и делая вид, что ни капельки не вру.
Рискованно было пытаться выставить придурка из его собственного же дома.
Но ещё рискованнее было попасться.
Мак окинул меня недоверчивым взглядом, но расспрашивать ни о чем не стал.
– Хотел поговорить.
– Ладно. Пойдем на улицу. ― развернула его, практически выталкивая из дома. И прежде, чем он очухался, добавила. ― На свежем воздухе мозг лучше работает.
Но не успела я довести Мака до двери, как наверху что-то с грохотом упало, а затем раздался знакомый лай.
Вот. Же. Черт.
– Что это было?
– Эмм… я смотрела телевизор…
На это раз Мак мне не поверил. И это понятно. Нужно было быть полным идиотом, чтобы на такое купиться.
Вместо ответа он нахмурился, развернулся и принялся торопливо взбегать по лестнице. Я обреченно прикрыла глаза, мысленно ругнулась и рванула за ним.
Понимала, что вряд ли предотвращу неизбежное.
Только если не произойдет чудо и на дом, к примеру, не рухнет метеорит.
Хотя, едва ли это будет чудо.
Влетела в комнату следом за Маком и сразу же поняла ― чуда не будет.
Баффи была слишком дружелюбной, чтобы скалиться и слишком смелой, чтобы бояться, поэтому, встречая своего нового ― как она думала ― друга, стояла на прикроватной тумбочке и радостно виляла хвостом. А стопка чем―то не угодивших ей книг повержено валялась на полу.
– Что это?
– Ммм… собака.
– Я вижу, что собака, Никки. Я спрашиваю, что она здесь делает?
– Эмм… живет? ― осторожно предположила, надеясь, что, если не буду утверждать очевидное, Мак не так сильно разозлится.
Ошиблась.
Именно в этот переломный момент моя неуправляемая собака прыгнула на полку с многочисленными ― и могу поспорить, что любимыми ― наградами Мака.
– Баффи, нет!
Задев хвостом один из кубков ― тот большой, хрустальный ― она столкнула его на пол и, упав, он практически вдребезги разбился. Я зажала лдонью рот, медленно ― очень медленно ― переводя взгляд на Мака. Сказать, что он был разъярен ― ничего не сказать.
Я по выражению его лица видела ― он готов был убивать.
Между бровями залегли морщинки. Веки стянулись от напряжения. Губы плотно поджались. А на скулах заиграли мощные желваки.
Тогда я поняла, что адское терпение Маккейна подошло к концу.
– Я не знаю, откуда здесь эта собака и знать не хочу. Но чтобы к сегодняшнему же вечеру её здесь не было. ― он взял Баффи и передал мне в руки. ― Забери её и найди ей дом. ― и прежде, чем я открыла рот, серьезно добавил. ― В этом она не останется.
Сказав это, Мак опустился на колени перед осколками. Я слышала, как стучит хрусталь и слышала, как отстукивало сердце. Баффи заскулила, облизала мне лицо, и я невольно перевела на неё глаза. Снова эти бусинки, смотрящие глубоко в душу. Снова эта мольба. Эти доверие и верность.
Как я могла всё это предать?
Спустившись вниз, оставила собаку возле её мисок и принялась убирать погром. К моему удивлению, Баффи успокоилась. Удобно устроившись на диване, перевернулась на бок и, вытянув вперед свою мордашку, уснула.
Не знаю, сколько времени прошло. Полчаса. Возможно, чуть больше. Всё это время Мак был наверху. А я убеждала себя, что должна с ним поговорить. Я не могла отдать Баффи сейчас. Я просто не знала, кому. А ставить Маку ультиматум, грозиться, что уйду вместе с собакой ― глупо. На этот раз он мог меня не остановить. А я ― лишиться работы.
Когда Мак спустился, я как раз заканчивала отмывать от арахисовой пасты стол. Он молча прошел мимо меня, открыл кухонный шкаф и выбросил осколки в ведро.
Жаль, что склеить их уже не получится…
– Мне понадобится больше времени, ― я подошла к раковине и, выдохнув, повернула краник. ― До вечера я не найду для Баффи хороший дом. А отдавать её в приют ― подло и нечестно. Я не могу с ней так поступить.
Я помнила слова Тейлор о том, что Мак терпеть не мог собак.
И помнила глаза, которыми он смотрел на Баффи.
Но всё же надеялась, что не ошиблась, когда-то увидев в этих же глазах нечто большее.