Кровь быстрее побежала по венам, голова закружилась, и я блаженно улыбнулась, в предвкушении открывая глаза.
Широкие, четко очерченные плечи. Рельефная, мускулистая спина. Большие, сильные руки.
Мак был больше, чем просто привлекателен ― он был безбожно, невыносимо красив.
Я любила смотреть, как перекатываются мышцы на его теле, как на его лопатках вырисовываются соблазнительные ямочки. А сейчас засмотрелась на рассветные лучи, так завораживающе танцующие на нём своими бликами.
Сейчас, наверное, впервые за столько недель я видела его таким расслабленным.
Не удержавшись, осторожно придвинулась ближе. Поцеловала сначала одну ямочку. Затем другую. Закрыла глаза и вдохнула его запах ― наполнилась им полностью, и только после этого задышала в полную силу.
Скользнула ногой по шелковой простыни и улыбнулась шире, вспоминая события прошедшей ночи. Чувства были смешанными.
Я ощущала боль.
Боль за Аарона. Боль за Ванессу. Но ещё сильнее ― боль за Мака, который за свою недолгую жизнь слишком часто сталкивался с предательством.
Я ощущала боль, но вместе с тем, моё сердце переполняла нежность.
Мак хотел быть со мной.
Хотел разделить мою жизнь… нет, не так ― объединить наши жизни в одну. Хотел, чтобы я засыпала рядом с ним, смеялась для него и при этом оставалась собой.
Словно почувствовав, о чем я думаю, Баффи повернула ко мне голову, положив свою мордашку Маку на шею.
И этот человек говорил, что не терпит собак.
Не терпит. Но сам проспал с одной из них в обнимку целую ночь.
Баффи посмотрела на меня, сморгнула, а затем отвернулась и начала старательно вылизывать мужское лицо. Мак застонал, предприняв попытку перевернуться ― не вышло.
Я держала своего парня сзади, пока моя собака продолжала его слюнявить.
– Что за… Чуи! По―хорошему предупреждаю, хватит. Хватит, говорю…
Я рассмеялась и перевернулась на спину.
В этот момент ощутила, как чьи―то мстительные руки схватили меня за бедра.
Вскрикнула, не переставая хохотать.
– Мак! Нет, Мак, перестань!
Но он не переставал. Забравшись под одеяло, щекотал меня, своим весом прижимая к кровати. Я даже сопротивляться не могла. Просто смеялась, чувствуя, как на глазах выступают слезы.
– Мак!
Из―под одеяла высунулась мужская голова. Я моргнуть не успела, как теплые губы мгновенно накрыли мои. Выдохнула, открываясь его мягкости. Вновь теряя голову от его запаха и прикосновений. Вбирая его нежность и отдавая взамен свою.
– Мне нравится такое утро, ― прошептал он, и я блаженно протянула:
– Мне тоже.
– Если бы не тренировка, пол дня не вылезал бы с тобой из постели.
– Всего пол дня?
– Дразнишься? ― хмыкнул он, и я знала, по глазам моим всё понял.
Дразнилась. И хотела дразниться сильнее.
Мак поцеловал меня ещё раз. На этот раз настойчивее, горячее. Нарочно пробуждая ото сна каждый мой нерв. И, когда мысленно я почти послала его тренировку ко всем чертям ― спрыгнул с кровати, оставляя меня одну. Распалённую и неудовлетворенную.
Слабо застонав, я перевернулась, уткнувшись лицом в подушку.
Услышала, как в душе включилась вода.
Посмотрела на время ― 8:37.
До тренировки было ещё почти полтора часа, а значит я могла без зазрения совести украсть для себя десять минут.
Закусила губу и спустила ноги на пол. Подкралась к ванной, по―быстрому скинула с себя одежду, а затем так же тихо юркнула в душевую.
Прохладные капли приятно обласкали кожу. Прикрыв глаза, прислонилась к широкой спине, обняла мокрое тело руками и скользнула по напряженному животу. Почувствовала, как Мак отреагировал и, улыбнувшись, коснулась губами ямочек.
Тех самых, любимых ямочек.
– Никки…
– Подари мне десять минут.
Мак повернулся, и, встретившись, наши взгляды пустили тысячу искр.
Он не медлил.
Рывком притянул меня к себе и поцеловал.
Каждая клеточка откликнулась на его близость.
Дыхание перехватило. Голова закружилась.
Ворвавшись внутрь, его язык заставил меня сдаться. Скользнувшие по бедрам руки ― подчиниться. Мак обнял меня крепче, а затем резко развернул, грубо прижимая к плитке. Снова те же ощущения, что и в первый раз. Те же мурашки. То же электричество.
Но в этот раз они смешались ещё с одним невероятным, ни с чем несравнимым чувством ― чувством того, что сейчас этот мужчина был целиком и полностью моим.
Уперлась ладонями в стену и застонала, когда Мак до боли стиснул мою грудь. Инстинктивно подалась назад и потерлась о его эрекцию. Услышала, как он зарычал. А затем провалилась.
Его пальцы ― дразнящие, одурманивающие, доводящие до исступления. Его поцелуи ― сладкие, возбуждающие, мокрые. Тело горело и пульсировало и, попадая на него, холодные капли превращались в кипящую лаву.
Мы сходили с ума, забыв абсолютно обо всем.
Ласкали друг друга, словно обезумевшие.
Словно у нас было всё время мира. И оно замерло только лишь для нас.
Губы Мака скользнули по шее и плечам, по позвоночнику, обсыпав тело новой волной мурашек. Я закрыла глаза и ощутила, как он наполняет меня ― медленно, играя на моём терпении, вынимая душу, вынуждая стать куклой в его умелых руках.
Толчок. И я едва не лишилась сознания.
Скрипнула ногтями по плитке, запрокинула голову.
Толчок. Неспешный, провоцирующий, оголяющий и без того заведенные нервы.
Ещё толчок. И снова.
– Мак…
– Ты сама напросилась, ― прошептал он, и пришлось до боли закусить губу, чтобы не крикнуть.
Мак дразнил и мучил меня. Любил медленно и нежно, в то время как всё моё тело изнывало от желания. Я хотела его жесткости, его грубости, его господства. Он знал это, и наслаждался моим бессилием.
– Это нечестно.
Услышала, как он хмыкнул.
– А кто сказал, что я играю честно?
Почувствовала, как Мак вышел из меня и всхлипнула. Коленки стали ватными, от возбуждения я мало что соображала. Мужские губы коснулись шеи и, подразнивая, добрались до мочки уха. Ледяные капли заставили дрожать.
Ощутила, как его ладони накрыли мои, сильнее вжимая в плитку.
А затем ― как он снова меня заполнил.
Медленно, мучая. Вновь и вновь.
А после ― даря то, чего я так желала.
Жестко. Грубо. Сильно. Мак вколачивался в меня, как бешеный зверь.
Крики смешались с пошлыми хлопками. В воздухе запахло сексом.
Я снова рассудка лишилась, понимая, что пропадаю.
– Мак!
– Да, Никки.
– Господи, Мак!
Царапнула плитку и до крови закусила губы. Сознание помутилось, а после ― разлетелось в щепки. Вскрикнула, понимая, что взорвалась. И чувствуя ― Мак тоже.
Он уронил голову мне на плечо, уткнулся носом в шею.
Мы оба часто дышали, опираясь о стену, и я знала, что до сих пор на ногах лишь потому, что мой греческий Бог стоит сзади.
Мой.
– Осторожнее, я ведь так и привыкнуть могу, ― прошептал он мне в ухо, заставляя удовлетворенно улыбнуться.
Когда мы выползли из душа, часы показывали 9:21. Я подумала, что, наверное, Мак всё―таки опоздает на тренировку, но мне было приятно понимать, что причиной этому буду я. И наш жаркий утренний секс, конечно.
Мы уже оделись, и Мак собрал свою спортивную сумку, когда дверь комнаты внезапно с грохотом шарахнулась о стену.
Я вздрогнула и повернулась.
На пороге оказалась Тейлор ― её руки дрожали, лицо было мокрым от слез, а в глазах ― такая вопящая боль, что не «услышать» её было просто невозможно.
– Это правда? ― дрожащими губами спросила она, в упор смотря прямо на Мака.
– Правда, что? ― не понял он.
– Я приёмная?
Застыла, понимая, что не дышу. А ещё не ощущаю, как в спину мне дышит Мак.
Всё потому, что он тоже не дышал.
– С чего ты это взяла?
– Не ври мне, Майкл! Боже, хотя бы раз в жизни скажи мне правду!
– Я никогда тебе не врал…
– Я бумаги нашла. В ящике твоего стола. ― бросила на кровать папку, и не нужно было смотреть, что там, чтобы понимать ― Тейлор не блефует. ― Ну как? Станешь отрицать?
– Давай поговорим, хорошо?
Тейлор выдохнула. Судорожно. Рвано. На грани срыва.
Понимая ― всё правда. Всё до последней строчки.
А затем переключилась.
– Ты знала, верно? ― она посмотрела на меня с такой болью и одновременно с такой надеждой, что у меня едва сердце на куски не порвалось.
Я знала.
Знала и не сказала.
Предала. Солгала. Причинила боль.
И самое паршивое ― осознанно.
– Тейлор…
– Все вокруг знали, так? Все, кроме меня!
– Лори, послушай…
– Да не хочу я слушать! ― надрывно закричала она, а затем, срываясь в истерику, завертела головой. ― Вы все мне врали! Ты! Родители! Все!
– Лори… ― но не слушая брата, Тейлор уже неслась прочь из комнаты. ― Лори!
Мак практически перелетел через меня, выскочив следом за сестрой. Я ― за ним.
Преодолел лестничный пролет за две секунды и едва не вышиб закрывающуюся перед ним входную дверь.
– Лори! ― он стукнул по капоту отцовской машины. ― Давай поговорим, прошу! Остановись! ― она отвернулась, заплакала сильнее, а затем резко сдала назад. ― Лори, черт возьми, не поступай так со мной! ― удар сердца; второй. ― Лори!!
Шины взревели, когда Тейлор резко вырулила на соседнюю дорожку.
– Лори!!!
Автомобиль с визгом сорвался, и я едва сдержала всхлип, каждой клеточкой ощутив разрастающуюся внутри Мака боль. Тупую. Жгучую. Слишком непосильную для одного.
Он схватился за голову. А затем внезапно рухнул на колени.
Я рванула к нему, чувствуя, как по щекам бесконтрольно текут слезы.
А сердце ― уже в который раз обливается кровью.
Упала на асфальт рядом, взяла его лицо в ладони. Пальцы дрожали, грудь горела. Хотелось выть, кричать, вопить. И забрать всю его муку себе. Всю. До последней капли.
– Посмотри на меня, ― прошептала, сморгнув с глаз пелену, ― ну же.
Мак поднял взгляд, и я закусила губу.