На широких ступенях, придавленных по краям массивными колоннами, показались трое: Верняк, хозяин дома и девчонка с белой тростью. Лом пригляделся. Да, он ее помнил. Та слепая размазня, которую он не стал убивать, когда догнал и застрелил беглеца Матвея. Сквозь обычное равнодушие пробилась искорка интереса: что она может делать здесь, в такой компании?
Девчонку усадили в «Бентли», пафосный, как и особняк с колоннами. Сверкая лаком, автомобиль медленно проехал мимо, к воротам. Верняк, перебросившись парой фраз с хозяином дома, пошел к своей машине. Лом завел двигатель и привычно потянул все пальцы по очереди, до сухих щелчков. Эта манипуляция давно превратилась у него в привычку, доставляя наслаждение и боль одновременно.
– На завод, – коротко бросил Верняк, упаковав в салон свое сухое длинноногое тело.
Лом приподнял и опустил плечи. Он знал, что именно так люди выражают равнодушие. Ему было все равно куда ехать. Для него не существовало невыполнимых просьб Верняка. Лом считал, что обязан ему жизнью. К тому же Верняк всегда платил столько, сколько обещал.
– Кто эта девчонка? – спросил Лом, когда они были уже на полпути к «Фармкому».
Верняк мрачно покосился в его сторону.
– Массажистка. Тебе-то что? Понравилась, что ли? – Он усмехнулся. – Забей. Она слепая. И мутная какая-то. Сам от нее торчит, а мне она не приглянулась. Но дело знает. Спину мне разом вправила. Не болит.
– Понял. Забил.
На самом деле Лом ничего не понял, но не спорить же ему с боссом? Аккуратно лавируя в потоке машин, он сосредоточился на текущей задаче – доставить босса на завод. Возить Верняка или кого бы то ни было еще Лом не любил. Но босс просил редко, только когда знал, что придется пить, или когда уже был под хмельком. Отказать Лом не мог, ведь больше Верняк никому не доверял. Потому и права ему выправил, несмотря на диагноз.
Они познакомились в «Крестах». Лом тогда еще никаким Ломом не был, а был желторотым пацаном, только после армии, вляпавшимся по тупости в чужие разборки. Проблемы с психикой тогда его сильно донимали, он срывался на ровном месте, часто – не по делу. Не выйти ему из камеры живым, если бы не Верняк, который взял его под свое крыло и откупил от пахана. Лома вскоре выпустили, а Верняк ушел на зону, но про него не забыл – вернувшись, нашел и пристроил к делу. И голову поправил, нашел доктора. Лом два года таблетки глотал по расписанию, и теперь ему все было фиолетово. В крапинку.
Верняк откинулся на кожаную спинку сиденья. Позвоночник молчал. Не ныл, не постреливал острыми вспышками боли. Просто был. Верняков и забыл, какое это приятное ощущение – не напрягаться каждую секунду, чтобы удержаться от желания завыть сквозь крепко сжатые челюсти. Боль донимала его годами, то отступая, то возвращаясь снова.
«Не знаю, что там она проделала с Фрайманом, но вот так, за неполный час едва заметных касаний, взяла да сделала то, что не смогли большие доктора. За большие, кстати, деньги. Может Яковлевич и прав, уцепившись за девчонку?» – подумал Верняк. И все-таки она ему не нравилась. Холодок звериного чутья подсказывал – жди беды. Он решил присматривать за новой игрушкой шефа.
– А ее нет, – заявила Дежину смазливая администраторша в массажном салоне, когда Максим, отчаявшись дождаться Свету в машине, решил зайти за ней сам.
– Как нет? – глупо переспросил он, все еще ожидая, что девушка вот-вот появится под аркой входа в рабочую зону салона, занавешенную бренчащими нитками из бамбуковых палочек.
– На выезде она, – равнодушно процедила девица и уткнулась в экран компьютера, всем своим видом давая понять, что Дежин ей неинтересен.
– А когда вернется?
Администратор пожала плечами, не соизволив поднять голову.
– Понятия не имею. Скорее всего, сегодня уже не выйдет, всех ее клиентов уже разобрали или перенесли на другие дни.
«Черт!» – мысленно выругался Максим.
Это на Свету не было похоже – она бы предупредила, ведь знала, что он собирается заехать. За окном мелькнула темная крыша автомобиля, хлопнула дверь, тонко звякнул колокольчик у входа. Еще не успев обернуться, Максим уже знал, кто вошел в просторный холл – подсказало негромкое постукивание трости.
– Максим, прости! Я так надеялась, что застану тебя здесь!
Девица за стойкой неожиданно очнулась и с удивлением вытаращилась на Свету, потом перевела глаза на Дежина. На этот раз во взгляде читалось неприкрытое любопытство.
– Могла бы позвонить.
Дежин подхватил Светлану под локоть, поймав посреди холла.
Девушка развернулась и по инерции уткнулась носом ему в грудь. Тонкие брови администраторши изогнулись чайками и взлетели куда-то под челку, она привстала за стойкой, изумленно наблюдая за разыгравшейся в салоне сценкой.
Максим приобнял Свету и почувствовал, что девушку трясет.
– Все, поехали домой, мне сказали, что для тебя на сегодня работы нет.
На слове «работа» Света издала странный звук, похожий на всхлип, и Дежин заглянул ей в лицо. На нем не отражалось никаких эмоций, глаза смотрели мимо него и сухо блестели. Только на виске часто-часто билась голубая венка. Максим по-хозяйски отобрал у девушки трость и вывел из салона на улицу, обнимая за плечи. Прямо напротив входа стоял новый люксовый «Бентли». Возле приоткрытой пассажирской двери скучал пожилой водитель в черном костюме, на который не хватило бы всей дежинской зарплаты за полгода. Под пиджаком сияла белоснежная рубашка. Так что в целом он напоминал мультипликационного пингвина.
– Я вам еще нужен? – шагнул водитель навстречу Дежину и Светлане, обращаясь к девушке.
– Нет. Спасибо, – вежливо отказалась она.
Максим повернул к своей машине, увлекая Свету, за их спинами мягко чавкнула дверь дорогой иномарки.
– Что это было? – не удержался он.
– Давай уйдем, – невпопад отозвалась Света, прижимаясь к его боку, как показалось Дежину, испуганно.
Он оглянулся и зафиксировал в памяти номер отъезжающей машины.
По дороге, выслушав рассказ Светы о том самом клиенте и его ненавязчивом предложении, Дежин хмыкнул:
– Ну, допустим, бояться тебе нечего. Кем бы он себя ни воображал, этот твой Михаил Яковлевич, рабство в нашей стране противозаконно. А если серьезно – стоит ли так расстраиваться? Больше не будешь гнуть спину в салоне. Один-единственный клиент, который обещает неплохо платить, – да за такое любая из ваших девчонок смело родину продаст! Я его пробью по нашей базе, узнаем, что за птица такая. И вообще – если этот мешок с деньгами считает, что ты ему так нужна, пусть принимает твои условия.
Света хмурилась, туда-сюда проворачивая трость между ладоней, словно пыталась развести с ее помощью огонь прямо в салоне машины.
– Ты не понимаешь, Максим. Я работаю в салоне потому, что мне это нравится, но дело даже не в этом. Да, – повернулась она к Дежину, и в голосе зазвенели близкие слезы, – я испугалась! Это такой тип людей, для которых я, ты, законы – все это не имеет значения. Единственное, чем они дорожат, собственная персона. Все остальные для них даже не люди, а так, инструменты. Я не хочу быть инструментом, но не умею противостоять такому напору.
– Спокойно, малыш. Ты себя недооцениваешь. Противостоять твари ты, значит, сумела, а какому-то жирному старому козлу боишься? Давай поступим так: я все о нем разузнаю, а ты пару дней поделаешь вид, что тебя устроило его предложение. Договорились? Если что, звони мне сразу же.
– Не смогу. У него в доме не разрешены телефоны. Такие правила.
– Бред собачий, – ругнулся Дежин. – Я что-нибудь придумаю. Обещаю, надолго ты у него не задержишься, только если сама решишь, что это безопасно.
– Небезопасно, – упрямо мотнула она головой и неожиданно воскликнула: – Максим! Я чуть не забыла! Его друг. Гость. Не знаю, кто это был в действительности. Зовут Игорь – неприятный тип, холодный, немногословный, с разбитым в хлам позвоночником. От него пахло, как от убийцы из кафе, только слабо. Не от тела, только от одежды.
– Что?
Дежин сцепил пальцы на руле, едва не раздавив зажатую между ними сигарету.
– Ну да. Михаил Яковлевич был не один, когда я приехала. Но его гость – не тот, кто стрелял в Дениса. Другая комплекция, другой голос.
Дежин сжал челюсти. Амбиции, долг, охотничий инстинкт следователя всколыхнулись в нем мощной волной предположений и вариантов действия, но натолкнулись на монолитную преграду личного отношения к Свете. Язык шевельнулся в замкнутом пространстве закрытого рта, готовый немедленно предложить девушке разузнать у клиента, кто таков этот его друг, фамилию хотя бы, и Дежин скрипнул зубами. Ему показалось, что они раскрошатся от усилия – в стремлении держать рот на замке он сжал челюсти слишком сильно, так, что заныло за ушами. Вот теперь новая работа девушки перестала казаться ему безопасной.
– Когда ты должна к нему ехать? – с трудом концентрируясь на дороге, спросил Дежин.
– Завтра в восемь утра, – вздохнула Света.
Как назло на девять у него был назначен допрос задержанного по одному из текущих дел. Чтобы успеть добраться до изолятора временного содержания на Захарьевской, из дома нужно выбираться не меньше чем за час. Дежин физически не мог оказаться в двух местах одновременно. Приказав себе не мельтешить, Максим выдернул из пачки очередную сигарету, но, покосившись на Свету, закуривать не стал, а просто мял ее в пальцах, пытаясь успокоить скачущие мысли.
– Я отправлю к твоему дому человека, он проследит за машиной до дома твоего клиента, пока я буду занят. Потом сам подъеду, договорились? – предложил Дежин, когда они уже вышли из машины во дворе Светиного дома.
– Ой, Максим, может не надо? – вдруг воспротивилась она. – Это же похоже на использование служебного положения в личных целях. Так, кажется, говорят?
– Так оно и было бы, – улыбнулся Максим, глядя, как она с потрясающей уверенностью прикладывает бляшку магнитного ключа к замку парадной – не на ощупь, а машинально, так, как это делают зрячие, – если бы не возникла фигура таинственного Игоря. Твое наблюдение дает мне право интересоваться его личностью и личностью твоего клиента в рамках дела. Так что все вполне законно.