ах с избалованными близнецами отравляли его прошлое, может, оттого, что после рассказов Клозерга он стал предвзято относиться к своим ближайшим родственникам. Казалось, волосы на затылке вставали дыбом, ибо внезапно проснувшееся внутреннее око видело, как из черной ночи за спиной короля сочится кровавый туман. Его полупрозрачные, жидкие струи пронизывали тьму во всех направлениях. Все выглядело так, словно Слепец смотрел на солнце сквозь зажмуренные веки - только солнце было не желтым, а ярко-алым.
Дрожащий от страшных видений и предчувствий, король поспешно приподнял спящую жену и отнес ее в сторону. Там, специально для тех, кто мог не выдержать праздника и свалиться с ног, стояли повозки, заполненные свежим, мягким сеном и накрытые плотными покрывалами. Укладывая Селию (слава Смотрящим Извне! Она так и не проснулась), Слепец запоздало подумал, что никто не удосужился перетащить сюда Морина… Теперь уже поздно. Поспешно он вернулся к своему месту, придвинул ближе факел, который недовольно брызнул по сторонам багровыми искрами. Из распахнутых ворот королевского двора донеслись бессвязные выкрики, брань и еле слышный металлический звон. Вскоре темнота сгустилась в большое черное пятно с хаотически меняющимися очертаниями, а оно, в свою очередь, обратилось в четырех людей, которые брели, цепляясь и таща друг друга в разные стороны. Морг и Таккер, сами шагающие кое-как, волокли за собой тощее, грязное, лохматое и одетое в тряпье существо. Каждый шаг любого из этой троицы немедленно влек за собой движение остальных, а также тихий, какой-то обиженный звон цепей, которые сковывали руки и ноги Оддерга. Брат упирался и еле слышно выкрикивал неразборчивые ругательства. Старый Мадди опасливо семенил сзади и лишь изредка подталкивал Морга или Таккора в нужном направлении… Непонятно было, как вся компания вообще смогла дойти до площади - ведь им нужно было еще подняться по узким лестницам с щербатыми ступенями!
– Вот! - прорычал Морг, когда они приблизились к королю. - Мы привели его… хотя следовало бы придушить прямо там, в подвале! Очень уж он вонюч и страшен, а слова, вылетающие из его рта, еще грязнее и отвратительнее!
Старый вояка икнул и, оступившись, всем телом навалился на столешницу. Его приятель, Таккор, бросился на помощь, но тоже споткнулся и свалился на землю. Пленник оказался предоставлен самому себе, и он не замедлил воспользоваться этим подарком. Потрясая перед собственным носом скованными руками, он сделал два маленьких шага вперед.
– Это ты! - воскликнул Оддерг. Вернее, воскликнул - это слишком сильно сказано, потому что из глотки, измученной долгими лишениями и сырым, холодным подземельем, вылетало лишь глухое карканье. Слепец быстро встал с кресла и поглядел прямо в глаза страшного человека. Когда-то, кажется, он походил на самого Малгори, но сейчас король не мог узнать в дергающемся уродце своего младшего брата. Лоб и щеки покрывали бурые, гниющие шрамы, глаза горели злым огнем в черных ямах запавших глазниц, нос заострился, словно у мертвеца. Это и был мертвец, от которого веяло смрадом и холодом могилы, только по какой-то злой воле он до сих пор мог говорить и двигаться. Жуткая багровая аура расползалась над плечами и косматыми патлами Оддерга, как буйный, но призрачный костер, пожирающий его ополоумевшие мозги. Казалось, жуткое создание бросится на короля и станет раздирать его на части страшными загнутыми когтями, выросшими на пальцах.
– Оддерг, - тихо пробормотал Слепец в глупой надежде все исправить и усмирить безумца.
– Он самый!! - провыл тот, с каждым звуком исторгая из себя волны жуткого зловония. - Что ты так уставился на меня? Думал, я упаду тебе на грудь и разрыдаюсь, благодаря за свое освобождение?? А?!?
Малгори застыл, и лицо его теперь стало каменной маской, пугающей своим спокойствием, так отличающимся от бесноватых гримас брата. Мадди, несчастный и сжавшийся в комок, вцепился в спинку кресла и с ужасом наблюдал за "семейной ссорой".
– Кое-кто думал, что ты способен на все это, - наконец процедил сквозь зубы Слепец. Оддерг, ненадолго застывший с поднятыми руками, вновь потряс скрюченными пальцами и закаркал:
– Способен!? Я должен был благодарить тебя?? Тебя?? Разве не ты первый заточил меня в темницу? Деббис и весь Северный Клин - чем вам не темница? Два двора, пять убогих мужиков и земли три огорода. Правь, дорогой Оддерг! И сейчас, чем же ты хотел меня обрадовать? Тем, что после братских объятий и кружки вина снова отправил бы меня в эту ссылку! За это я не стану тебя благодарить!
Он произносил эти обвинения под зловещий, бьющий по нервам аккомпанемент бряцающих цепей. Слепец по-прежнему не двигался, на его лице не дрогнул ни один мускул.
– Ради Создателя, помиритесь, Ваши величества! - жалобно воззвал Мадди. Он ждет, что я сделаю первый шаг к примирению, - подумал Слепец. - Протяну руку этому зловонному чудовищу, упаду перед ним на колени и стану упрашивать простить меня? Нет. Если именно так должны поступать милосердные короли, то мне никогда им не стать. Оддерг опасен и неисправим. Я вижу, он похож на дикого зверя, снедаемого жаждой крови… моей крови. И ни одного проблеска разума, к которому можно обратиться.
– Мириться с ним? - кричал тем временем пленник. - Да мне что Клозерг, что Малгори - все едино! Ненавижу одинаково их обоих. Если ты, ублюдок, рассчитывал на мою благодарность, то вот тебе она!!
Оддерг плюнул, но его тягучая, желтая слюна разбрызгалась по его же бороде и осталась висеть там, яростно раскачиваясь при каждом движении безумца.
– Во мне нет ничего, кроме ненависти к тебе!! Если б я только мог, то разорвал бы тебя на куски голыми руками… Ты, ты, ты сломал всю мою жизнь, мерзавец! - мелко дрожа, Оддерг выпучил глаза так, что казалось - еще немного, и они выпрыгнут ему под ноги. Он больше не мог выговорить ни слова, только жутко хрипел, как человек, которому неловко перерезали горло. Потом он стал извиваться, подпрыгивать на месте, а изо рта уже лезла бурая пена:
– Мал… го… ри… Не… на… вижу… те… бя!!! - выдавил Оддерг с огромным трудом. Следом за этим признанием, которое уже никого не удивило, он внезапно, с истошным воплем развел руки в стороны. В его хилых конечностях, состоящих с виду только из костей и кожи, обнаружилась неимоверная сила. Цепь лопнула с жалобным звоном, а чугунные браслеты на руках безумца во время рывка разорвали его запястья, оставив огромные, рваные раны. Оддерг не обращал внимания на хлынувшую кровь. Бросившись вперед, он достиг стола и схватил с него лежавший там нож, которым Таккор резал мясо. Подняв его высоко над головой, сумасшедший дико захохотал, когда брызги его собственной крови усеяли лицо. Обернувшись к побледневшему Слепцу, застывшему на месте, Оддерг сделал шаг вперед, но вдруг резко покачнулся - раз, другой. Неловко, словно все его тело разом стало деревянным, безумец попытался извернуться, чтобы поглядеть себе за спину, но не устоял на ногах и упал. За ним стоял не менее жутко выглядящий Морг с окровавленным ножом в руке. Проводив упавшего Оддерга долгим взглядом, старик вдруг громко икнул и выпустил оружие из рук.
– Говорил же… - пробормотал он, отворачиваясь. - Нужно было его придушить еще в подвале.
Против собственной воли, словно им двигала посторонняя сила, Слепец вдруг метнулся вперед и присел у дергающегося в конвульсиях тела брата. Он не задумывался о том, что тот еще был опасен - в последнем, предсмертном движении мог вонзить нож прямо в сердце, или в горло… Нет, король почему-то точно знал, что должен увидеть лицо брата вблизи. И услышать его последние слова.
Все в Оддерге оставалось прежним - умирающий безумец, бесновавшийся при жизни и содрогающийся в страшной агонии при смерти. Только глаза, они стали совсем другими. Полные страдания и боли, лишенные горячечного блеска, уже затуманивающиеся от приближения смерти.
– Боже, - Оддерг сказал это непонятное, незнакомое слово странным шипящим голосом, так не похожим на его недавнее карканье. - Лишь краткий миг перед смертью…
Вместе со словами он извергал из себя клочья пены, которая в глубокой тени, залегшей у земли, казалась серой. Скрюченная рука дрогнула, будто хотела подняться и достать Слепца - но не та, в которой был зажат нож, а другая. Король нерешительно облизнул пересохшие губы и наклонился к умирающему ближе.
– Башня… - прошептал Оддерг едва слышно. - Посмотри на Башню.
28.
Слепец вскочил с колен - со стороны казалось, что некая сила подбросила его вверх, заставила отшатнуться и разбросать руки. Что же это такое творилось? Он был уверен, что сейчас с ним говорил не брат, а кто-то другой… Король дрожал всем телом, совсем как безумец Оддерг только что. В голове его кружили вихри мыслей, мешающих одна другой и стремящихся вырваться, разорвать мозг на части. С большим трудом Слепцу удалось взять себя в руки и сосредоточиться. Он не обращал внимания на то, что вокруг появились новые люди - они услышали громкие голоса и звуки суматохи. Селия, Морин тревожно спрашивали, что же здесь случилось, но взор и слух короля был устремлен внутрь него самого.
Он пытался разобраться в собственных ощущениях. Одна догадка, важная и потрясающая, постепенно захватила его разум целиком. Нет, Клозерг был не прав тогда, когда посмеялся над идеями Мездоса. Конечно, волшебник с Левого берега тоже был не совсем точен в своих догадках, или же что-то пошло не так. Злая половина Джона Торби не захотела сдаваться или соединяться обратно с другой половиной после смерти своего носителя. Она до сих пор носилась в воздухе над миром, и продолжала разрушать его! Теперь Малгори был уверен, что он - совсем не тот человек, что был раньше. Морщины и шрамы украшали его кожу и сердце, странное ощущение груза прожитых лет укоренилось душе. Молодой человек двадцати четырех лет просто не может себя чувствовать подобным образом… Лишь старик, много повидавший и совершивший. Джон Торби, вселившийся в тело сына одной частичкой своей могучей личности.