ающую обстановку, силясь запомнить дорогу. Однако, слишком поздно он за это взялся - они отошли уже довольно далеко от зала, и, как Слепец не старался, он не мог ощутить за множеством стен сияния страха Приставалы.
Коридоры, по которым они шли, менялись чуть ли не с каждой дверью. То вокруг царила сырость и затхлый запах поросшего плесенью камня, то воздух наполняли ароматы неизвестных благовоний и почти физически ощутимый, ласковый и теплый свет волшебных факелов на стенах. Кроме звуков их шагов, ничего не нарушало гулкой тишины лабиринта. Впрочем, несколько раз Слепцу казалось, будто он слышал вдали голоса или хлопанье дверей, но он не мог поклясться, что это ему не почудилось. Странным образом, он не чувствовал себя угнетенным этими бесконечными темными коридорами, не боялся чудовищной массы камня, наверняка нависавшей над ним на много шагов вверх… Может, оттого, что глаза не видели низких потолков и железных балок, согнувшихся под их тяжестью? Нет, не потому. Не только взгляд создает ту жуткую картину подземелья, которая душит страхом грудь и перехватывает горло, словно тело твое уже засыпано камнями и в рот набилась сухая, рвущая нежную кожу глотки пыль. Слух ловит испуганное эхо, запертое в узком пространстве и обреченное на скорую гибель; обоняние будоражат те самые затхлые запахи, а осязание - липкие прикосновения особого воздуха "сырой темницы". Здесь ничего подобного не было - скорее всего, из-за высоких потолков и стен, стоящих далеко друг от друга. Сырость и плесень встречались редко, и на остальном своем протяжении коридоры казались простыми проходами в обычном замке, только без окон…
Путешествие окончилось в зале, очень похожем на тот, в котором остались Даинголд и Морин. В одной из стен так же трещал огонь в камине, на полу лежал тонкий ковер, а по углам находились волшебные факелы. Разве что стены здесь были лишены украшений - никаких барельефов, никаких выдавленных золотом картин или простеньких гобеленов, один камень. Пожалуй, размерами это помещение было поменьше - и не зал вовсе, а так, комната. И еще, было тут нечто пугающее, никогда ранее не встречавшееся Слепцу на его жизненном пути. От этого загадочного предмета веяло силой и еще чем-то непонятным. Шадри остановилась перед таинственной вещью, отчего Слепец впервые подошел к ней ближе, чем на те самые, оговоренные три шага. Волна дразнящих, волнующих запахов окутала его с ног до головы и бросила в дрожь. Такая прекрасная, такая притягивающая - и чужая! Женщина… Слепцу показалось, что все его внутренности обратились в камень, и вот-вот вывалятся прямо на пол. Сзади раздались тяжелые шаги, и этот резкий, грубый звук позволил ему стряхнуть наваждение.
– Митабер! - повелительно сказала Шадри. - Этот человек должен быть переправлен. Я пойду первой, чтобы встретить его, а ты отправь, да будь с ним осторожен! Это дикарь с острыми металлическими крюками вместо пальцев и колдовскими глазами; Даинголд утверждает, что он голыми руками убил одно из порождений Края Мира!
– Я не дикарь! - возмутился Слепец. - И чудовище убил мечом, а не голыми руками…
Однако Шдари не собиралась слушать его объяснений, с легким шуршанием переместившись вплотную к таинственному предмету в углу комнаты. Митаберу же на рассказ Слепца было, похоже, глубоко наплевать. В воображении живо нарисовался его портрет: мрачный человек с кустистыми бровями, скрывавшими в густой тени глаза, с расплющенной переносицей и дикой, спутанной черной бородой.
Тем временем комната заполнилась странными звуками - словно кто-то взялся перебрасывать с ладони на ладонь связку легких металлических прутьев. С той стороны, в которую отошла Шадри, потянуло сквозняком, норовившим пробраться под одежду. Слепец попытался понять, что же там происходит - но успел только "увидеть", как сиреневый силуэт Младшей Помощницы задрожал, а потом распался на несколько тающих пятен - словно ветер, непонятно, откуда рождавшийся, развеял ее, как облачко.
– Куда она пропала? - забеспокоился Слепец.
– Отправилась в покои Его Могущества! - пророкотал Митабер. Его пальцы, больше похожие на кузнечные клещи, ухватили Слепца за плечи и подтолкнули в ту же сторону. - И тебе туда же, хотя и непонятно мне, что ты там забыл? А ну, подымай ноги!
– Зачем? - жалобно спросил Слепец. Митабер решил, что ему не стоит тратить время на пустые разговоры с этим трепыхающимся глупцом, поэтому просто поднял его в воздух и перенес на пару шагов. Слепец смог понять, что очутился за каким-то низеньким барьером, и услышал уже знакомые звуки - звон бьющихся друг о друга металлических прутиков. Казалось, они начали падать со всех сторон, с тихим свистом пронзая воздух и ударяясь друг о друга. Слепец в ужасе сжался, ожидая, что скоро дождь прутьев накроет его и превратит в утыканного металлом ежа. Снова родился ветер, на сей раз он кружился вокруг, заигрывая с полами одежды, теребя грязные локоны и длинный конец отросшей, неопрятной бороды. Призрачный свет неожиданно хлынул прямо в разум, превращая ставшую такой привычной, уютной, "домашней", темноту в слепящее, безразмерное солнце. Слепец отчаянно закричал: ему казалось, что сейчас он сгорит, казалось, что он повторно ослепнет и снова станет мучаться от рвущей голову на части боли в глазах… Но сияние было мертвым, холодным, и очень быстро его буйство схлынуло, растаяло, возвращая обратно прежнюю бескрайнюю ночь - такую родную и желанную. Вокруг по-прежнему бренчал металл, кружил ветер, а еще рядом опять появилось знакомое цветное пятно, смутно напоминающее женский силуэт.
– Идем за мной! - тихо сказала Шадри, дождавшись, пока уляжется ветер и прекратятся всякие звуки. - Поднимай ноги, а не то запнешься.
Слепец был так испуган и поражен произошедшим, что не внял ее предупреждению и едва не рухнул на пол. Его вскрик заметался, отражаясь от высокого потолка и далеких стен: он оказался в совершенно ином помещении! Шадри не дала ему как следует представить это новое место, она властно потребовала не изображать из себя тупого увальня и как можно скорее идти за ней, так как Великий Мездос не может ждать.
Сквозь арку, завешанную тяжелым пологом, они вышли в очередной коридор с теплым, сухим воздухом. Вдалеке раздался короткий крик, похожий на воинскую команду; слабое эхо тут же было заглушено грохотом их собственных шагов, рождающимся при соприкосновении подошв с шлифованным каменным полом. Наверняка, имей Слепец глаза, он смог бы нагнуться и увидеть под ногами свое отражение, ибо сквозь истертые подметки мог ощутить необычайную гладкость камня. Что же это за место? Роскошный дворец на самой вершине Замка-Горы? Обширные катакомбы на его самом глубоком уровне? Даже Даинголд, местный житель и человек с глазами, не мог сказать точно, где находится Мездос - куда уж тут пришлому, да еще и незрячему, догадываться о его местонахождении! Не все ли равно? Главное, что через несколько минут он встретится с великим волшебником, к которому так стремился!
Они прошли около сотни шагов, прежде чем Слепец ощутил присутствие других людей. Сквозь тьму робко, неохотно пробились серые пятна - застывшие силуэты воинов, стоящих в карауле. Немедленно, в мозгу возникло видение: слева стена прерывается, и там находится широкая, длинная лестница под высоченным потолком. На ее высоких ступенях лежит ковер, похожий на искристую реку серебристо-голубого цвета, стекающую вниз сотнями водопадов, по краям высятся массивные балюстрады со стойками в виде обнаженных женщин с закинутыми на затылки руками. У начала лестницы стоят два воина в полных доспехах, с опущенными на лица забралами, из-под которых внимательные и настороженные глаза оглядывают проходящих мимо. В руках воинов большие алебарды с красными древками и причудливо изогнутыми лезвиями…
Они прошли мимо караульных - Шадри уверенно, словно не замечая, Слепец - с опаской, боясь дышать, ибо он кожей чувствовал недоверие в их взглядах. Казалось - один резкий звук, и лезвия алебард, скрестившись, отсекут его голову, будто громадные ножницы. Слепец живо представил свою несчастную головушку, скачущую по нескончаемым ступеням… Грязные волосы, разметавшись по сторонам, пачкали прекрасный ковер, а яркая кровь, выплескивавшаяся из раны оставляла замысловатую узорчатую дорожку. Чтобы избавиться от наваждения, и, может быть, еще и от страха, Слепец принялся считать злосчастные ступени. Их оказалось ровно двести двадцать две; далее лежала площадка, упирающаяся в высоченную двустворчатую дверь - такую не постыдился бы вставить в стену вместо ворот средних размеров город. Здесь опять стояла стража. На сей раз один из караульных сдвинулся с места. Скрипя кожаными ремешками, поддерживающими доспехи, и скрежеща самими латами, он сделал шаг вперед и преградил путь концом алебарды.
– Стой, Младшая Помощница, - спокойно, безо всякого выражения, сказал караульный. - Кого ты ведешь к Его Могуществу?
– Это странствующий воин, отказывающийся назвать свое имя. Он утверждает, что пришел с той стороны Реки. Великий хочет видеть его.
– Это так. Пусть этот человек отдаст нам свое оружие.
Слепец не заставил стражу ждать: он быстро (хоть руки и подрагивали), вынул меч, положил его себе под ноги, потом туда же отправил нож. Воин, заговоривший с ними, не поднял алебарды и ждал чего-то еще; в воздухе повисла зловещая, напряженная тишина.
– Больше ничего нет! - срывающимся голосом проговорил Слепец. Он чувствовал себя ужасно неловко - примерно так, как в тот далекий день, когда смеющийся Олек заставил его войти в комнату, где ждала уже обнаженная женщина. Его Первая женщина.
– Неправда! - угрожающе сказал стражник в ответ на признание Слепца. - Ты должен снять с рук эти бронзовые крюки, они выглядят опасными.
– Я не могу их снять! Они вделаны глубоко в мои кости! - Слепец растерянно повернулся к Шадри, но та невозмутимо смотрела в сторону.
– Тогда ты не можешь пройти! - спокойно сказал стражник, и уже шевельнул алебардой, чтобы оттеснить Слепца назад, как вдруг вздрогнул и отвел оружие обратно. Чуть помедлив, будто бы прислушиваясь к внезапно возникшей боли в печенках, он нерешительно поднял оружие. При этом он смущенно и удивленно пробормотал: - Я ошибся! Мой вывод был неточен, ибо ты можешь пройти, странствующий воин с того берега Реки. Так сказал Великий!