оскресенье тянулись долго и тоскливо, поскольку в машину ведь не прыгнешь, не махнешь в Констанс, чтобы развеяться. Поначалу она просто беспрерывно курила все выходные, однако запасы травки стали иссякать. (В ассортименте черного грузовика она тоже не значилась.) Сью взяла почитать у другой секретарши из «Плазы» романы Тиффани Эрис – пять увесистых книг о медсестре в Пекине времен войны, разрывающейся между любовью к пилоту разведывательного самолета и тайной интрижкой с крепко пьющим оружейным контрабандистом. Книги Сью скорее понравились, и все же она решила, что для настоящего канадского каннабиса «Зеленая марка» (который регулярно, пусть и незаконно, поставлялся из Северного Протектората) это неважная замена. В жестяной банке от леденцов, которая хранилась на полке с бельем, оставалось всего-то граммов десять.
В этот момент у нее на пороге возник Себастьян Фогель – с ордером на поселение от Ари Вейнгарта и потертым коричневым чемоданом.
Поначалу он Сью не слишком глянулся. По-своему милый, конечно – Фогель напомнил ей рождественского эльфа, – за шестьдесят, слегка полноватый, седой венчик вокруг сияющей лысины, густая рыжая с проседью борода. Очевидно, застенчивый – даже слегка заикался, когда представился, – и, что хуже всего, Сью показалось, что он кто-то вроде священника, возможно, на пенсии. Постоялец пообещал ее «никак не беспокоить», и Сью опасалась, что обещание свое он сдержит.
Назавтра она навела справки у Ари. Тот сказал ей, что Себастьян отставной профессор, вовсе даже не священник и что он один из трех застрявших в Слепом Озере журналистов. Перу Себастьяна принадлежала книга под названием «Господь & квантовый вакуум», Ари одолжил ей экземпляр. Книга оказалась не такой красочной, как романы Тиффани Эрис, но гораздо содержательнее.
И тем не менее Себастьян Фогель оставался не более чем молчаливым соседом до того самого вечера, когда он застал ее сворачивающей косячок на кухонном столе.
– Ого, – сказал он с порога кухни.
Прятать жестянку или папиросную бумагу было уже поздно. Сью, чувствуя, что попалась, попыталась обратить все в шутку.
– Не желаете присоединиться?
– Что вы, разве я могу…
– Нет-нет, вы меня ничуть не обидите, если не…
– …Разве я могу столь злоупотребить вашим гостеприимством? Однако у меня тоже завалялось в чемодане граммов двадцать, и если вы не откажетесь…
С этого момента жизнь стала налаживаться.
Фогель был на пятнадцать лет старше Сью и родился девятого января. Ко дню рождения они уже делили между собой и постель. Сью он здорово нравился – с ним оказалось куда веселее, чем она могла представить, – и все-таки она понимала, что это, по всей видимости, не более чем «блокадный роман». Этот термин она услышала во время обеденного перерыва. Блокадные романы цвели сейчас пышным цветом по всему городку. Клаустрофобия в сочетании с неуверенностью в завтрашнем дне оказалась прекрасным афродизиаком.
День рождения Себастьяна выпал на субботу, и Сью готовилась к нему не одну неделю. Она хотела организовать торт, однако кондитерские смеси на складе отсутствовали, а печь торт по рецепту из простых ингредиентов Сью не рискнула. Зато нашла другое решение.
Она внесла тортик, на котором горела единственная свечка, в столовую. И сказала:
– С днем рождения!
Тортик был совсем маленький. Но значение его заключалось не в размере.
Радостную улыбку на тонких губах Себастьяна было видно даже сквозь усы.
– Как мило! Сью, огромное тебе спасибо!
– Ерунда, ничего особенного.
– Конечно же, не ерунда. – Он явно наслаждался видом тортика. – Я уже с месяц не видел деликатесов. Где ты его добыла?
По большому счету, конечно, это был не тортик. Просто «Динь-Дон», в который воткнули свечку.
– Тебе лучше не знать, – сказала Сью.
В субботу Себастьян договорился, что пообедает с коллегами у Сойера. И пригласил Сью присоединиться.
Она согласилась, хотя и не без сомнений. Двадцать лет назад Сью окончила физический факультет, однако венцом ее последующей карьеры стал лишь секретарский пост в Слепом Озере. Она слишком долго оставалась в стороне от технических дискуссий, чтобы получить удовольствие от участия в непринужденной беседе звезд научной журналистики. Впрочем, Себастьян ее успокоил. Его друзья – писатели, а не ученые. «Несколько прямолинейные, но без снобизма».
Она отвезла Себастьяна, у которого не было машины, к Сойеру, и они припарковались под сыплющим с неба легким снежком. Дул свежий ветерок, солнце то выглядывало из облачных ущелий, то снова исчезало. Теплый влажный воздух внутри ресторана навевал дрему.
Себастьян познакомил ее с Элейн Костер, худой женщиной с кислым выражением лица, и Крисом Кармоди, высоким, мрачноватым, довольно симпатичным, хотя и несколько встрепанным. Элейн после вялого рукопожатия заявила:
– Однако, Себастьян, вот от вас мы не ожидали…
Сью поразила враждебность, чуть ли не прямая издевка в ее голосе, а также и то, что Себастьян не обратил на это ни малейшего внимания.
На обед были суп и сэндвичи, неизбежное осадное меню. Сью издавала разные одобрительные звуки, но в основном прислушивалась к разговору остальных. Они обсуждали политику Слепого Озера, включая определенные домыслы насчет Рэя Скаттера, и вечнозеленую тему блокады. Вспоминали людей, о которых Сью не имела ни малейшего представления, так что она даже начала обижаться, несмотря на то что Себастьян положил под столом руку ей на колено и время от времени ободряюще его погла- живал.
В конце концов среди сплетен всплыла тема, не столь ей чуждая. Выяснилось, что Криса поселили в доме бывшей жены Рэя, а тот устроил по этому поводу мачистскую демонстрацию рядом с клиникой пару недель назад. Подобная херня была очень в духе Рэя Скаттера, Сью так и сказала.
Элейн задержала на ней взгляд.
– Что вы вообще знаете про Рэя Скаттера?
– Я управляю его офисом.
Элейн вытаращила глаза.
– Вы – его секретарша?
– Персональный помощник. Ну да, по существу – секретарша.
– Симпатичная и талантливая, – сказала Элейн Себастьяну, который в ответ лишь улыбнулся своей загадочной улыбкой. Потом снова повернулась к Сью, и та чуть ли не сжалась в комочек под лазерным прицелом ее взгляда. – Насколько же хорошо вы знаете Рэя Скаттера?
– О его личной жизни – ничего. О работе – все.
– Он ее с вами обсуждает?
– Господи, нет, конечно. Рэй предпочитает не открывать свои карты – в первую очередь потому, что у него на руках туз некомпетентности. Знаете, как люди, ничего не соображающие в своем деле, стараются быть постоянно чем-нибудь заняты, чтобы создавать хотя бы видимость работы. Рэй – один из них. Он-то мне ничего не говорит, зато я ему добрую половину времени объясняю, что делать.
– Про Рэя ходят всякие слухи… – заметила Элейн.
Может быть, подумала Сью, это как раз я сейчас ничего не соображаю.
– Какого рода?
– Что он хочет хакнуть серверы руководства и прочитать их почту.
– Ну…
Раздался звонок. Крис Кармоди вытащил из кармана телефон, отвернулся от них и стал что-то негромко говорить. Элейн одарила его ядовитым взглядом.
Снова повернувшись к столу, Крис сказал:
– Извините, ребята. Маргерит просит, чтобы я присмотрел за ее дочерью.
– Черт побери, – воскликнула Элейн, – вы что, все одновременно решили заняться в этой дыре домашним хозяйством? Ты, Крис, уже в гувернантку превратился?
– Маргерит говорит, это срочно. – Он встал.
– Да иди уже. – Элейн скорчила гримасу, Себастьян дружелюбно кивнул.
– Рад был познакомиться, – сказал Крис Сью.
– Взаимно. – Он показался ей довольно приятным, разве что мысли его витали где-то не здесь. Определенно приятнее, чем Элейн со своим рентгеновским взглядом.
Который она сфокусировала на Сью в ту же секунду, как Крис отошел от столика:
– Так это правда? Рэй решил заняться незаконным взломом корреспонденции?
– Насчет незаконного ничего не знаю. Идея в том, что почта, полученная руководством перед самым карантином, может пролить свет на происходящее.
– Если перед карантином что-то рассылалось, почему же сам Рэй ничего не получил?
– До того как все руководство отправилось в Канкун, он был в лучшем случае на третьих ролях. И вообще, он здесь человек новый. Связи в Кроссбэнке у него есть, но дружескими их не назовешь.
– И это дает ему право взламывать серверы?
– Рэй полагает, что да.
– Какие-нибудь действия он уже предпринял?
Сью серьезно задумалась. Разболтать все журналистам – идеальный способ вылететь с работы. Хотя, разумеется, Элейн пообещает ей полную анонимность. (Или вознаграждение, если об этом попросить. Или луну с неба. Обещания – все равно что чеки без обеспечения, выписать легко. Может, я и не слишком умна, но все же не такая дура, за которую эта женщина меня держит).
А Себастьян? Он тоже хотел бы, чтобы она расска- зала?
Сью бросила на него вопросительный взгляд. Себастьян откинулся на стуле, сложив руки на животе, на бороде красовался мазок горчицы. Весь загадочный, словно чучело совы. Однако, поймав ее взгляд, он кивнул.
Можно.
Хорошо, ради него она расскажет.
– Вчера Шульгин приходил вместе с компьютерщиком.
– Ломать серверы?
– Мне они не докладывали.
– И чего им удалось добиться?
– Насколько я знаю, ничего. Они еще оставались там, когда я ушла домой в пятницу вечером.
Может, они и сейчас там. Пытаются намыть из кремния хоть немного золота.
– Если они что-нибудь обнаружат, информация попадет к вам на стол?
– Нет, – улыбнулась Сью. – Зато попадет на стол Рэю.
Себастьян вдруг забеспокоился.
– Все это очень интересно, – вмешался он, – только не позволяй Элейн втравить себя во что-нибудь незаконное. – Он снова положил руку ей на колено, очевидно, пытаясь сообщить ей какую-то мысль; к сожалению, Сью не могла ее расшифровать. – Элейн думает в первую очередь о себе.