— У тебя какие-то неприятности, о которых мне следует знать? — выпалил он.
Унгемах спокойно ответил на взгляд тренера. Колле задавал вопросы только тогда, когда действительно хотел узнать ответ, и никогда не говорил ничего лишнего. Так почему он завел этот разговор? Макс не припоминал, чтобы давал тренеру поводы для беспокойства, но почему-то под этим пронзительным взглядом ему стало неуютно. Он чувствовал себя так, словно вдруг оказался двоечником на ковре перед строгим учителем. Двоечником, которого всегда найдется за что наказать.
— Нет у меня никаких неприятностей. А почему ты спрашиваешь?
— Все очень просто. Пару минут назад, когда ты упражнялся со скакалкой, мне звонили из полиции. Хотели поговорить с тобой.
— Из полиции? — опешил Макс.
— Из полиции! — повторил Колле.
— И что им было нужно?
— Очевидно, речь не идет о штрафе за парковку в неположенном месте. Звонила комиссар уголовного розыска. Эта дама просила тебя перезвонить! — Тренер протянул ему желтый листок с номером телефона.
Наклонившись, Макс уставился на бумажку, читая номер.
— Ты его что, выучить пытаешься?
Макс удивленно поднял голову.
— Не понимаю, что все это значит.
— Ну, это легко выяснить… — Колле мотнул головой в сторону телефона. — Я пообещал той дамочке, что ты перезвонишь через пару минут.
Взяв трубку, Унгемах набрал номер. Он понятия не имел, что происходит, но под ложечкой неприятно засосало.
— Мне выйти? — осведомился Колле, не шелохнувшись в своем кресле.
Макс покачал головой. Тренер все равно не собирался выходить.
Комиссар дала Конраду прямой номер, так что Макс тут же дозвонился до нее. Девушка представилась как комиссар Готтлоб полиции Ганновера.
— О чем идет речь? — спросил Макс.
— Мне нужно задать вам пару вопросов. Это не телефонный разговор. Мы могли бы где-нибудь встретиться? Это займет у вас не больше получаса. Я с удовольствием угощу вас кофе.
Готтлоб говорила очень вежливо, словно ей непременно нужно было уговорить Макса встретиться с ней. Унгемах задумался. Несомненно, он поговорит с этой женщиной. Она неспроста позвонила ему и не стала бы ехать из Ганновера в Гамбург, если бы это было неважно. Вопрос только в том, где им встретиться. Клуб отпадает, дома тоже нельзя. Одного въедливого репортера будет достаточно, чтобы возвести на него поклеп, с которым придется разбираться много месяцев. Профессионального боксера допрашивает комиссар полиции! Отличный заголовок для скандальной статьи, в особенности, если этот боксер только что выиграл чемпионат Европы.
— Знаете заправку «Брунауталь» на седьмом автобане?
— Да, найду. А вам не далеко будет ехать?
— Ничего, все в порядке. Давайте встретимся часиков в десять. Как мне вас узнать?
— Вы довольно знамениты, господин Унгемах. Я сама вас узнаю.
— А вам не трудно хотя бы намекнуть, что все это значит?
— Пожалуйста, не волнуйтесь! — голос девушки звучал совершенно беззаботно. — У меня к вам пара вопросов касательно одного давнишнего преступления. Я имею в виду пропажу вашей сестры.
Глава 8
Ее ладонь лежала на его левом плече. Они медленно шли по улице. Сине было тогда всего восемь, но руки у нее были удивительно сильными, и она привыкла держаться за кого-то, чтобы чувствовать себя в безопасности.
— А неприятностей у нас не будет, а, Макс? — голос у Сины был немного испуганный, но слышались в нем и радость, и предвкушение предстоящего приключения. Она в любом случае пошла бы с ним.
— Если не проболтаешься, то не будет.
В голубом безоблачном небе ярко сияло солнце. Макс радовался летним каникулам: теперь он каждый день мог делать, что хотел. В общем-то, это было лишь иллюзией, так как ближайшие шесть недель ему придется следить за младшей сестрой.
Задумавшись, он немного ускорил шаг. Пальцы Сины тут же сжались на его плече. Девочка пыталась поспевать за ним. Она попросит идти помедленнее, только если ей станет совсем невмоготу. Вообще, Макс считал ее очень мужественной. Тетя Майя как-то сказала, что Сина не мучается, потому что слепа от рождения и не знает, каково это — видеть. Но Макс полагал, что это чепуха. Сина знала, что все остальные могут видеть. Он часто описывал сестренке окружающий мир, и она не могла не понимать, чего лишена. Всего пару минут назад он рассказывал девочке, как выглядит все вокруг. И главное — он описывал солнце. Сина постоянно просила его рассказать о солнце. Никак не могла наслушаться. Макс с легкостью подбирал нужные слова, они даже казались мальчику поэтичными, и ему нравилось их звучание. Они сами собой рождались в его душе. Сина никогда его не высмеивала, и это придавало Максу мужества. И он рассказывал сестренке о солнце, когда она просила его об этом. Но рассказывал только ей.
— Далеко еще? — спросила она.
— Уже почти пришли.
— И ты мне не расскажешь, что это?
Остановившись, Макс повернулся. Рука Сины соскользнула с его плеча, оставшись в воздухе — девочка готова была схватиться за брата, когда они пойдут дальше. В ярких лучах солнца медные волосы Сины отливали красноватым. Как всегда, она заплела их в две косы.
И хотя Макс знал, что ее огромные прекрасные глаза ничего не видят, он не мог не отвести взгляд. Ему всегда казалось, что Сина может заглянуть ему в душу.
— Если расскажу, то это уже не будет сюрприз, верно? Ты ведь можешь идти дальше, да?
— А что, у меня такой вид, будто не могу? В такой день я могу дойти до Африки!
— Это очень далеко.
— Насколько далеко?
— Не знаю, но нам не хватило бы и каникул на такой поход.
— Знаешь, может быть, когда-нибудь мы и отправимся в Африку. Только ты и я. И ты опишешь мне тамошнее солнце. Как думаешь, Макс? Поедем в Африку?
Сине было восемь лет. Она была очень умной девочкой, в чем-то даже умнее старшего брата, но в некоторых вещах оставалась по-детски наивной. И Макс никогда не отважится разрушить эту наивность.
— Почему бы и нет, — улыбнулся он. — Главное, взять с собой побольше еды.
— А сегодня у нас хватит еды?
— Бутылка «Спрайта», два яблока и два бутерброда с колбасой. На сегодня хватит.
— Тогда пойдем.
Макс повернулся, и ладонь сестры вновь легла на его плечо.
Он действительно задумал сюрприз для сестрички, но это была не главная причина для их сегодняшнего похода. У отца было «водочное похмелье», как это называла мама. В таком состоянии его очень трудно было выносить, поэтому Макс с Синой старались улизнуть из дома. С тех пор как отец полгода назад потерял работу на большом газовом предприятии неподалеку, он постоянно пил, и дело было не только в безработице. Макс слышал всякие сплетни. Говаривали, что отец виноват в каком-то несчастном случае — один работник погиб, другой пострадал от ожогов. Дома об этом никогда не говорили, но слухи в деревушке ширились быстро.
Через десять минут они дошли до небольшого деревянного мостика через ручей, свернули направо и пошли вдоль ручья. Тут часто отдыхали рыбаки, но в такое время дня никого еще не было. Высокие сорняки щекотали ноги.
— Смешное ощущение, — Сина убрала ладонь с плеча брата.
Повернувшись, Макс увидел, что она крутится на месте, вытянув руки вперед. Девочка споткнулась о корни дерева, и ее качнуло в сторону Макса. Подхватывая сестренку, он больно ударился губами о ее голову. Во рту почувствовался вкус крови.
— Черт! — ругнулся он.
— Больно? — Сина испугалась. — Я не хотела!
— Ох и крепкая же у тебя черепушка! — Макс потер подбородок. Было действительно больно.
— Извини меня, ну правда, я не хотела.
— Смотри, куда идешь, — улыбнулся Макс, чтобы разрядить ситуацию.
— Дурак! — Сина ущипнула его за плечо.
Она не обижалась, когда брат отпускал шуточки по поводу ее слепоты. Но такое право было только у него.
Парнишка ощупал уже напухшую губу.
— Ох, проклятье, ну и крепкая же у тебя, что б его, черепушка! — повторил он, ожидая, чтобы сестра опять взялась за его плечо.
Они пошли по берегу и вскоре добрались до небольшого песчаного пляжа, раскинувшегося в изгибе реки. К берегу прибило большое бревно, слышался громкий плеск воды.
— Мы у реки! — радостно воскликнула Сина.
— Да! — Макс улыбнулся. — У реки. Это особое, тайное место. Тут никого нет, кроме нас. Но ты должна делать то, что я тебе говорю, договорились? Не хочу, чтобы ты свалилась в воду.
— Договорились.
Макс вывел сестру на песчаный пляж, отсвечивавший желтым в лучах летнего солнца.
Дети сбросили сандалии, наслаждаясь прикосновением ступней к песку. Сина опустилась на колени и запустила в песок пальцы.
— Такой мягкий! — Она подняла ладони, позволяя песчинкам струиться вниз. — Откуда тут песок?
— Его приносит ручей. Вымывает со дна и приносит к берегу, обычно в изгибах, как здесь.
Сина повернулась к речушке. Казалось, что она смотрит на воду.
— Здесь глубоко?
— Тебе примерно по пояс, но на глубину мы заходить не будем, там слишком сильное течение. Останемся тут. Вода будет тебе по колено.
— Хочу купаться! — радостно воскликнула девочка.
— Давай руку.
Сжимая ладонь сестренки, Макс завел ее в прохладную прозрачную воду ручья, следя, чтобы она не намочила шорты. Ее лицо в эти мгновения было столь прекрасно, что он не мог отвести от нее глаз. Рот Сины широко распахнулся, словно в глубине горла застрял возглас восторга.
— Как здорово!
— Можно отпустить руку? — спросил он.
Девочка кивнула. Набрав в ладони воды, она окропила лицо, раскрасневшиеся щеки, лоб, шею.
«Странное зрелище, — подумалось Максу. — Словно она проходит обряд крещения».