— Лёнька вернётся? — со страхом спросил Володя, не замечая, что стоит, держась за руку Ирины.
— Вернётся, — твёрдо пообещала девушка. — Братья — они такие. Возвращаются, если их ждут. Мой Григорий тоже был… в этой коме. Но вернулся. И оттуда они тоже вернутся.
Как и сказал Леонид, ждать пришлось неопределённо долго. Они все уселись так, чтобы видеть муть внизу. Ирина заметила, что Женя изо всех ожидающих единственный, кто сел спиной к стене — чтобы держать под наблюдением не только нижнюю часть лестницы, но и холл за спинами. А потом его позу оценил Никита и тоже развернулся.
Спустя час Володя не выдержал и заснул, прислонившись к Ирине.
Глядя на него, Ярослав шёпотом сказал:
— Ребята, они и в самом деле очень долго. А что, если…
— На улице стемнело, — сказал Красимир, который уходил посмотреть на окна.
— Может, проверить? — спросил Змей. — Ну, я имею в виду, что они же вошли спокойно в эту штуку. Может, и нам попробовать?
— Сиди и жди, — сердито сказала Ирина. — Ещё будешь меня пугать!
— Спать хочется, — вздохнул Макс, глядя на спящего Володю.
— Ребята, мне кажется, или эта штука начала уходить? — забеспокоился Красимир.
Все затаили дыхание, приглядываясь к границам дымчатой мути и с удивлением понимая, что она оседает и уползает назад, вниз по лестницам.
— Идём? — вскочил Змей.
— Сиди, — хмуро сказал Женя. — Пока хранители не выйдут, нам там делать нечего.
И они снова сели на свои места и стали ждать. Спустя полчаса спустились на несколько ступеней ниже и снова устроились, предварительно убедившись, что ступени чистые и сухие. Кто-то заикнулся было отнести спящего Володю в холл, на диван, чтобы пацан спал спокойно и комфортно.
Красимир ответил в том смысле, что пусть лучше Володя тут, на их глазах дрыхнет, чем где-то там, где может всякий псих появиться.
Скоро стало заметно, что муть, хоть и слишком замедленно, но и правда спускается, отступая от лестниц.
Решили выжидать, пока не освободятся несколько ступеней, а уж потом пересаживаться. Томительное ожидание скоро начало воздействовать на всех: сначала прикорнул Макс, за ним, прислонившись к стене, задремал Красимир. Ярослав держался, хотя время от времени вздрагивал и растерянно моргал на всех. Ирине так хотелось принести сюда одеяла для задремавших! Но Женю она понимала, поэтому и не заикалась о тепле… Лишь упрямо смотрела вниз.
На последних ступенях они сидели, словно в театре. Дымчатая муть оседала на полу, будто постепенно утягивалась под пол. По подвалу, богато уставленному мебелью и коврами, медленно бродили хранители — странными кругами. Самый большой круг давал Григорий. Чуть меньше — Влада. В центре помещения бродил Леонид.
И все трое осторожно переступали через тела лежащих на полу старших.
Даже Володя проснулся.
— Там мой деда? — жадно спросил он, изо всех сил всматриваясь в лежащие тела.
Ирина сжала свои плечи. Живые ли?
— Живые, — будто услышал её Женя. — Я же рисовал!
В его последней фразе она услышала упрёк: ты мне не доверяешь?
И они снова начали ждать хоть какого-то знака от хранителей, чтобы сорваться с места и бежать искать своих старших. А хранители всё бродили кругами и молчали. И было что-то такое завораживающее в этом беспрестанном движении, что и сон пропал.
Наконец дымчатая муть пропала вовсе. Хранители остановились, сойдясь в одной точке. Такое впечатление, что они ожидают, когда догорят свечи…
Ирина чувствовала, что уже очень поздно. Хотелось спать, и состояние было каким-то невесомым, а тело лёгким, как тогда, когда не высыпаешься.
Хранители развернулись к лестнице.
Ни один из старших не шевельнулся, хотя девушка безотчётно ожидала, что они начнут двигаться, а потом придётся бежать к ним и помогать вставать. И так удивится бабуля, когда увидит и внучку, и внука рядом с собой!
Григорий подошёл первым.
— Демьян выпил почти всю силу из них. Они не смогут подняться. Хуже, что не могут говорить. Так что им лучше оставаться на месте. Придётся найти что-нибудь, чтобы их укрыть. Иначе замёрзнут.
— А тростей так и нет? — задумчиво спросил Женя.
— Есть, — неожиданно ответил Григорий. — Они все свалены в углу, рядом с письменным столом.
23
Слова хранителя будто стали разрешением молодым волхвам подойти к своим старшим. Поспешили к ним, лежащим на коврах, и сами хранители, а с ними Никита и Макс. Первым делом начали разворачивать вялые, неподвижные тела, устраивая их так, чтобы лежать было удобней. Уложили не только своих, но всех остальных — на спины, потому как сразу стало ясно, что обессиливание произошло во время их движения: старшие валялись брошенными марионетками.
Женя один остался у лестницы. Глядя, как все работают, он понял, что зациклился на единственной мысли: «Теперь я знаю, что такое тёмное желание…»
Хотелось подойти к Ирине, крепко взять её за руку, отвести в какое-нибудь замкнутое помещение, где можно закрыться. И там взять её так, чтобы она плакала от боли, но не посмела бы отказать ему. Какое — «не посмела». Не захотела бы отказать… Он не сомневался, что она будет покорной.
Он прекрасно понимал, что не сможет это сделать.
И не оттого, что слёзы Ирины заставят отступить.
Не оттого, что здесь Григорий, который вдруг оглянулся на него в тревоге, словно сообразив, о чём он думает… Женя с трудом отвёл глаза…
И не оттого, что стыдно: все помогают двенадцати старшим, у которых настолько страшно отняли силы, что они с трудом открывают глаза, но говорить не могут, а он…
Он знал, почему он так захотел… Всего лишь сбавить напряжение, в котором находится уже несколько суток…
И не Демьян на него действовал. Уж это он знал очень хорошо, время от времени поглядывая на оберег, обвивший его запястье.
И всё же…
Существовала причина, которая не давала так просто взять — и подойти к Ирине.
Когда около больницы хранительница с Ириной отстали, чтобы поболтать, он сразу понял, что будут выданы секреты из его прошлого. Те, о которых он и сам не знает. И то, что Ирина вскоре начала относиться к нему иначе… Это будто всадило в его голову болезненную занозу обиды. И обида-то была какая-то ирреальная: в одно мгновение его обдало жаркой злостью, что она приняла его только сейчас, после какого-то рассказа Влады. Но не приняла того, кого узнавала постепенно… Заноза пропала на время. Но сейчас, пока он стоял у лестницы и смотрел, как девушка на коленях обихаживает старших волхвов, заноза вновь возникла и глубже врезалась в душу.
Противоречие заставляло сжимать кулаки. Он хотел её. Он ненавидел её. Но смотрел на неё спокойно.
Именно это внешнее спокойствие помогло ему улучить момент и подняться по лестнице в холл. Здесь он огляделся, облизал губы и прямиком направился на кухню. Несмотря на то что кухня была чужой, он ещё в первый раз уловил в ней знакомые элементы интерьера. Поэтому сейчас, нисколько не сомневаясь, направился к бару.
Прямо из горлышка он допивал, совершенно ничего не чувствуя, как безвкусную воду, коньяк, когда в помещении появился Григорий. Не сбавляя шага, он дошёл к нему сбоку и отобрал бутылку.
Женя крутанулся на круглом стуле и спокойно заметил:
— Там всё равно на дне только и осталось. Отдай.
— Ты чего творишь? — тихо сказал хранитель, крепко сжимая в руках бутылку — и держа её тоже за горло, словно собираясь драться ею. — Нам сейчас не до пьяни.
— Я ж не волхв, — пожал плечами Женя. — Обычный человек со своими обычными, мещанскими запросами. Со своими недостатками. Где уж нам уж — до вас, таких, блин, правильных и мудрых…
— Что произошло?
Поймать его взгляд на запястье нетрудно. Тоже в первую очередь проверил.
— Ничего. — Женя съехал со стула и подошёл к шкафчику с винами. — Расслабиться захотелось. Наказуемо?
— Ты нужен нам адекватным.
— На время, пока спасательная операция не завершится.
Он не спросил — уточнил. Как будто закончил несказанное хранителем.
— Тебя волнует, что будет потом?
— А должно — волновать?
Он специально отвечал на вопросы Григория вопросами, зная, как это здорово выводит из себя. Правда, хранитель неплохо держался. Он снова подошёл сзади и жёстко хлопнул дверцей бара, оставив ладонь на ней. Женя оценивающе оглядел его сверху вниз, раздумывая, не будет ли слишком стыдно и жалко прибить этого отощавшего за пару лет светловолосого верзилу, который ни с того ни с сего вдруг решил позаботиться о нём.
— Если тебе ещё интересно, могу объяснить, откуда у Демьяна номер мобильного Ирины. Она точно сама не давала его. Абсолютно точно.
— Ну-у? Это ты меня так утешить решил?
— Женя, он взял его у Нины Григорьевны. Мы не нашли при ней телефона. А бабуля всегда носила его с собой. Всегда.
— Ага, ты мне ещё слюнявчик предложи, чтобы я…
— Что случилось?
Они обернулись. Ирина с недоумением смотрела на них двоих от входа в кухню.
— Ничего, — сухо ответил Григорий. — Просто пора начинать следующий этап работы с Демьяном. Решили обсудить.
— А я думала — драться собираетесь.
— Вот-вот, очень похоже, — добавил Макс, показавшийся из-за её спины.
А следом начали входить остальные.
Женя скривился. Он как-то подзабыл, что кухня превратилась в импровизированную штаб-квартиру. Но делать было нечего, и он хмуро вернулся на круглый стул, стараясь не оглядываться на Ирину.
— Мы перенесли всех старших на диваны, — сообщил Никита, подходя к нему и хватая со стойки бара минералку. — На полу оставлять не след — пневмонию ещё схватят. Там хоть и ковры, но подвал есть подвал.
— Ребята, а что теперь? — уныло спросил Ярослав. — Ну, вытащили мы их. Дальше-то что? Они в таком состоянии, что вряд ли нам помогут. Скорее — сами нуждаются в нашей помощи. Но как мы им поможем? Ведь насколько я понимаю, это они должны справиться с Демьяном?
Красимир ничего не сказал, но и в его взгляде сквозила безнадёжность.