– Ванька! Басов! Чудак! Рад слышать! Где ты пропадал?
– А сам? – в трубке раздался смех.
– И сам! Ванька, черт! Сколько ж мы не виделись?
– Три года. Зеленец, три года в полный рост! Как делишки?
– Да по-всякому. А у тебя?
– Как надо. Эй, а что значит – «по-всякому»?
– Это и значит. Долго объяснять.– Слава тут же решил, что не станет втягивать Ваньку в свою историю. Друзей так не подставляют, а Басов – друг. Хоть и разбежались по жизни…
– Черт, Бас, как же тебя надоумило позвонить?
– Что, рад? А вот дай, думаю, позвоню Еленцу-Зеленцу. Короче, что у тебя стряслось?
– Ванька, не влезай ты в мои заботы! – вложив в голос всю свою силу убеждения, сказал Зеленцов.– Верняк тебе и своих хватает…
– А пошел ты на хер, Зеленец! – сердито заявил школьный кореш.– Урод ты! Три года не виделись, а он – «мои заботы!».– Ванька с такой точностью передразнил Славину интонацию, что тот не выдержал, рассмеялся.
– Короче, через час – я у тебя,– заявил Басов.– За водкой не беги, я ее, заразу, теперь не пью. Пока, Славик!
От телефона Зеленцов отошел с неожиданным чувством облегчения. А пожалуй, и впрямь не худо посоветоваться с малышом – котелок у Ваньки с начинкой.
Басов заявился через сорок минут.
– А ты забурел! – заявил он, вешая куртку рядом с итальянской кожанкой Славы.
– А то! – отозвался Зеленцов.– Пошли ко мне в комнату.
«И ты изменился, Бас»,– подумал он.
Такой же маленький, ловкий, тонкий, как вьетнамец. Но остроконечная бородка, сеточка морщин вокруг глаз – вот этого раньше не было.
– Ого! – Иван оглядел тренажер, макивары.– Значит, не бросил? – И с удовольствием треснул локтем по кожаному покрытию.
Свой парень Ванька. Сколько не виделись, а никакого напряга.
– Не бросил. Наоборот. А ты чем промышляешь?
– Да больше духовными делами…
– В семинарию, что ли, подался? – заинтересовался Зеленцов.
– Нет. Духовными – в смысле духовным развитием.
– Грибочки-травка?
– Дурак! Духовным – это ума и сердца.
– А ты часом не йог? – осторожно спросил Зеленцов, причем настолько осторожно, что Басов не упустил возможности, сострил:
– А вы случайно не педераст?
– Это я не педераст?! Нет, это вы не педераст!
Старый школьный прикол, но оба с удовольствием поржали.
– Нет, Зеленец, я не йог,– сказал Басов.– Я человек православный. Хотя в йоге тоже кое-что шуруплю.
– Старик! – нежно проговорил Слава.– Ты-то мне и нужен!
– Ну! Вот и я подумал: чего это я такому уроду решил позвонить? – и ткнул Славу острым кулачком.
– А ты ведь и в бесах-шайтанах всяких разбираешься? – чуть ли не жмурясь от удовольствия, спросил Зеленцов.
– Ну-ка вяжи темнить! – решительно потребовал Басов.– Выкладывай!
– Только не говори, что это я тебя втянул! – ухмыльнулся Зеленцов.
– Ну ты и говно!
– Угу,– согласился Слава,– говно. Еще какое!
В отличие от йога-экстрасенса, Иван слушал, не перебивая.
– Да уж… – изрек он, когда рассказ был закончен.– Спасибо, старик!
– Это за что же? – удивился Слава.
– Что втягивать меня не хотел.
– Значит, отвалишь? – без малейшей обиды спросил Слава.
С чего это он решил, что малыш решит его проблемы?
– Дурак ты, Зеленец! – фыркнул Басов.– Послать бы тебя в самом деле!.. Когда это я отваливал? А надо бы! Да ты ж потом костей не соберешь. Для такой твари ты – цыплячье мясо!
– Ну, Бас…
– Ладно, заткнись. Дай подумать.
Басов закрыл глаза, лицо его будто окаменело.
«Какой он маленький,– подумал Зеленцов.– Маленький и злой. Как хорек. Ухватит за горло – не отпустит, пока не задушит. Боец был – гранит. Ему бы еще чуток росту да весу, и я перед ним – трава. Но – пятьдесят шесть кило. Среди наших рубак – несерьезно. Прямая дорога к вьетнамцам. Да он вроде туда и ушел? Или нет? Эх, стыдно, потерял Ваньку!»
Когда их тогдашнего сэнсэя посадили, группа, ясное дело, развалилась, а тут еще у Зеленцова закрутилась свирепая любовь с Ксенькой… Уж он-тогда все на свете забыл…
«Какой друг Ванька! Почуял! Прибежал!..»
– Короче, Зеленец,– Басов поднял голову,– собирай манатки – в церковь поедем!
– Поедем? – удивился Зеленцов.
Первый в Питере собор было видно из его окна.
– Поедем! – отрезал Иван.– Нам не просто свечку поставить, а помолиться надо. Есть одна деревянная церковка, где мне хорошо. Туда и двинем. У тебя бабки есть? На тачку хватит?
– Угу.
– Добро. Времени у нас – с гулькин хряп. Шевелись!
В церковке Иван забился в дальний угол, притих. Только губы шевелились беззвучно.
Слава молиться не умел. Побродил, поглазел на иконы, священника у гробов послушал, свечку поставил – по деду.
Появился Басов, потянул за руку, развернул к себе, хмыкнул скептически:
– Крест не носишь. Пойдем купим. Если с верой – защита надежная.
– Какая у меня вера?..– сокрушенно проговорил Зеленцов.
Маленькая, почти домашняя церковь и ладанно-свещный дух настроили Славу на покаянный лад. Даже нынешние приключения как-то позабылись.
– Прижмет – вера появится! – заверил Басов.
Он купил крестик на зеленом шнурке и повесил на шею друга.
Вышли. Иван с тщанием и поклонами перекрестился.
– Ну, куда теперь? – спросил Слава.
– Бог подскажет. Пока – к тебе в зал.
К знакомым дверям Зеленцов подходил не без опаски. Перспектива встретиться по новой с Рустамчиком-шайтаном не радовала.
– Не боись! – угадал его настроение Иван.– Нет его там. Отбыл.
Открытая дверь, пустой коридорчик. Слава двинулся прямо в зал. Басов не отставал.
В зале, усевшись на сложенные маты, мрачно курили Игорь Халик и Гришка Магид, Славин напарник по сэмпайству.
Когда Слава Зеленцов появился в дверях, оба уставились на него, как на восставшего зомби. Причем Халик даже рефлекторно попытался спрятать сигарету. Курение вообще Ликановым не поощрялось, а курение в зале…
– Ну, ну… – сказал Зеленцов.– Это всего только я. А это Иван.
Оба приятеля встали:
– Игорь!
– Григорий!
Каждый – на голову выше Басова. Славе вдруг показалось забавным, что единственная их надежда – этот малыш.
– Рассказывайте, бойцы! – велел Зеленцов, усаживаясь на маты.
Для Халика и Магида Слава – авторитет, первое лицо после сэнсэя. Тем более теперь… Тем более показная уверенность Зеленцова внушала надежду.
Начал Магид. Потому что Халик провалялся на полу еще минут двадцать после бегства Зеленцова.
Воспоминания у Магида оказались премерзкими. Шайтан плясал, заваленные черные выли, а все прочие беспомощно стояли вокруг.
– Все вижу, все слышу, все чувствую – и даже мизинцем не шевельнуть! Думал, блин, никогда не кончится… А когда те трое перестали выть и дергаться, этот схватил четвертого, того, что Олег вырубил,– тот еще живой был, прямо зубами в горло вцепился и задушил, как лиса курицу. Задушил, швырнул на пол и – ко мне. Я думал – все. Кранты. Нет, только в глаза заглянул. А у самого зенки красные, даже не красные, а как бы сплошной огонь. И полыхает. А потом как стрельнуло – прямо по мозгам, и я как провалился куда-то…
– Точно! – вставил Халик.– И у меня то же!
Глаза у обоих парней стали непривычно испуганными.
– Дальше! – потребовал Слава.
– Дальше менты появились. К этому только сунулись – и в ступор.
– Ага,– поддержал Халик.– Ввалились, бойкие такие, наглые: «Кто стрелял, мать вашу?» Этот зыркнул – и криздец. Как роботы. Черных забрали и уехали. Нас как будто и не существует.
– Дальше!
– А что дальше? Этот взял Олега, и они ушли. Как ушли, так и нас отпустило. Только говорить мы ни о чем не могли.
– Могли,– уточнил Игорь,– но, знаешь, не хотелось. Сразу и разошлись. А я потом часа через два вернулся, вижу – Гришка на лавочке сидит.
– Да,– подтвердил Магид.– Сначала я пришел. Ну, посидели немного, а потом Игорь говорит: «Пойдем в зал», ну мы и пошли. Вот оно как. Что скажешь?
– Что? – Зеленцов повернулся к Басову, дав понять, кто тут главный.
Иван молчал. Глядел искоса, рассеянно. Слава знал такой взгляд. И Магид с Халиком тоже знали. Не знали только, что отслеживает Басов. Минуты три прошло в молчании, потом Иван спросил:
– Олег – ваш сэнсэй?
– Да.
– Грамотно,– пробормотал Иван.– Сначала подавил эгрегор…
– Кого? – одновременно спросили Халик и Магид.
– Это я – себе,– Басов мельком взглянул на Зеленцова и тронул пальцем угол правого глаза: «Внимание. Держи правого».
«Ни хрена себе!» – подумал Слава.
Правым был Халик.
– А кто знает,– подчеркнуто равнодушно спросил Иван,– кто знает, где живет ваш сэнсэй?
Зеленцов мгновенно ощутил в воздухе запах опасности. Игорь с Гришкой тут же напряглись. И молчали.
– Я знаю,– сказал Слава.– А что?
– Не надо туда ходить! – крикнул Халик странным привизгивающим голосом.
– Почему? – Иван безмятежно смотрел на него прозрачными серыми глазами.
– А потому! – рявкнул Магид.– В чужое дело не лезь, чувачок! Понял?
– Ну, ну,– попытался урезонить Слава.– Легче, Гринька!
– Не лезь!!! – пронзительно завизжал Халик, вскакивая и нависая над Басовым.– Не лезь!!!
Он весь трясся, руки беспорядочно дергались.
Слава приготовился сбить его боковым броском при первом же реальном движении.
Иван сидел как каменный. И смотрел не на Халика, а на Григория.
С тем тоже творилось непонятное. Лицо посекундно меняло выражение, с губ срывались бессвязные слова.
Слава заметил, как вздулась вена на виске Басова. Халик приплясывал над ним, подпрыгивал, будто марионетка у пьяного кукловода. Басов словно его и не замечал.
А Магид медленно опустился на пол. Руки его упали на колени, глаза закрылись, туловище медленно раскачивалось из стороны в сторону…
Кулак Халика сверху обрушился на затылок Басова.
Иван нырнул вперед, уйдя от удара, одновременно подцепив Халика под колено, так что тот, потеряв равновесие, упал прямо в захват Зеленцова. Слава зафиксировал его, аккуратно, но достаточно жестко, а Басов, подскочив пружинкой, встал в стойку. Слава, знавший, что он намного сильнее Игоря, решил: дело сделано, но тут Халик, хрустнув суставами, совершенно невероятным движением вырвался, отшвырнул Зеленцова и прыгнул на Басова. Тот аккуратно ушел в сторону, а Слава, у которого рефлексы всегда были быстрее мыслей, влепил Халику беспощадный тат-цки в затылок. Халик, как и следовало ожидать, рухнул на пол.