— Всё будет хорошо. Не волнуйтесь. Я нашёл деньги. Вы всё помните?
— Да. Прошение я написала, как вы сказали.
— Переговариваться воспрещено! — гаркнул охранник и зеваки, точно проснувшись, принялись с любопытством рассматривать Анну и Клима.
В коридоре появился чиновник в очках. Знаки различия на его мундире свидетельствовали о том, что он имел низший гражданский чин четырнадцатого класса — коллежского регистратора.
— По делу дворянки Анны Бесединой прошу в первую камеру.
Анна на миг остановилась перед дверью, как перед крещенской прорубью, и, горько вздохнув, шагнула в залу. За ней поспешил конвойный и выскочивший откуда-то Славин.
Клим приник к дверям. Он разбирал почти всё, что происходило в судебном заседании.
Установив личность задержанной, председательствующий начал зачитывать постановление судебного следователя об избрании ранее не привлекавшейся к суду дворянки Анны Никаноровны Бесединой, обвиняемой по пункту 4 статьи 1453 «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», меры пресечения в виде заключения под стражу.
Затем дали слово товарищу прокурора, который неожиданно для всех заявил, что заключение под стражу дворянки Анны Бесединой слишком суровая мера, поскольку судебный следователь не привёл убедительных фактов причастности обвиняемой к убийству О. П. Вельдмана. По его мнению, если бы у приезжей на время следствия имелось постоянное место жительства в Ставрополе и достаточные финансовые средства, то вполне можно было бы ограничиться залогом, сумму которого определит суд.
Председательствующий обратился к Анне:
— Госпожа Беседина, вы слышали мнение товарища прокурора?
— Да, Ваша честь.
— Что вы можете сказать по этому поводу?
— Я передала судебному следователю прошение на имя его превосходительства прокурора окружного суда с тем, чтобы ко мне применили залог. Там же я указала и место жительства на Барятинской, 7, в доме Пантелея Архиповича Ардашева, и сумму залога — десять тысяч рублей. Господин Ардашев ожидает в коридоре и может подтвердить мои слова.
— Это гласный думы в коридоре, что ли мается? — протирая носовым платком очки, удивился судья.
— Нет, она говорит о его сыне. Он вероятный соучастник убийства магнетизёра Вельдмана, — поднявшись с места, пояснил судебный следователь.
— Ему уже предъявлено обвинение?
— Пока нет.
Судья покачал головой и, полистав папку, поинтересовался:
— А где же прошение? Я его что-то не вижу.
Привстав, Славин вымолвил:
— Оно должно быть там. Я точно помню, что приобщил.
— Хорошо, — просто выговорил судья, — тогда покажите мне его.
Славин приблизился к столу и принялся просматривать дело.
— Странно, но его здесь нет, — виновато проронил чиновник. — Может, выпало? — Что же это вы, следователь по важнейшим делам, а неглижируете обязанностями? — поморщившись, спросил судья. — Мы на вас в неудовольствии. Надеюсь, товарищ прокурора не оставит сие небрежение без внимания?
— Всенепременно, — подтвердил государственный обвинитель.
Виновато сутулясь, следователь вернулся на место.
— Пригласите господина Ардашева, — велел судья секретарю.
Студент едва успел отпрянуть от двери, когда появился тот самый чиновник в очках. Не зная Клима в лицо, он провещал:
— Господин Ардашев, вас просят в судебную камеру.
— Благодарю, — изрёк студент и вошёл.
— Назовите имя, фамилию, адрес проживания, сословие и род занятий, — велел председательствующий.
— Ардашев Клим Пантелеевич, проживаю в Ставрополе, ул. Барятинская, дом 7, дворянин, студент Императорского Санкт-Петербургского университета.
— Пантелей Архипович Ардашев — ваш отец?
— Да, Ваша честь.
— Он владеет недвижимостью по адресу вашего проживания?
— Да, Ваша честь.
— Тогда соблаговолите объяснить, почему здесь присутствуете вы, а не он?
— Отцу нездоровится.
— Госпожа Беседина заявила, что ваш родитель готов предоставить ей проживание по Барятинской, 7, а так же внести за неё залог в размере десяти тысяч рублей. Это так?
— Совершенно верно. Но деньги со мной. Он передал их мне. Если необходимо, Ваша честь, я могу попросить его приехать, но тогда, вероятно, придётся объявить перерыв в судебном заседании.
— Не стоит. Пусть выздоравливает. У вас вся сумма?
— Да.
Клим открыл саквояж с тем, чтобы выложить на стол деньги и пересчитать, но судья остановил его:
— Погодите-погодите. Решение ещё не принято. Суд удаляется в совещательную комнату для вынесения постановления.
Клим занял место в зале и огляделся. Судебное присутствие не особенно отличалось от коронерского суда в Лондоне, где в прошлом году ему довелось предстать перед английским правосудием и оказаться на месте Анны.
Прямо на него с портрета в полный рост взирал император. Слева от самодержца, над резными дверьми, выкрашенными в белый цвет, золотом отсвечивала надпись: «Совещательная», справа — «Гражданское отделение». Перед картиной — три деревянных кресла с высокими спинками и стол, покрытый скатертью тёмно-лилового шёлка, собранной правильными складками, с висящими посередине кисточками золотого плетения, как на полковых знамёнах. Справа и слева перед судьями высились конторки для допроса свидетелей и экспертов. В верхнем углу, выходящим на юго-восток, висела икона покровительницы Ставрополя — Казанской Божьей матери. Стол секретаря — справа от председательствующего. Кресла присяжных заседателей располагались с левой стороны. Тут же стол и государственного обвинителя. Напротив — места для адвокатов. Рядом с ними — скамья, где сидела Анна. Публика, как и подсудимая, отделялись от состава суда и присяжных широкими деревянными перилами с резными балясинами.
Не прошло и четверти часа, как появился вершитель правосудия. Присутствующие поднялись, и судья зачитал по бумаге:
— По поступившему в окружной суд постановлению судебного следователя по важнейшим делам Славина Н. В. в отношении дворянки Анны Никаноровны Бесединой, обвиняемой по пункту 4 статьи 1453 «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных», суд постановил:
1. Постановление судебного следователя по важнейшим делам Славина Н. В. в отношении дворянки Анны Никаноровны Бесединой о заключении её под стражу — отменить.
2. Заявленное устно в ходе судебного заседания прошение дворянки Анны Бесединой о залоге в 10 000 рублей и проживании по адресу: г. Ставрополь, Барятинская, 7 — удовлетворить.
3. Сумма залога должна быть внесена немедленно наличными на депозит окружного суда.
4. Дворянку Анну Беседину из-под ареста освободить с отобранием письменного обязательства проживать по адресу: г. Ставрополь, ул. Барятинская, дом 7 в течение предварительного следствия.
Оторвавшись от текста, судья поднял глаза и объявил:
— На этом судебное заседание прошу считать закрытым.
Слуга Фемиды покинул судебную камеру так спешно, будто опаздывал домой к рождественскому столу.
В канцелярии Клим передал чиновнику сумму залога и, расписавшись в акте, вышел в коридор. Анна ждала его.
— Вот видите, всё утряслось, — улыбнулся Ардашев. — А где ваши вещи?
— Чемодан у судебного следователя, — виноватым голосов промолвила. — Мне его отдадут?
— Конечно. Пойдёмте, я найму экипаж, и мы заедем к Славину.
Формальности по возвращению вещей не заняли много времени. Вскоре Клим доставил Анну к себе домой. Девушка сразу же понравилась и Ольге Ивановне, и Пантелею Архиповичу. Ферапонт нет-нет, да и заглядывался исподтишка на красавицу.
После общего обеда хозяйка отвела Анну в комнату, чтобы дать ей отдохнуть. Псаломщик ушёл в храм, а Клим посетил оружейный магазин. Он долго приценивался к разного рода миниатюрным огнестрельным штуковинам, пытаясь понять из какой опасной «игрушки» мог быть застрелен Вельдман.
На ужине, когда закипел самовар, Пантелей Архипович посмотрел на жену и спросил робко:
— А что если завтра, часиков этак в шесть, собраться всем в саду да почаёвничать?
— Чем же тебя теперешний чай не устраивает?
— Так я ведь не про обычный, а про вечерний чай глаголю. Да и какое чаепитие без рому или коньяку? А у нас в шкафу «Мартель» непочатый пылится. Я бы и Павла Петровича пригласил. Чего ему бессемейному дома томиться? И повод есть — сегодняшняя победа в окружном суде.
— Хорошая идея, — поддержал Клим.
— А я торт принесу, — кротко вымолвила Анна.
— Ни в коем случае! — воскликнул псаломщик. — Торт с меня. У Челядинова возьму. Самый лучший!
Присутствующие удивлённо уставились на псаломщика.
— Окстись, Ферапонт! — не выдержал старший Ардашев. — У него в кондитерской самые дорогие торты. А нам большой нужен, на… — он поднял глаза к потолку, — …семь человек, включая Глафиру. Так что торт с меня.
— Нет уж, я раньше вызвался.
— Куплю его я, но, раз уж ты так хочешь, то давай условимся: как получишь свой приход — тогда и вернёшь мне за него деньги.
— В рассуждении денег, Пантелей Архипович, не извольте беспокоиться, — гордо провещал недавний семинарист. — Кой-какие накопления имеются. Я не транжира.
— Как скажешь, — пожал плечами отставной полковник. — Неволить не буду. Только завтра, когда будешь бежать в храм, не сочти за труд, загляни к Дубицкому, скажи, что я его приглашаю к шести. Повод, скажи, самый, что ни на есть значительный!
— Найму извозчика и заеду.
Ардашевы переглянулись, но не проронили ни слова.
— Попили чай — и ладно, — вставая проговорил Ферапонт. — Не хотите ли, Анна, прогуляться по саду? Я вам гнездо птичье покажу на черешне. Птенцы там ужасно смешные.
— Отчего же, можно и прогуляться.
Дождавшись, когда Ферапонт и Анна покинут гостиную, Пантелей Архипович покачал головой и сказал:
— А дьячок-то — орёл!.. Увёл девку.
— Когда ушла невеста, неизвестно, кому повезло больше, — горько усмехнулся Клим. — Я лучше почитаю.
— Правильно, сынок, — кивнула матушка, — отдохни. Трудный был день.