– А кого должны посадить за убийство Линды Саммерс? – спрашиваю я саму себя, делая шаг назад, вглядываясь в доску на расстоянии.
И сейчас, жонглируя в уме звеньями этой жестокой и длинной цепи убийств, сомнений я уже нет испытываю.
Это не может быть совпадением. Убийства этих женщин совершил один и тот же человек, который не только выработал свой почерк убийства, но и манеру заметать следы. Еще день или два, и Кевин совершенно точно найдет какие-то неопровержимые доказательства вины либо Шелдона Саммерса, либо Ари Бойда, либо еще кого-то…
И прежде чем меня снова охватят угрызения совести, я достаю из стола свой старый потрепанный блокнот и, не раздумывая ни секунды, набираю телефон, который когда-то знала наизусть.
Глава 13
Даже два дня спустя я продолжаю задаваться вопросом: по какому принципу убийца выбирает, кого за него осудят? На мой взгляд, идеальным козлом отпущения в случае Линды Саммерс мог бы легко стать ее брат, но, насколько мне известно, в его доме уже производили обыск и ничего не нашли. В противном случае Кевин бы его точно не выпустил.
Следующий отличный вариант – это ее бывший Ари. Про обыск у него я ничего не слышала, поэтому сбрасывать его со счетов нельзя. Но есть и еще один вариант, который я чуть было не упустила.
Так минуту назад на доске появилось новое имя – тату-мастер Ривер. Если этот человек не был выдумкой Ари, то он был последним, кто видел Линду живой. И если моя догадка верна, он вполне может быть тем самым «козлом отпущения».
Именно этой находкой я хочу поделиться с Кевином, когда в трубке раздается его привычное:
– Мерида, как дела?
– Отлично, а у тебя? – спрашиваю я, потому что фоном в трубке звучат голоса и какие-то странные звуки. С тех пор как в «Нью-Йорк пост» вышла статья, мы с Кевином толком и не разговаривали, а потому я хочу верить, что мы по-прежнему друзья. – Я тебя отвлекаю?
– Есть пять минут. Еду на задержание Шелдона!
– Появились улики?
– Пока нет, но его алиби провалилось. Так что это точно он! – самодовольно говорит Кевин. – А ты чего звонила? Что-то случилось?
– Ты у Ари обыск проводил?
– Нет, а что?
– Просто интересно. А про Ривера ты так ничего и не узнал, да?
– Мерида, ты опять что-то задумала? Откуда такие странные вопросы? Я говорю тебе, что Шелдон, считай, у нас, все. Может быть, сегодня дело уже будет закрыто.
– Ясно. Расскажешь потом, как пройдет и что он скажет.
– Хорошо. Ладно, мне пора. Но ты давай без глупостей. Мы договаривались, помнишь?
– Как такое забыть? Удачи.
Я кладу трубку и, схватив сумку, выхожу из студии. Может показаться, будто мое решение поехать в район Бушуик стало спонтанным и неожиданным, но это не так. Если бы Кевин не задался целью во что бы то ни стало доказать мне, начальству, да и вообще всему миру, что он безоговорочно прав в своих подозрениях относительно Шелдона, я бы посвятила его в свои планы и, скорее всего, не шла бы в сторону метро, а ехала бы с ним в его автомобиле. Но Кевин выбрал ехать за Шелдоном, я же хочу проверить свою гипотезу.
Если верить гугл-картам, в районе Бушуик есть пять тату-салонов, и три из них располагаются в равной отдаленности от Гров-стрит 115 и 117, где проживали Ари Бойд и Линда Саммерс.
За три часа, что гуляю здесь, я уже успела выполнить свою дневную норму по шагам, но главное, побывала в двух тату-мастерских. В первом салоне, что расположен на Грин-авеню, работают два тату-мастера, и обе девушки. В салоне, что находится на Уилсон-авеню, недалеко от автомастерской и маленькой пиццерии, работает только один мастер – невысокий коренастый мужчина с седой бородой и огромной татуировкой, растянутой на всю шею. В момент, когда он вышел поприветствовать меня и, возможно, помочь определиться с рисунком будущей татуировки, я всерьез пожалела о том, что не сделала себе копию того снимка, на котором, по мнению Кевина, был изображен Ари. Однако я почти уверена в том, что у нужного мне мастера не должно быть таких ярких видимых знаков отличия, иначе я бы их совершенно точно запомнила. А потому, поблагодарив за консультацию, я просто ушла. И вот я стою на пороге третьего тату-салона, который располагается в полуподвальном помещении трехэтажного жилого дома. При взгляде на это заведение в памяти невольно вспыхивает подвал, в который я безрассудно спустилась в поисках ответов на свои вопросы в деле о смерти беременной женщины Сяомин Цинь. Тогда необузданное любопытство чуть не стоило мне жизни…
Меня пробирает озноб. Зябко поежившись, озираюсь по сторонам, возможно, виной внезапно охватившему тремору – отнюдь не страх, а тот факт, что я так увлеклась поисками Ривера, что совершенно забыла про обед.
Смотрю в сторону закусочной, что стоит на углу Менахен-стрит и Эвергрин-авеню. Если я сделаю небольшой перерыв на покупку хотя бы шоколадки, то, вероятно, спускаться в салон буду уже в сгущающихся сумерках. От одной только этой мысли мне становится не по себе.
«Это не займет много времени. Скорее всего, здесь тоже его не будет», – мысленно говорю себе я, начиная свой путь вниз.
Когда я толкаю дверь, у меня над головой звенит колокольчик, а в нос бьет резкий запах сырости и какого-то моющего средства. Закрываю нос рукой, напряженно разглядывая пространство, в котором оказалась. Это небольшая комната неправильной формы. Узкую часть, что находится прямо напротив меня, скорее всего, используют как парикмахерскую, потому что там стоит вращающееся кресло, на стене висит большое зеркало, а на полу заметны ошметки темных волос. По обе стороны от меня находятся двери, но я не успеваю принять решение, в какую из них заглянуть, потому как та, что справа, распахивается с противным скрипом, и из-за нее выглядывает мужчина с темными волнистыми волосами до плеч и впалыми глазами.
– Привет, какая услуга интересует? – Едва встретившись со мной взглядом, он ловко вступает в игру в качестве внимательного хозяина заведения. – Стрижка или узоры на теле?
Теперь, когда я вижу его во весь рост, у меня почти нет никаких сомнений в том, что он именно тот, кого я искала, он тот, кто был в галерее в тот вечер. Он совершенно точно не плод воображения Ари. Он существует, и он сейчас стоит прямо передо мной.
– Вы Ривер, верно? – спрашиваю я, засовывая руку в карман пальто, с облегчением сжимая телефон.
– Значит, все-таки узоры! – Широкая улыбка позволяет не только в полной мере разглядеть щели между его пожелтевшими зубами, но и вдохнуть тошнотворный аромат марихуаны. – Прошу, у меня как раз сейчас свободно.
– Вот так прям сразу делать? Я хотела для начала обсудить, чтобы понять… определиться…
– Ну, в процессе и поймешь, чего тянуть то? Раз пришла ко мне, значит, по наводке. Раз по наводке, значит, работа понравилась. Раз понравилась, к чему эти бла-бла. Заходи! – говорит он, распахивая дверь шире.
«Сейчас самое время уйти», – кричит здравый смысл, но я продолжаю стоять на месте. В его внешности действительно есть что-то схожее с Ари, но очень отдаленное. В отличие от Бойда, он заметно моложе и не выглядит щуплым, в его руках чувствуется сила и мощь человека с хорошей физической подготовкой.
«Возраст 35–40 лет… физически развит, у него сильные пальцы», – вспыхивает в мыслях одна из характеристик, которой я наградила убийцу.
– Да чего ты там стоишь как чужая? – гремит Ривер, убирая прядь волос за ухо. – Пойдем, сейчас все решим! Чья татуха понравилась?
Он не сводит с меня глаз, точно оценивая свои шансы на успех. И я охотно отвечаю ему тем же. Он привлекателен, немного грубоват, но сегодня многие мужчины склонны считать это скорее своим достоинством, нежели недостатком. Я все еще могу уйти, во всяком случае, хочу в это верить, однако вместо этого я принимаю приглашение и вхожу в его крошечный тату-кабинет.
– Линда, помнишь такую? – спрашиваю я, осматриваясь. Большую часть пространства занимает кожаное кресло и зеркало, украшенное фотографиями татуировок. – Она мне посоветовала тебя.
– Ох, да. Ты про художницу, верно? Грустная история.
– Да, она сказала, что вы друзья.
– Ну да, я ведь даже наколку себе сделал по ее рисункам, – говорит он и неожиданно задирает майку, демонстрируя на левой стороне своего подтянутого и накачанного тела уже знакомое мне вытянутое лицо с глазами-блюдцами. – У нее был талант!
– Это точно, – растерянно тяну я, не до конца понимая, что в действительности он мне сейчас показывал: свою работу как тату-мастера или же рельеф мускул.
– Так что делать будем: цветочки? Символы? Умные цитаты? А может, хочешь, чтобы я набил тебе целую картину?
Татуировки никогда не вызывали во мне ни интереса, ни протеста. Я просто знала, что такой вид искусства не для меня. Возможно, виной всему то, что услышала, как один из друзей Винсента высмеял пожилую даму, по молодости украсившую свое декольте бабочкой, которая по прошествии времени потеряла свою красоту и сочность, превратившись в бледную потрепанную моль. А, возможно, я просто боялась боли, боялась осуждения родителей… Я могу долго перечислять причины, по которым на моем теле до сих пор нет ни единой татуировки, но зато точно могу назвать ту, по которой я сейчас собираюсь ее сделать.
– Я хочу набить букву своего имени на плече, сможешь? – спрашиваю я, стягивая с головы черную шапку.
– Легко, – соглашается Ривер, широко улыбаясь. Он собирает волосы в низкий хвост, выкатывает маленький круглый стул на колесиках, который все это время стоял в углу за дверью. После чего протягивает мне толстый альбом с разными шрифтами. – Выбирай.
Пока я листаю потрепанные временем страницы, Ривер начинает подготовку. Я вижу, как он собирает машинку, выставляет какие-то разноцветные тюбики в один ряд.
– Первая татуировка? – спрашивает он, не отвлекаясь.
– Ага.
– Круто. Нашла то, что хочешь?
Всматриваюсь в очередную букву «Джей» с фигурным хвостиком и говорю: – Вот, эта мне нравится.