В комнате становится настолько тихо, что я слышу частый стук своего сердца и его ровное дыхание. На душе так тошно и мерзко, что хочется выть, но я молчу. Кусаю губу, уставившись в пол, точно провинившаяся школьница, ожидающая момента, когда ей разрешат покинуть класс.
– Давай выпьем за встречу! Кто знает, когда мы снова увидимся, – неожиданно предлагает он, точно ничего не случилось.
– У тебя интересное чувство юмора, – бросаю я, поднимая свой бокал, точно принимая вызов. – Больше встреч не будет.
– Малышка, не говори о том, над чем не властна, – говорит он, подмигивая мне.
Глава 23
Вот уже полчаса, как мы с Кристофером сидим в зале ожидания. Но объявление на табло неутешительно сообщает, что наш рейс задерживается еще минимум на час. За это время я успела узнать, что, оказывается, предупредила Кристофера о том, что не смогу поехать с ним в полицию ввиду неожиданных срочных дел и пообещала присоединиться к нему в аэропорту. Именно такой текст он прочитал на записке, которую нашел с утра под дверью. Разыскивать меня и настаивать на совместной работе он, разумеется, не стал.
Слушая эту историю, я с новой силой переполнялась злостью и раздражением, но старалась никак этого не выдать. Молча слушала о том, что, благодаря своим связям в полиции, ему удалось узнать не о случае инфицирования детей, но о ходе расследования убийства Эми Милтон. В деле изначально фигурировал какой-то таинственный меценат, но вскоре под подозрением оказался местный вор и наркоман Малик Башар, которого в итоге и отправили в тюрьму, где пять лет спустя он скончался от передозировки. Эта информация мне давно известна, а потому я безучастно слушаю. как Кристофер пытается соединить ошибку с инфицированием детей и подставными виновными в одну историю, когда он неожиданно спрашивает:
– Может, пропустим по стаканчику, все равно, посадка еще нескоро.
– Давай, – охотно соглашаюсь я.
И хотя я давала себе зарок больше никогда и ни при каких обстоятельствах не пить с Кристофером, сейчас я готова нарушить это слово. Мне очень нужно выпить.
Он по традиции заказывает виски, а я – бокал белого вина. Большой глоток смывает противное послевкусие с языка и приносит расслабленность в тело.
Я лечу домой, и это главное.
– Честно говоря, я ожидал от этой поездки большего. Конечно, можно попробовать раскрутить тему с подставными виновными, но это не то, на что я рассчитывал, – задает тон беседе Кристофер.
– А что, если инфицирование детей – это ложный след?
– Нет, это оно самое. Я это чувствую; если бы ты видела, как забегали глаза у администрации клиники, когда они увидели мое удостоверение и узнали, в чем мой интерес… Они что-то скрывают, но я это раскопаю. Это точно оно, в те годы это был самый яркий скандал, который мог коснуться сразу несколько десятков семей… И теперь, спустя годы, обиженное дитя решило отомстить за себя и того парня!
– Интересная версия, но что, если это было что-то другое, что-то, что не попало в прессу? – аккуратно начинаю я, все еще терзаясь сомнениями: хочу ли я делиться с ним информацией.
– Ясно, это тебе сейчас духи нашептали? Все время забываю, что имею дело не с агентом ФБР, а жрицей мира мертвых. Кстати, я знаю одну потомственную ведьму, тут, в Новом Орлеане. Может, зайдем, пока не улетели? – ехидно подмигнув мне, предлагает Кристофер, обращаясь к официанту с просьбой повторить его заказ.
– Идиот, – говорю я, кашляя в кулак.
Нью-Йорк встретил меня черными грозовыми облаками, от тяжести которых меня не отпускало ощущение, будто надо мной висит мощная бетонная плита, готовая в любой момент обрушиться на землю.
Такси медленно ползло из аэропорта «Ла-Гвардия» в сторону Манхеттена, постоянно застревая в жутких пробках. В очередной раз взглянув в окно на эту беспросветную серость, я откидываюсь на спинку заднего пассажирского кресла и тяжело вздыхаю. Несмотря на то, что в самолете оказалось много свободных мест, выспаться у меня не получилось, и теперь я чувствую себя разбитой и уставшей.
Подхожу к двери своей квартиры, отмечая, что даже в такую рань мои соседи уже нашли повод ругаться и собачиться. У меня единственная дверь в доме, в которой установлено два замка, каждый на три полных оборота. И я всегда запираю на все три оборота.
Вставляю ключ в верхний и неожиданно обнаруживаю, что он заперт только на один оборот. Такая же история с нижним.
Я задыхаюсь, медленно пятясь назад. Телефон я включила только час назад, когда села в такси. На экране по-прежнему висят десять непрочитанных сообщений и такое же количество пропущенных звонков от Кевина.
Похоже, пришло время перезвонить. Продолжая напряженно смотреть на дверь, будто за ней скрывается монстр, я звоню Кевину.
Три долгих гудка кажутся вечностью.
– Мерида, где ты? У тебя все хорошо?
– Не знаю, – мямлю я, продолжая пятиться к лестнице.
– Где ты? Я приеду. Что случилось? Я не мог до тебя дозвониться! Я весь город на уши поставил…
Он говорит, говорит, но я не слышу ни слова. В голове гул. Мысли крутятся так быстро, что я едва успеваю фиксировать их. Перед глазами вспыхивает сцена, как я спустилась с барного стула, собираясь идти знакомиться с Кристофером, когда мне позвонил Кевин. Я решила над ним подшутить, сказав, что у меня свидание вслепую. А потом, прежде чем отключить телефон, я обещала поговорить с ним обо всем на следующий день…. Я действительно собиралась, но вместо этого я напилась и проснулась в Новом Орлеане…
«Если ты не ответишь мне в течении пяти минут… время пошло… я выломаю дверь… вызову группу захвата… ответь мне. Мерида, ты где?» – всплывают в памяти фирменные угрозы Кевина.
Я прислоняюсь к стене. Вдох-выдох.
– Это ты?.. Ты приезжал ко мне домой… это был ты?..
– Мерида, я не мог до тебя дозвониться, твой телефон был отключен.
– Ты спятил? Ты себя слышишь?
– Я просто заехал, чтобы убедиться… где ты была? Ты дома? Я приеду.
– Я не хочу тебя видеть. Все! Это уже слишком.
Я бросаю трубку и снова отключаю телефон. Вполне возможно, что он исполнит свои обещания и на этот раз, но в его интересах оставить меня в покое.
На непослушных, подкашивающихся ногах я возвращаюсь к двери и наконец вхожу в свою квартиру и тут же закрываюсь на все замки, но главное – задвигаю щеколду.
«Что это за дом такой, куда каждый желающий может легко проникнуть в мое отсутствие?» – проносится в мыслях, пока я бегло осматриваюсь, с облегчением осознавая: все выглядит точно так же, как и в понедельник утром, когда я, как обычно, ушла на работу.
– Это был всего лишь, Кевин. Только Кевин.
Я могла бы догадаться…
Вынимаю из микроволновки тарелку с горячей порцией макарон с сыром, когда в дверь кто-то стучит, а следом раздается громкий, оглушающий звонок.
На долю секунды у меня перехватывает дыхание, я замираю на месте, чудом успевая поставить еду на стол.
Кто это?
– Мерида, я знаю, ты там!
– Вот это сюрприз! – огрызаюсь я одними губами, не двигаясь с места.
– Мерида, прости. Я не должен был… я не хотел тебя обидеть… напугать. Я сам испугался. Я переживал. Ты слышишь меня?
– Конечно, я слышу, а еще тебя слышат все соседи, – тихо говорю я, наливая себе стакан воды.
– Пожалуйста, открой, нам нужно спокойно поговорить. Ты должна меня выслушать.
– Даже так? Должна! Ну-ну, – говорю я.
– Мерида, мы взрослые люди, давай поговорим. У нас с тобой был договор, и ты знала, что я не шучу. Что, по-твоему, я должен был делать? Я не мог тебя найти! Где тебя вообще носило?
Делаю три больших глотка, ставлю стакан на стол и наконец иду открывать дверь, пора заканчивать этот моноспектакль.
– Я знаю, ты там!
– А где еще мне быть? – спрашиваю я, открывая дверь, предварительно прощелкав всеми своими замками.
– Мерида, – улыбаясь, тянет Кевин, загребая меня в свои объятия.
Он высокий и сильный, сопротивляться бессмысленно, тем более что я, несмотря ни на что, рада его видеть.
– Никогда-никогда больше не выключай свой телефон.
Он смотрит мне в глаза с такой болью и тоской, что мне его даже жаль.
Ничего не ответив, я отвожу взгляд в сторону, позволяя ему войти. Закрываю дверь, и мы стоим в тишине, молча глядя друг другу в глаза. Отголосками в квартиру проникают звуки улицы, крики соседей, которые, казалось, молчали все то время, что говорил Кевин.
Я прислоняюсь к двери, и она издает протяжный жалобный стон.
Мы улыбаемся.
– Прости, я запаниковал.
– Я поняла. Что еще ты успел сделать?
– Был у тебя на работе. Там оказался менее сговорчивый управляющий, он не открыл мне твой кабинет, но показал записи видеонаблюдения. Так я узнал, что последний раз на работе ты была в понедельник вечером.
– И начал спецоперацию, да?
– Я не знал, где ты… и честно говоря, если бы сегодня ты не вышла на связь, я бы нашел твоих родителей или Джесс…
– Только сегодня? Ты понимаешь, что за это время меня могли уже убить, расчленить и разбросать по всему Манхэттену.
– Прекрати, это не смешно.
– Да, пожалуй, – соглашаюсь я, вздыхая. – Я больше не злюсь, но это не значит, что я тебя простила.
– И все-таки где ты была?
– Летала на пару дней в Новый Орлеан, решила немного развеяться.
– Это уже второй раз за последние пару месяцев, может быть, ты, как и сказала, летала на свидание? – спрашивает Кевин, напряженно приподнимая бровь.
Не думаю, чтобы он говорил всерьез, но от этой его неожиданно высказанной мысли мне становится не по себе.
– Не говори глупости, – выдавливаю я, хватая стакан с водой со стола и делая несколько жадных глотков.
Глава 24
В зале Бродвейского театра по-особенному шумно и торжественно. Артисты, что только что проживали на сцене почти шекспировскую драму, теперь стоят в окружении своих преданных поклонников, упиваясь хвалебными одами, утопая в цветах.