Хорек замер, вслушиваясь.
– Все? – спросил Кривой.
– Кажись… – ответил Дед.
– Отпелся слепой, – сказал Дылда и сплюнул. – Ты там живой, Враль?
– Живой… – ответил Враль. – Спасибо Щербатому, принял нож вместо меня.
– А у кого-нибудь лампа есть? – спросил Рык.
– У меня, – сказал Дед. – В мешке заплечном. Только я его снять не могу: плечо болит.
– Я достану, повернись, – голос Кривого был уставший и злой. – Нужно Рыбью Морду найти и уходить отсюда как можно быстрее…
Он зажег лампу.
Хорек подошел поближе, оттолкнув чей-то труп, присмотрелся.
Лицо певца было разрублено. Седые волосы прилипли к ране, и черная кровь медленно вытекала сквозь них. Полоз разжал пальцы, тело сползло в воду, перевернулось лицом вниз.
Рыбью Морду они нашли возле стены. Он лежал на воде, широко открытые глаза смотрели вверх. Стилет так и остался в ране у Рыбьей Морды.
– Забираем и уходим, – сказал Рык. – И Щербатого тоже…
Подхватив своих убитых, они вышли на сухое, положили тела на камни. Дед вытолкнул из воды горбуна. Тот отошел к стене, отвернулся от остальных, бормоча что-то себе под нос.
– А господин меняла, сдается мне, умом тронулся, – сказал Дед. – Что-то говорит, а разобрать не получается.
Рык сел на камни, стащил сапоги, выкрутил онучи и снова намотал на ноги. Надел сапоги. Хорек посмотрел на него и тоже переобулся.
– Я, Дылда, Дед и господин меняла берем Рыбью Морду. Остальные – Щербатого, – приказал Рык, после того как все ватажники разобрались со своей обувкой.
– А дорогу кто покажет? – спросил Враль.
– Господин меняла и покажет, – ответил Рык, подошел к горбуну, повернул его к себе лицом и потряс. – Слышишь?
Голова менялы качнулась и замерла. Он даже не попытался отстраниться – стоял, опустив руки и понурив голову.
Рык ударил его ладонью по лицу. Еще раз. Голова мотнулась.
– Ты слышишь? – спросил Рык.
– Да… – выдавил из себя меняла и посмотрел в глаза Рыку. – Да, слышу.
– Выход отсюда найдешь?
Меняла кивнул.
– Пошли!
И они пошли.
Слабый огонек светильника не мог разогнать темноту. Дорогу видели только те, кто шел впереди – Рык и меняла.
Нести Щербатого было неудобно: вода капала с одежды, а тут еще его рука, покачиваясь, ударяла Хорька по колену. Покойника уложили на палках от факелов, выловленных в воде, отчего тело его выгнулось, словно сведенное судорогой или падучей болезнью. Ноги погибшего доставали до полу, голова запрокинулась, и открытые глаза смотрели в низкий потолок коридора.
– Застынет, – сказал Кривой, – так калачом и зароем.
– Ничего, он не обидится, – успокоил Враль. – Ему сейчас не больно. И неудобно ему тоже не будет. Так и не потратил свое богатство…
Хорек глянул на Полоза, но тот молчал, смотрел себе под ноги и, казалось, не слышал ничего вокруг.
– А я молодец, – сказал Враль. – Сразу сообразил, когда Рык про лампу спросил. Этот слепой подбирался потихоньку, и хрен бы мы его учуяли, пока он впритык не подобрался. Рык раскусил, что он света испугается…
– А что тут соображать? – буркнул Кривой. – Он что, зря первым Щербатого завалил? Издалека нож бросил, шагов с двадцати. На звук… И ведь попал же, слепой!
– Пока с ним Рык разговоры разговаривал, он ведь уже почти подошел… Сколько там оставалось? Пять шагов? Семь – самое большее. Я думал, он меня таки убьет. Сообразил Щербатым прикрыться… – Враль засмеялся счастливо. – В Щербатого он второй ножик и бросил. А без шума да на таком расстоянии у него и не получилось.
– Рано мы ушли, – неожиданно объявил Враль.
– Чего так? – удивился Кривой.
– Нужно было покойничков, Крыс этих, проверить – пояса, за голенищами. У них много чего веселого можно было найти, точно вам говорю…
Кривой не ответил.
– Нет, ты чего? – возмутился Враль. – Святое ведь дело – добыча. Сам ведь всегда…
Кривой вздохнул, но снова не ответил.
– Ну и пожалуйста. Следующий раз все себе заберу, в счет упущенного сегодня.
Они свернули – в этом коридоре с потолка лилось, ручейки бежали, обгоняя идущих ватажников.
– Чего это мы вниз пошли? – насторожился Враль. – Вот сейчас тут еще один слепой объявится, только я уже спасти всех не смогу…
Они свернули еще несколько раз, прежде чем передняя группа остановилась.
– Здесь можно, – тихо сказал меняла.
Они остановились возле стены, в самом низу которой было вынуто несколько кирпичей. Лаз получился как раз, чтобы пролезть. Труп Рыбьей Морды положили на пол головой к лазу. Щербатого – рядом. Рык взял светильник, наклонился и заглянул в лаз, присвечивая себе. Выпрямился.
– Здесь оставим. Как в склепе.
Кривой подошел к пролому, заглянул, потом залез вовнутрь.
Хорек видел, как из темноты высунулись руки Кривого, ухватились за одежду Рыбьей Морды и медленно втянули труп в дыру. Полоз и Рык подняли тело Щербатого и тоже поднесли его к дыре, подали вперед и помогли Кривому, когда тот потащил труп вовнутрь.
Все стояли молча, ждали, пока Кривой вылезет из лаза.
– Кирпичами заложи, – сказал Рык Хорьку. – Пусть лежат спокойно…
Хорек подошел к кирпичам, сложенным поодаль горкой, взялся за верхний. Кирпич был большой, Хорек его еле поднял.
– Стой! – выкрикнул Враль, бросился вперед, к дыре, зашипел от боли, зацепившись раненым плечом о неровный край.
Хорек замер, держа в руках тяжеленный камень и понимая, что если Враль задержится, то камень он точно уронит. Но Враль вынырнул быстро – а в руках два кошеля.
– Чуть со змейками вместе не похоронили, – объяснил Враль. – А им денежки ни к чему.
Хорек подошел к дыре, поставил кирпич на пол и задвинул его. Вернулся к куче за следующим… Последнее небольшое отверстие он просто забил подходящим по размеру камнем, который тут же и валялся.
За это время никто даже не обмолвился словом.
Горбун взял лампу и пошел вперед, ватажники – следом. Так, молча, они и дошли до камня, прикрывавшего вход в подвалы дома менялы. Поднялись по винтовой лестнице до комнаты со сводчатым потолком, вошли, сели вокруг стола.
Хорек поежился: хоть после ледяной воды и подземных сквозняков в комнате и было тепло, но озноб потихоньку завладевал его телом. Вот тут этим вечером сидел Рыбья Морда. А напротив него, по другую сторону стола, сидел Щербатый и не верил, что они собираются захватить самого Старого Крыса. И делал выбор между жизнью и смертью, а оказалось, что всего лишь выбирал он между немедленной смертью и смертью с небольшой отсрочкой.
Хорек положил голову на руки, закрыл глаза.
Он думал, что умрет. И остался жив. И убил сегодня двоих. Двоих! И совершенно не думает об этом – вспомнил, но ничего не почувствовал. Щербатого – жалко. И Рыбью Морду – жалко тоже.
Враль что-то громко сказал, Хорек не разобрал, что именно, но Кривой и Дед засмеялись. Будто ничего и не произошло. Вот оно как: Хорек научился не думать о том, что кого-то убил, а вот они умеют не думать о только что погибших товарищах.
Рыбья Морда… Три года Хорек был рядом с ним. Нет – всегда. Он не помнит почти ничего до того, как попал в ватагу. И не помнит, как был без Рыбьей Морды.
А теперь его нет. И больше никогда не будет. А Дед и Враль смеются, переругиваются беззлобно.
– Тебе помочь покойничка убрать? – спросил Рык у менялы.
– На улицу выбросьте, как будете идти. Можете прямо возле лавки… Кошелек я уже у него срезал, подумают, что ограбили… – Горбун держал руки над огоньком светильника, смотрел, как чахлый лепесток огня пытается их укусить.
– Тебя не найдут? – спросил Рык.
– Нет. Пыли в коридорах почти нет, сейчас везде течет вода… Пока хватятся пропавших, пока найдут их в храме…
– А Старого Крыса?
– Его могут найти. И что? От моего дома до того места, где ты его пытал, добраться непросто. Не найдут. Да и искать не будут. Скоро соберут сход, выберут нового Крыса, – горбун посмотрел на свои ладони и вдруг засмеялся мелким дребезжащим смехом. – А ведь я его убил… Убил! Даже не надеялся, думал, что так все и будет продолжаться. А ведь получилось. И он не бессмертный!
Горбун снова засмеялся.
– Утром я схожу в Болотный квартал. Нужно проведать умирающую… Подержать за руку…
Дальше все произошло очень быстро – Хорек не успел открыть глаза: что-то загремело, раздался вскрик, тупой удар и звук падающего тела. Когда же открыл и поднял голову – горбун лежал на полу, в груди у него торчал нож, ноги менялы дергались, царапая каблуками пол, но глаза уже стекленели. Над ним стоял, сжав руки в кулаки, Полоз. Хорек посмотрел ему в лицо и отвернулся: губы Полоза дрожали, лицо было бледно и покрыто мелкими каплями пота.
– Заткнись… – прошептал Полоз. – Заткнись…
Дед встал из-за стола, подошел к Полозу, обнял его за плечи и повел в сторону, подальше от трупа.
– Зачем он болтал? – спросил Полоз. – Зачем он болтал?
Дед усадил Полоза на скамью, спиной к столу и лежащему на полу меняле. Сел рядом.
– Зачем? Лучше бы он замолчал… Он же… Зачем…
– Все хорошо, – тихо сказал Дед. – Все хорошо…
– Как же, хорошо! – Враль глянул на убитого горбуна. – Хоть бы деньги у него вначале взяли, укрывки выспросили… никому деньги не нужны…
Рык промолчал.
– Что молчишь? – спросил Враль. – Ну, пришли мы сюда. Серого упустили. Крыс нам ничего не сказал. Певца этого слепого убили. Все! Ничего у нас нет. Можно уходить. Только и уходить нам некуда, нас князь и воевода дома ждут-дожидаются! Без княжны нам туда дороги нет.
– Нет, – согласился Рык.
– И что же мы тогда делать будем? Что? Ходить по городу, спрашивать добрых людей, не видал ли кто молодца в сером? А никто и не видал, а если и видал, то нас убить попробует или натравит кого… Не судьба нам княжну найти, не судьба! – Враль выкрикнул это и ударил кулаком по столу. – Как хотите, а я тут останусь. Свое заберу и останусь. А вы – идите куда хотите!
Рык медленно обвел взглядом ватажников. Никто ему не посмотрел в глаза. Дед что-то говорил на ухо Полозу, Дылда смотрел на огонек лампы, будто ничего интереснее этого в жизни не видел. Кривой что-то царапал острием ножа на столешнице.