В свое время Харон потрепал нервы нескольким работающим на Шмелева вольным сталкерам, заставляя их подробно исследовать руины в окрестностях станции метро Советская. Там, на площади Конституции, в так называемом «Дворце Труда», до Катастрофы располагался маленький, известный только истинным меломанам музыкальный магазин «Коловорот». В магазине продавалась тяжелая музыка на любой вкус. Сталкер по кличке Тунгус легко нашел нужное место, заранее снабженный довольно обширным списком музыкальных предпочтений меломана-апологета. Харону повезло: та часть здания, где находился «Коловорот», была разрушена меньше всего. Правда, в руинах обитали какие-то мелкие неприятные твари, от которых Тунгус едва отбился на обратном пути. Именно Тунгус добыл Харону львиную долю уникальной коллекции. Жаль, что он погиб через два года, уйдя в последний рейд к огромному продовольственному супермаркету, расположенному в «аномальной зоне» рядом с одним из выходов станции Маршала Жукова…
Из оружия Харон прихватил с собой только брезентовый пояс с ножами. Затем достал из книги фотографию. Брать ли с собой кусочек утраченного прошлого, или пусть оно останется здесь, медленно превращаясь в бесполезный мусор? Ведь прошлое живет только тогда, когда о нем кто-то помнит. Пока есть на свете человек, который знает запечатленных на маленькой фотографии людей, прошлое по-прежнему существует, пусть и в другой, навеки утраченной волшебной реальности.
— Твоя семья?
Апологет резко обернулся.
За спиной стоял Шмелев. И как это он ухитрился бесшумно приоткрыть дверь? Недаром полковник до Катастрофы служил в разведке.
— Была, — Харон поспешно спрятал снимок во внутренний карман куртки.
— Что с ними стало?
— Они мертвы.
— Война?
— Нет, намного раньше.
— Может, так и лучше? Кто знает, успели бы они добраться до укрытия или нет…
— Нет, не лучше. Так бы у меня теплилась призрачная надежда когда-нибудь их найти.
— Значит, тебе было не о ком волноваться, когда ты спускался в метро?
— Не о ком, — подтвердил апологет. — Я уже тогда был мертвецом, еще до того, как на город посыпались бомбы…
Они немного помолчали.
— Возьми, это подарок! — полковник достал из-за спины блестящий пистолет с красивым узором-гравировкой вдоль ствола. — Это «Гюрза»! На дальности семьдесят метров ее пуля пробивает бронежилет третьего класса защиты с «жесткими» элементами. Если надо, эта малышка способна продырявить блок цилиндров автомобильного двигателя. Автоматика работает за счет отдачи ствола с коротким ходом. Высокий показатель кучности стрельбы сериями по десять выстрелов. Калибр девять миллиметров. Скорострельность — сорок выстрелов в минуту. Прицельная дальность — сто метров. В магазине восемнадцать патронов. Мечта любого сталкера.
— Спасибо, — Харон сунул пистолет за пояс.
— И вот еще… чуть не забыл… на мелкие расходы… — спохватился Шмелев, протягивая тяжелый холщовый мешочек с патронами.
— Вы меня балуете, товарищ полковник!
— Ни в чем себе не отказывай! — улыбнулся в ответ Шмелев.
До железнодорожной станции Лосево (места встречи с Фишером) добраться по поверхности было невозможно. Между станциями Пролетарская и Тракторный Завод располагалась обширная «аномальная зона». К Лосево следовало двигаться через метро, и, немного поразмыслив, Харон все же согласился взять сопровождающих, но только до Тракторного Завода.
Для защиты апологета Шмелев отрядил майора безопасности Жданова и еще трех опытных бойцов из элитного подразделения «Лимба» под броским названием «Тени смерти».
Надев светозащитные очки и респиратор, оберегающий от ядовитых пылевых вихрей, Харон вышел во двор форта, где у массивных металлических ворот уже ждал пыхтящий камуфлированный «уазик» с пулеметной турелью на плоской, укутанной маскировочной сетью крыше. Вдоль стен широкого двора располагались солдатские казармы. В открытых гаражах трудились механики, перебирая двигатель массивного уродливого БРДМ-2, некогда разработанного КБ Горьковского автозавода и успевшего в свое время повоевать и на Ближнем Востоке, и в Африке, и даже во Вьетнаме. В Афганистане эта отлично зарекомендовавшая себя машина применялась для несения патрульной службы и охраны штабов войсковых соединений. Рядом с разобранным БРДМ темнела накрытая брезентом гордость Тринадцатого форта — легендарный танк Т-72.
Крыша супермаркета, некогда носившего пафосное название «Восторг», была переоборудована в вертолетную площадку. Сам желто-синий пузатый Ми-2 с давно утратившей всякий смысл надписью «ДАI» на бортах сейчас отсутствовал.
«И как это я не услышал, когда он улетел?», — удивленно подумал Харон.
Жданов стоял рядом с «уазиком», внутри легендарного советского джипа сидели бойцы в бронежилетах и вязаных черных масках, поверх которых были надеты светозащитные очки и светло-песочные респираторы.
— Я ваш шофер, Глеб Валентинович! — радостно сообщил майор, поправляя фильтрующую воздух маску. — Давайте рюкзак! Надеюсь, доберемся до Пролетарской без эксцессов. Жаль, что бронетранспортер неисправен, а то бы прокатились с ветерком.
Апологет передал рюкзак и, кивнув в сторону вертолетной площадки, тихо спросил:
— А куда наша винтокрылая птичка упорхнула?
— Военная тайна! — Жданов значительно потряс над головой указательным пальцем. — Стратегически важный разведывательный рейд.
— А, ну тогда понятно… — кивнул Харон, забираясь на заднее сиденье универсального внедорожника. — Здравствуйте, ребята!
В ответ суровые бойцы сдержанно промычали. Серьезные мужики, сразу видно, за словом в карман не полезут.
— Раскрывайте ворота! — крикнул майор, усаживаясь за баранку. — Кузьменко, на пулемет!
Один из бойцов раздвинул в крыше машины узкий люк и до половины высунулся наружу.
Часовые направили стволы крупнокалиберных орудий на пространство перед воротами форта. Массивные железные двери с протяжным воем поползли в стороны.
— Понеслась, ятить твою за ногу! — весело проговорил Жданов, до упора выжимая педаль газа. — Доставим вас, Глеб Валентинович, прямо к метро за пару минут.
И рванувший с места «уазик» резво прыгнул в открывшиеся ворота, обдав двор форта градом серой щебенки.
Глухо затарахтели пулеметы на вышках, кося рванувшихся к закрывающимся стальным створкам мохнатых верещащих уродцев, неожиданно выскочивших из ближайших сугробов. Со стороны двора послышался изощренный мат — несколько тварей все-таки успели прорваться. Чахоточно закашлял АКМ, заглушаемый истошным визгом издыхающих лазутчиков.
— Партизаны хреновы! — Жданов резко выкрутил руль, давя не успевшую вовремя увернуться мохнатую гадину. — Кузьменко, как там обстановка?
— Нормально! — глухо пророкотало сверху.
— Летунов не видно?
— Так не сезон ведь, товарищ майор. В спячке летуны еще!
— Да мало ли… — обернувшись, начальник безопасности лукаво подмигнул слегка укачанному тряской апологету. — Еще совсем немного, Глеб Валентинович, и ваши мучения благополучно закончатся.
— Зато начнутся новые, — невесело усмехнулся Харон.
Объезжая огромный завал на дороге, «Уазик» вырулил к небольшому переулку, связывающему улицу Мира с Московским Проспектом. Дорога была просто ужасная. Прямо посредине изувеченного шоссе клубились паром заполненные черной водой ямы, асфальт в некоторых местах вздыбился, будто из-под земли что-то яростно рвалось наружу, но издохло на полпути. Сугробы немного скрадывали страшную картину разрухи и запустенья.
— Паркурщики! — неожиданно донеслось сверху, и тут же методично заработал пулемет.
На голову Харона посыпались горячие, резко пахнущие гильзы.
— Твою мать… — казалось еще немного, и рулевое колесо останется в руках Жданова.
— Кузьменко, сколько их? — хрипло проорал майор, пытаясь перекричать звуки стрельбы.
— Пять!
— Это еще ничего! — с облегчением вздохнул Жданов. — Хуже, когда на охоту выходит целая стая!
Харон никогда прежде не видел этих удивительных существ. С любопытством глядя в запотевшее окно «уазика», он пытался рассмотреть, что творится снаружи.
— Кузьменко, справа!
Серые вытянутые тела мелькали среди сугробов. Мутанты передвигались с невероятной скоростью и грацией, будто паря над нагромождением бесформенных камней. Вот одна из тварей, уходя от настигающей очереди, легко взбежала по отвесной стене полуобрушенного здания.
«Так вот почему их так странно назвали», — подумал апологет, ловя себя на мысли, что опасные существа по-своему даже красивы.
— Кузьменко, не подпускай их близко к машине, распорют покрышки!
Истошно завывая двигателем и скрипя старыми рессорами, «уазик» пулей вылетел на широкий проспект.
— Почти добрались! — Жданов стоически боролся с вырывающейся из рук строптивой баранкой. — Приготовиться к выходу! Заградительный огонь по целям. Быстро отступаем ко входу в метро! Кузьменко, скольких положил?
— Двух.
— Плохо. Все, пошли!
«Уазик» остановился рядом с черным зевом одного из входов Пролетарской. Апологета грубо вытолкнули из машины. За воротом куртки позвякивали пулеметные гильзы. Застрекотали штурмовые автоматы.
— Сюда!!! — из метро выскочило несколько бойцов в темно-зеленом камуфляже.
— Поддержите огнем! — Жданов щедро поливал окрестности горячим свинцом.
Одна из длинных серых теней взорвалась веером кровавых брызг, прожигающих белый наст снега. Апологет поскользнулся, неуклюже падая на колени, но в следующую секунду чьи-то крепкие руки подхватили его и стремительно поволокли ко входу в метро, откуда выбегали все новые и новые вооруженные люди.
— А… получили, суки! — торжествующе орал Жданов, быстро меняя рожок в автомате. — Кузьменко, покинуть турель. Все в метро, мать-перемать… Савченко, оставь его в покое, оно и так сдохнет… Спасибо вам, ребята, очень вовремя подоспели!
— Как стрельбу услышали и рев двигателя, так сразу послали разведчика, а он смотрит, машина из форта по проспекту несется.