Проводив глазами уходивших бойцов, я начал готовиться к бою. Возможно, последнему... Позиция и в самом деле была хороша - на выходе из ущелья, почти на самом верху неприступной горной гряды, не подойти и не обойти ни с одной стороны. И наверх не взобраться - для этого придется делать крюк не меньше двадцати километров. По таким горам - это сутки, а мне нужно продержаться пару-тройку часов, не больше. Отрезать преследователей от посадочной площадки, создать группе фору по времени. Несколько больших валунов (черт знает, как их сюда занесло) лежали так, что прикрывали стрелка от пуль и гранат с четырех сторон - и в то же время, промежутки между камнями образовывали превосходные, почти естественные бойницы для стрельбы.
Что у меня есть? Две винтовки - Барретт-50 и AW Super Magnum калибра .338 Lapua, к ним аж сто семьдесят три патрона. У душков подобного оружия, чтобы мне ответить нет. Двадцать семь патронов уже истрачены - причем все - по делу. Для предстоящего боя и отрыва от преследования (если повезет) - хватит.
Пистолет-пулемет HK MP7A1 с глушителем и шестью магазинами на сорок патронов каждый. Это - запасное оружие снайпера для ближнего боя. Хотя до ближнего боя доводить нельзя. Нас преследует банда не меньше полутора сотен стволов - причем это не обычные крестьяне, наскоро набранные в горных селениях Пуштунистана как пушечное мясо джихада. Это - лучшие, наиболее опытные бойцы Талибана, в том числе личная охрана Самого. Те, кому удалось остаться в живых после нашего налета. Я прекрасно понимал, что сейчас в этот район стягиваются все наличные силы талибов, которые есть в провинции - и цель у них одна - перехватить, связать боем, не дать уйти живыми ни мне, ни моей группе.
Пистолет Глок 26 с тремя магазинами на десять патронов каждый и легким, коротким, почти невесомым "пилотским" глушителем. Шесть гранат. Это на случай, если все станет уже совсем худо. Оружие последнего шанса. В кармане у меня была еще одна граната - привычка русского спецназа, воевавшего здесь многими годами раньше. Живыми в плен не сдаваться. Не собирался сдаваться и я...
Вот и все.
Что-то тяжелое плюхнулось совсем рядом, я дернулся, доставая пистолет - и увидел Седого. Он залег рядом со мной и сейчас деловито устанавливал свой пулемет к одной из бойниц.
- Какого хрена? - прошипел я - ты что, приказа не слышал? Вали отсюда, да не оглядывайся!
- Пошел ты на ..., капитан! - устало сказал он - русские на войне своих не бросают. Русские офицеры - тем более! С операции возвращаются либо все, либо никто - это закон спецназа. И не нам его нарушать.
- Я не русский - напомнил я - и ты это знаешь.
- Ты русский - усмехнулся Седой - у тебя в документах может быть все что угодно написано, но ты все равно русский.
- Какого же хрена ты оставил группу без командования?
- Старый выведет - твердо сказал Седой - он в этих горах ходил, когда ему еще девятнадцать лет было. Пять километров пройти всего осталось - для Старого это детское развлечение. Пройдут.
- Б..., ты понимаешь, что мы, скорее всего здесь ляжем ... - устало сказал я - за нами не меньше полутора сотен душков шпарят. А через несколько часов сюда правоверные со всего Афгана сбегутся! Аллахакбары долбанные...
- Один ты и в самом деле ляжешь - согласился Седой - а вот вдвоем, если отбиваться и уходить - это еще вопрос. Я в восемьдесят седьмом из такой же ситуации выскочил. Обе винтовки на километр-полтора влегкую добивают, если эти черти толпой на прорыв пойдут - я их из ПКМ причешу - мало не покажется. Здесь даже из миномета хер достанешь, если только случайная мина залетит. Через три часа солнце садится, тогда и уйдем, по темноте. В горах в одиночку не ходят, тем более в темноте, сам знаешь. А я все эти горы на собственном пузе излазил, в свое время. Не психуй, капитан, выберемся.
- Ну, смотри сам ... - я достал блокнот, лазерный дальномер и начал составлять карточку снайпера. Духам до нас было еще идти километра три, как раз успею...
Конечно же, духи не рискнули идти напролом всей толпой - уже научены горьким опытом. Первыми пустили небольшой арьергард. Чего-чего - а расходного человеческого материала у духов всегда хватало в отличие от нас. Рождаемость предельно высокая, работы нет. Приходишь в отряд - там тебе дают китайский Калашников и платят деньги. Приличные деньги потому что Афганистан - мировой центр производства героина. Это раньше талибы маковые поля жгли - теперь они долю с них имеют...
Вот и эти шли. Молодые безусые, пятеро и у каждого автомат. Думали, что идут правильно - боевиков насмотрелись видимо, то и дело приседали, осматривались, направив стволы в разные стороны. Как раз когда ты замираешь - ты и есть хорошая мишень для снайпера.
- Готов?
Седой, которому я отдал Барретт, лежал совсем рядом. Пулемет нам пока не был нужен.
- Готов.
- Делаю я. Ты смотришь. Они попытаются вывести снайперов и подавить меня. Их снайпер должен подобраться на километр, может даже меньше. Ты его уберешь...
- Добро.
К AW - сто двадцать патронов, к Барретту - всего пятьдесят три. Да и AW на предельных дистанциях точнее, чем Барретт, зато Барретт лучше подходит для ликвидации снайперов, прячущихся за укрытиями. Поэтому так и сделаем - AW работает по дальним целям, Барретт выбивает снайперов и расчеты группового оружия.
Сосредоточиться. Полный мороз в голове, ни одной лишней мысли. Только о цели...
Третьего бы... Корректировщика. И можно сидеть тут до скончания века.
Сосредоточиться. Раз-два-три... Раз-два-три...
Выстрел - почти неощутимый, в крови столько адреналина, что сбрось рядом бомбу - и то не почувствуешь. Хотя нет, бомбу - почувствуешь...
Секунда. Вторая...
Работа снайпера на такой дистанции хороша (а может, наоборот, плоха) тем, что ты все видишь. К тому моменту, как пуля долетит до цели, отдача перестает воздействовать на стрелка, и ты видишь, как пуля сбивает с ног твою цель. Это увидел и я - в который уже раз. Шедшего первым паренька - пуштуна, которому сегодня просто не повезло, пуля триста тридцать восьмого калибра отбросила назад, падая он сбил с ног еще одного стрелка. Остальные моментально попадали с ног и открыли огонь во все стороны...
- Целей не наблюдаю...
Оно и странно. Где все остальные?
- Как с обходом?
- Ближайший - двадцать кэ-мэ топать. Причем - там по пути огневая база. Чехов, кажется. Сам понимаешь...
Понимаю. Либо двадцать кэ-мэ пешком с перспективой схватиться с чехами или кем там еще - с целой огневой базой, в общем. Либо здесь - замыкающий дозор маленькой группы спецназа. Двое или трое - против сотни...
Ответом послужил тонкий нарастающий свист - тот самый, что снится профессионалам в их цветных снах о войне - и разрыв минометной мины. Далеко, едва ли не в паре сотен метров от нас.
- Придурки...
Придурки то придурки. Вмазали без корректировщика. Я посмотрел наверх, словно желая убедиться, что нависающий над нами скальный козырек надежно укрывает нас. Он и укрывал. Почти. Для того чтобы нашинковать нас в фарш минометной миной, надо попасть в отверстие размером примерно метр на... метров шесть. Так здесь хитро и умно устроена позиция. Раньше здесь духи оборонялись от русских от шурави - теперь они сами, волей Аллаха вынуждены штурмовать это укрепление. Если они не выведут минометы на прямую наводку и не посадят корректировщика - шанс попасть один тысячам к пяти. Не больше...
- Сколько у них мин как ты думаешь?
- Не больше тридцати. - спокойно ответил Седой - больше на хребте не утащить. Если нет ишаков. А ишаков у них нет, потому что они тормозят продвижение. Скоро заткнутся...
Следующая мина разорвалась уже ближе - но все равно далеко, осколки только чиркнули по камням.
- Иди на ту сторону. Как бы не обошли. Я пока один.
- Есть.
Еще мина - дальше, совсем далеко - точно наугад лупят. Наугад да не...
Вот он...
Корректировщик...
Корректировщик двигался медленно, почти незаметно, он полз по камням, подобно змее. Чтобы не быть обнаруженным, он накрылся какой-то дерюгой, полностью подходящей под цвет каменистой осыпи, серо-желто-бурый. Если бы мой прицел по странной прихоти судьбы не был бы нацелен именно туда, где он полз - не заметил бы ни за что...
А вот теперь...
Выстрел - в последний момент корректировщик что-то понял - хотя услышать выстрел не мог пуля летит со сверхзвуковой скоростью. Резко дернулся, наплевав на маскировку - и покатился по склону безжизненной куклой. Уйти от предназначенной ему пули он все-таки не успел....
Два...
Снова запели мины - лупили уже от злости. Одна, вторая, третья. Третья, последняя, легла так близко, что в глаза сыпануло поднятой взрывом пылью...
- Твою мать... - злобно выругался я
- Цел?
- Нормально...
Нормально да не совсем. Вот как раз сейчас, один осколок в голову, пока я у амбразуры - и все. С концами...
- Нормально - повторил я - что дальше делать будут?
- Часть в обход попытается ломануться. Остальные - на нас. Обкурятся - и толпой.
- Как думаешь, дым у них есть?
- Дым... Откуда.
Дым - единственное чего я боялся. Если они сумеют создать нормальную полосу задымления - то подойдут к нам под ее прикрытием вплотную.
- Сколько сидим?
- Можно до ночи. Если торопишься - еще пара часов и валим. Старый все равно группу уже увел. Вертушка точно будет?
- Будет. Если и не будет - до границы можно довести. А можно и тупо сдаться.
- Сдаваться не хотелось бы...
Все-таки ломанулись. Минут десять прошло - возможно, столько потребовалось для того, чтобы ширнуться или там по хорошему косяку выкурить. Десять минут - и ломанулись...