Толпа, если честно была жиденькой - человек тридцать, не больше. Снова заработал миномет, без корректировки - просто на Аллаха. И один за другим, малыми группами, залегая, вскакивая, стреляя, перебегая и снова ложась, на нас двинулись талибы...
Я стрелял передергивал затвор, снова стрелял, снова передергивал затвор и снова стрелял. Как в тире - начал с километра трехсот примерно. С промахами - по движущейся цели иначе не бывает. Но и с попаданиями.
Рядом уверенно бухал, заставляя меня каждый раз после выстрела держаться и шептать проклятья Барретт. Остро, одуряющее пахло порохом...
До пятисот метров - рубежа, за которым начинается зона прицельного огня автомата Калашникова, основного оружия талибов не дошел ни один...
- И это все? - я даже выразил удивление вслух. Ни одна пуля не залетела в наше укрытие максимум неудобств, которые нам все это доставило - это один нас осыпало каменной крошкой после того, как мина легла на скальный козырек над нами. Еще по нервам это проехалось - в один момент показалось, что проклятый козырек обрушится на нас. Воистину, надо быть полным, абсолютным, обкуренным психом, чтобы так переть на снайперов по почти голой каменной осыпи.
- Черти... - Седой вставил последний магазин в винтовку - передернул затвор - больше патронов нет.
Я примерно прикинул. Барретт тащить с собой смысла лет - тяжесть великая, патронов к нему нет. Придется оставить. Жалко, дорогая вещь, купленная на свои деньги, а не выданная на складе - но ничего не поделаешь...
Накрыло на отходе. В который раз убедился в том, что верна, верна старая военная мудрость - самые большие потери бывают при отходе. А еще большие - при драпе. Мы же - именно драпали. Отходили к вертолету, стараясь догнать основную группу и успеть к точке эвакуации - и в то же время мы не могли бросить оружие и снаряжение, которое у нас было. То, что мы успеем к точке эвакуации - далеко не факт, а идти потом по Афганистану без оружия - удовольствие ниже среднего. Барретт бросили, заодно заминировали, остатки патронов пришлось взять с собой - чтобы нее разминировали, да не саданули из него же нам в спину. Сняли с него термовизор - пригодится, да им по цене он дороже самой винтовки выходит. Остальное - на себе, на хребте. Вот так и шли, то и шли, то ли бежали, из последних сил.
И отгребли свое...
Наверное, нас спас Аллах, иного объяснения просто нет. Снова начался обстрел - первая же минометная мина долбанула от нас шагах в двадцати. И - ни одной царапины. Нас разбросало в разные стороны, посекло камнями. И - ни одной царапины...
Долбануло - я даже не понял, что произошло. Просто как то враз навалилась тьма, почудилось, что я лечу. Потом - пришел в себя от стрельбы. Седой залег где-то ниже и вел огонь одиночными куда то в сторону входа в ущелье...
Попытался встать - и это у меня даже удалось. Хотя перед глазами - мошки какие-то ... разноцветные, да чувствую себя, как будто меня через машину стиральную пропустили, засунули в барабан, да полный цикл стирки устроили...
- Цел? - спросил первым делом, как прокаркал...
И мы пошли дальше... Как могли - так и шли. Духи поняв что мы отходим, ходу прибавили - но какой-то зазор между ними и нами все же сохранялся. Пока...
Конечно же мы не успели - просто не могли успеть до точки эвакуации. Но то, что произошло там - я буду помнить до конца жизни....
Точка эвакуации была выбрана не совсем удачно - она находилась в небольшой горной чаше, похожей на кратер потухшего вулкана, только очень большой. Мы вышли по тропе на самый гребень - а вниз вели сотни едва заметных тропок и тропинок. Если бы талибы висели у нас на хвосте - они просто расстреляли бы нас в спину, вот и все. Лучше некуда - стрелять сверху вниз, как в тире...
Мы вышли на гребень как раз, чтобы увидеть стрекозу. Она взлетала - небольшая, обтекаемая, совсем непохожая на военные вертолеты, разворачиваясь чтобы идти домой. Взлетала под обстрелом - еще одна группа, видимо подошедшая с другой стороны чтобы отрезать нам путь отхода обстреливала ее, в том числе гранатометами - перекрестья огненных трасс перемежались серыми веревками и яркими вспышками разрывов реактивных гранат. Шансов, что пилот увидит нас было немного, ракетницы чтобы подать сигнал у нас просто не было. Мы опоздали...
- Эй! Эге-гей!
Глупее наверное придумать ничего было нельзя - но я начал размахивать руками, стараясь привлечь к себе внимание. Седой поступил умнее - он прицелился - и дал длинную очередь трассерами, рискуя что пилот развернет машину и вмажет в ответку. Хотя если не вмазал до сих пор по тем кто из гранатометов по нему садит - значит, вмазать просто нечем. Гражданская машина...
Мы не сразу их услышали. В горах очень причудливо распространяется звук - иногда выстрелы слышны за десятки километров, иногда не слышно что творится в нескольких сотнях метров впереди тебя. Они заходили со стороны садящегося за горы солнца - звено F16, четыре "Боевых Сокола".
Вертолет был обречен - ни единого шанса у вертолета выстоять против четверки "Соколов" нет, тем более - при внезапном нападении. С крыла головного Сокола сорвалась стремительная молния - и уже через пару секунд поразила тяжело загруженный вертолет. Потрясенный я молча смотрел, как ракета боднула вертолет, как вспыхнуло пламя, как охваченный пламенем вертолет начал падать, разваливаясь в воздухе на куски. Я просто молча смотрел на это,/ не в силах вымолвить ни слова....
Четверка Соколов прошла по долине на предельно низкой, оглушив нас грохотом турбин...
- Это...
Я повернулся к Седому - сам не знаю о чем я ему хотел рассказать, и что объяснить. И какие тут вообще могли быть объяснения. Повернулся только для того, чтобы нарваться на кулак. Этого моей голове, уже контуженной, оказалось достаточно - вспышка перед глазами и черным, непроницаемо черным покрывалом навалилась тьма...
- Сэр, мы больше не можем ждать! Находимся под обстрелом! Если не взлетим - тут и останемся!
Адмирал Рейли скрипнул зубами от злости. В конце концов, иногда приходится принимать и такие решения.
- Манхэттену взлет. Немедленно. Выведите в район Предатор, пусть найдет группу Кабана. Свяжитесь с Отель-Квебек-Виктор, пусть готовят спасательную операцию и зачищают район от чарли. Срочно!
- Вас понял... - офицер связи повернулся к терминалу - Манхэттен вам разрешен взлет. Взлетайте немедленно...
- Вас понял, взлетаю...
- Выходите на связь с Отель-Квебек-Виктор*, запрашивайте экстренную спасательную операцию... - напомнил адмирал - хотя нет я сам с ними поговорю.
- Вас понял, сэр... - оператор повернулся к пульту...
- След Бури, это Манхэттен. Молния**, повторяю - молния!
- След Бури на приеме!
- Вижу четыре истребителя, они приближаются! Четыре истребителя, принадлежность определить не могу!
- Что за... - начал адмирал
- Пуск ракеты! Вижу...
- Уклоняйтесь! - заорал адмирал, понимая что это бесполезно, что вертолет никогда не выживет в схватке с истребителем - вниз!
Ответом был только шум помех - связь внезапно оборвалась.
Адмирал Рейли не первый год служил, служба в специальных войсках приучила его не верить никому и ничему. Он сразу понял, что дело нечисто - навести самолеты можно было только отсюда, иначе никак. И - падая со стула и выхватывая из кобуры взведенный Кольт извернулся, повернулся лицом к уже вошедшим в помещение людям с автоматами. Выстрел, другой - в тесной помещении операторского модуля укрыться было некуда, пули находили свои жертвы. Адмирал успел выстрелить дважды - и поразил две цели. Насмерть. Но больше ничего сделать не смог - две автоматные очереди перекрестили его, выбивая из жизни. Но даже это не убило его сразу. Еще продолжая жить, угасающим сознанием он понял, что кто-то из стрелявших прошел к неповрежденному пулями пульту.
- Орел-один, это Сьерра-Виски. Разворачивайтесь на повторный заход. Цели уничтожить.
Последним ощущением в жизни адмирала была досада. Досада на все что произошло, что он так дешево купился на все это. И вера. Вера в то, что его ученик останется все-таки жив. Выяснит все что здесь произошло.
И покарает...
* Отель-Квебек-Виктор - позывные штаба командования специальных операций. Такие и есть в действительности
** Молния, Flash, служебное слово в процедуре радиообмена, обозначает экстренное сообщение
Сознание вернулось как-то сразу, будто раз - и кто-то включил свет. Боль молотом била в виски, расплывалась волнами по всему телу...
Сначала я не понял, где я и что происходит. Потом, уловив знакомый стрекот дизель-генератора, запах перегоревшей солярки дернулся и ... крепкая ладонь зажала мне рот.
- Тихо... - я еле расслышал, что мне прошептали на ухо - нас ищут. Тихо, не дергайся, понял? Если понял - кивни.
Я кивнул - это вызвало новую вспышку боли...
- Они нас ищут. Молчи и слушай...
Только сейчас я понял, что нависающая надо мной многотонная глыба, которую чувствуешь буквально кожей - это не потолок пещеры, нет. Это днище тяжелой тактической транспортной машины от Ошкош, какой пользуется армия. А рядом со мной - протекторы двух ее огромных колес. Каким то немыслимым образом Седой затащил меня и заполз сам под американский транспортер...
И как то сразу - иногда после такой вот встряски господь награждает человека амнезией - а тут я вспомнил - все и сразу. Взрыв на склоне, горящий вертолет, звено Соколов...