Гэвин Грейлинг смущенно отвел взгляд.
– Насчет этого я не знаю… Как бы там ни было, он сказал что-то насчет, э-э… насчет того, что долго путешествовал с женщиной, которую желает, но не имеет возможности получить. – Он облизнул губы, старательно глядя мимо Каррис. – И спросил, где его комнатная рабыня. Мы с Гиллом сегодня утром говорили об этом, но не смогли в точности вспомнить, что он сказал.
– Но в целом как бы вы передали общее значение его слов? – спросила Белая.
Гэвин снова откашлялся и переступил с ноги на ногу.
– Что он, гм, был бы не против, если бы кто-нибудь, э-э… составил ему компанию. Поэтому, когда появилась эта девчонка, Ана, мы решили, что он сам послал за ней. Во всяком случае, она вела себя так, будто ее ждали. А гвардейцам, дежурившим у лифта, она сказала, что за ней послали вы, госпожа.
– То есть она солгала. Что ж, это не в первый раз, – проговорила Белая. – Продолжайте.
– Ну мы ее впустили. Мы подумали, что, может быть, это обычное…
– Ваши мысли на этот счет меня не интересуют, – перебила Белая. – Что там произошло?
Гэвин Грейлинг снова поерзал, покосившись на Каррис.
– Не прошло и пяти минут, когда к двери подошла капитан гвардии Белый Дуб. Она сказала, что у нее срочное дело. Мы, э-э, пытались ее переубедить, но она, по-видимому, торопилась – как будто не хотела, чтобы ее кто-нибудь увидел в коридоре…
– Рассказывайте уж всю правду, ублюдки, – прервала Каррис с каменным лицом, но ровным голосом.
– На ее лице была косметика, и от нее пахло духами. Ее волосы были причесаны… я даже не знаю… очень красиво. Как у женщины, которая идет на… э-э, гм… как бы это сказать…
Гэвин бросил взгляд на брата, ища помощи.
– На условленную встречу, – подсказал тот.
Гэвин Грейлинг пошаркал ногами.
– Продолжай, – велела Белая. – Вы ее впустили, а дальше?
– Когда мы открыли дверь, стало понятно, что Призма… э-гм… что Ана его разбудила самым приятным образом. И что капитан гвардии не ожидала это увидеть. Капитан гвардии Белый Дуб выбежала из комнаты, а верховный люкслорд Призма стал кричать ей вслед, звать ее. Он выглядел потрясенным. Он выбежал вслед за капитаном гвардии и спрыгнул в лифтовую шахту, чтобы последовать за ней, прежде чем мы успели к нему присоединиться. Мы не знали, что делать, поэтому вернулись обратно на свой пост, а он вернулся спустя несколько минут.
Орхолам! Каррис чувствовала, что ее начинает подташнивать.
– Он был в страшной ярости на эту девушку, Ану. Мы, э-э… успели бросить на нее взгляд, когда он снова вошел в комнату, и было похоже, что она ждала, что они продолжат с того места, на котором остановились. Но он и слышать ничего не хотел! Он начал на нее кричать…
– Что именно он ей сказал? – спросила Белая.
– Что Ана стоила ему любимой женщины, – ответил Гэвин Грейлинг, избегая смотреть на Каррис. – Что он принял ее за Каррис… э-э, в смысле, за капитана гвардии… и что он не прикоснулся бы к Ане, если бы знал, что это она. Что она внушает ему отвращение. Тогда девушка стала говорить… всякие мерзости… про капитана гвардии Белый Дуб. И тогда Призма вышвырнул ее на балкон.
Орхолам милосердный! Гэвин убил эту дурочку из-за того, что она оскорбила Каррис? Ей хотелось плакать – из-за Аны, из-за себя самой, из-за Гэвина, из-за всего этого идиотского мира и разбитой любви.
– И мы увидели… – Гэвин сглотнул и поглядел на Гилла, который кивнул, показывая, чтобы он продолжал. – Он кричал на нее, вне себя от гнева, и девушка так перепугалась, что спрыгнула с балкона.
Каррис словно ударило молнией.
– Спрыгнула?!
– Да, капитан, – ответил юноша. – Призма… он просто остолбенел! Наверное, я никогда не забуду его лица в этот момент. Он сказал что-то вроде: «Всемилостивый Орхолам, я ее убил!»… А потом велел нам пойти и доложить о случившемся и сказал, что будет ждать нашего возвращения. Он выглядел таким ошеломленным, госпожа, что мы ему поверили. Мы не знали, что нам делать. Конечно, один из нас должен был остаться с ним. Нам очень жаль.
– Подожди-ка… Так он ее не убивал? – спросила Каррис.
– Никак нет. Она спрыгнула сама, – ответил Гилл.
– И вы оба совершенно в этом уверены? – уточнила Белая.
– Так точно, верховная госпожа, – ответили они в один голос.
– Настолько уверены, что сможете повторить этот рассказ в присутствии всего Спектра?
Гэвин побледнел. Гилл просто выглядел сконфуженным. Если он лгал, то делал это лучше брата.
– Да, госпожа. С чего бы нам лгать?
– Вы будете не первыми гвардейцами, считающими, что их обязанность защищать Призму простирается дальше, чем просто защита его жизни.
Гилл моргнул.
– Я понимаю, госпожа, но мы ведь почти не знаем лорда Призму. Мы только что поступили на службу.
– И если кто-нибудь обыщет ваши личные вещи, среди них не найдется ничего напоминающего дорогой подарок?
Лицо гвардейца окаменело.
– Нам могут быть незнакомы новые обязанности, госпожа, но понятие чести нам знакомо.
– Очень хорошо, – сказала Белая. – Вы можете быть свободны. Идите и постарайтесь выспаться, пока можете. Скорее всего, вас скоро снова разбудят для дачи показаний, но свой отдых вы заслужили.
Она отпустила их взмахом руки, и они вышли, бормоча благодарности. Каррис повернулась к Белой:
– Кажется, это не было для вас неожиданностью.
– Разумеется. Я уже успела с ними поговорить. Мне просто хотелось проверить, не изменилась ли их история. И еще… я хотела, чтобы ты услышала из их уст, что твой любимый человек не так уж повинен в обоих преступлениях.
Каррис моргнула. «Любимый человек»? «В обоих преступлениях»?
– Что?.. Что?!
– Он уже давал этой девушке отпор, по меньшей мере дважды. И кажется, у него были причины полагать, что этой ночью ты можешь прийти к нему в постель, – судя по тому, что ты действительно это сделала.
Каррис поежилась, но ей было нечего ответить.
– Ты ведь знаешь, что Черным гвардейцам запрещено заниматься любовью со своими подопечными, не так ли, Каррис?
– Да, госпожа.
Каррис сглотнула. Ей самой не верилось, насколько глупо она себя вела этой ночью! А ведь обычно она была такой здравомыслящей!
– Ты не обсуждала этот вопрос с командующим Железным Кулаком? – спросила Белая. – Помоги мне улечься, пожалуйста, будь так добра.
Каррис помогла Белой сменить сидячее положение на горизонтальное.
– Э-э, нет, госпожа. Я… боюсь, прошлой ночью я действовала импульсивно. До этого я никогда не думала, что это может быть… э-э… искушением.
Она ощущала сосущее чувство под ложечкой. Белая вытянулась на постели.
– Ну что ж, дорогая, если бы ты поговорила с командующим, то он бы сказал тебе, что мы с ним еще много лет назад говорили на эту тему. И снова вернулись к ней совсем недавно.
– В самом деле?
– Не перебивай, милочка. Да, в самом деле. И мы оба согласились, что это разумное правило. Белье остается чистым, воду никто не мутит…
– Так точно, госпожа, – отозвалась Каррис.
Она расправила плечи, глубоко вдохнула. Голова у нее по-прежнему шла кругом, но она сама выбрала эту жизнь. Она была Черной гвардейкой – всем существом, до мозга костей. Это было нелегко, но ведь поэтому-то она и избрала такую судьбу: потому что знала, что будет непросто. Правила существуют не на пустом месте.
– И также мы согласились, – продолжала Белая, – что бывают исключения, которые подтверждают правило. И что таким исключением можно считать тебя. Так что если ты действительно желаешь развивать свои отношения с этим невообразимым человеком – тебе это позволено.
Из горла Каррис вырвался звук, имевший отдаленное сходство с писком. Она застыла, поспешно сжав губы.
Белая вновь открыла глаза и улыбнулась:
– Да сжалится над нами Орхолам во имя тех, кого мы любим, дитя мое! А теперь ступай, разыщи этого неисправимого человека и постарайся проследить, чтобы он остался жив. Боюсь, в грядущие дни мы все будем испытывать в нем великую необходимость.
Неожиданно для себя Каррис крепко обняла пожилую женщину и бросилась к двери, и остановилась лишь для того, чтобы прислать вместо себя другого гвардейца.
Глава 86
Гэвин лез вверх по шахте, выводившей из созданного им ада. Он мог бы воспользоваться шкивом с противовесами, так получилось бы гораздо быстрее, но шкив не был беззвучным. Может быть, он зря беспокоился – отсюда, из глубины, было трудно оценить, насколько сильно устройство шумит наверху; но Гэвин решил, что лучше перестраховаться.
Спустя какое-то время он наконец добрался доверху, вылез через отверстие в шкафу и поставил на место пол, стараясь действовать как можно тише. Он растворил созданную им желтую люксиновую доску, приложил ухо к двери и прислушался. В комнате было тихо.
Постояв так добрую минуту, он приоткрыл дверь шкафа, сперва на щелочку, потом шире. В комнате не было никого. Если не считать молчаливой коленопреклоненной Марыси.
– Марыся, – мягко произнес Гэвин, охваченный теплым чувством при виде нее. – Я же сказал тебе уходить.
Она подняла на него глаза, и Гэвин с удивлением увидел на ее щеках свежие следы слез.
– Я знала, что вы вернетесь! Прошу вас, господин, не отсылайте меня прочь! У меня больше ничего нет. Я… пожалуйста, не отвергайте меня!
«Не отвергайте?»
– Нет-нет, – успокаивающе произнес Гэвин, – я вовсе тебя не отвергаю. Но… Марыся, я ведь дал тебе свободу. Я был бы бесчестным человеком, если бы после этого попытался забрать ее обратно. Это мой дар…
– И я не пренебрегаю им, господин! Нисколько! Это для меня величайшее сокровище. Но я не могу его принять и одновременно остаться вашей комнатной рабыней. Вы пропадете без меня, господин!
Она поспешно склонила голову:
– Прошу прощения. Я очень самонадеянна.
– Правда часто кажется дерзостью. Ты права, ты действительно мне нужна. Хм-м… Почему бы тебе не стать моей секретаршей? Видит Орхолам, твои обязанности и без того уже включают в себя все, что обычно делают секретари.