«Вообще-то именно так обычно и бывает».
– Я думаю, что ты ставишь мне палки в колеса по одной-единственной причине: чтобы показать, что ты это можешь. И это меня бесит – как бесило бы и тебя, будь ты на моем месте.
– Дурачок ты, дурачок. Как долго я уже тебя направляю? Разве я когда-нибудь делал что-нибудь без причины?
Гэвин промолчал.
– Тебе нужно жениться, Гэвин. На этой неделе, не позднее. Я решил, что…
– Это ты прислал девушку?
– Прошу прощения?
– Это ты прошлой ночью прислал Ану Джорвис в мои покои?
– Эта глупая курица либо пыталась тебя соблазнить, чтобы спасти шансы своего семейства породниться с тобой, хотя я им уже сообщил, что эти шансы ими потеряны, либо… – Андросс пожал плечами, – либо она действительно была подосланной убийцей. До меня доходили слухи, что Орден набирает молодых девушек. А может быть, она просто понадеялась, что ты наконец-то поддашься на ее девичьи похотливые чары. Насколько я понимаю, так и произошло, не так ли?
– Я подумал…
Ну нет. Гэвин не собирался обсуждать с отцом, с кем он спит или с кем хочет спать.
– Ха! В темноте все кошки серы, да?
Гэвин не ответил, и Красный люкслорд продолжил:
– Тизис Маларгос. Ты женишься на ней. В ближайшую неделю. Альянс не идеальный, но надвигается война, и все нужные люди уже и так на нашей стороне. В любом случае это сэкономит мне уйму денег. Кроме того, нам очень нужны союзники… Зачем тебе вообще понадобилось бросать ту девушку через перила?
– Это была случайность! – прошипел Гэвин.
Андросс откинулся на спинку кресла, и по его лицу разлилось торжествующее выражение.
– То есть ты действительно ее скинул.
Судя по тону, информация была для него новостью. Гэвин выругался. Уж ругаться-то здесь можно было без опаски.
– Как тебе удалось подольститься к Черной гвардии? – спросил Красный. – Как ты заставил их солгать ради тебя? Я ведь и сам пытался подкупить этих парней – или они были твоими уже тогда?
Так, значит, они солгали. Гэвин и Гилл Грейлинги солгали – ради него!
– И надо сказать, они сплели неплохую байку: ты, в бешенстве от того, что тебя обвели вокруг пальца, кричишь на девушку, она в панике кидается на балкон и прыгает. Ты винишь себя в случившемся и пропадаешь… Это, конечно, не усмирит вражды семейства Джорвисов, но по крайней мере спасет тебя от привлечения к ответственности, – а ведь там было слишком много свидетелей, чтобы ты мог заставить их поклясться, что она спрыгнула с какого-то другого балкона, пониже. Что возвращает нас к вопросу о нашей потребности в союзниках.
Порой благословение сродни удару по лицу: абсолютно неожиданное, полностью незаслуженное. Ана была дурочкой, но она не заслужила смерти, – а именно смерть принес ей Гэвин, да смилуется над ним Орхолам!
Он сделал глубокий вдох. Собрал все эти эмоции, сложил в кучку и убрал подальше.
«Скорбеть о тебе я буду позже, Ана, и возмещу потерю твоей семье, глупая ты потаскушка. Мне очень жаль, что так получилось».
Сегодня ему предстояло испытание. Если он сможет выдержать еще пять минут разговора со своим отцом, то, возможно, продержится и до конца дня. Если он дотянет до конца дня, то, возможно, проживет еще месяц. А через месяц можно будет подумать и о годе.
– Нет, – сказал Гэвин.
– В следующий раз, во имя Орхолама, может быть, ты проявишь хоть немного самоконтроля?
– Самоконтроль придумали те, кто неспособен контролировать других, – отозвался Гэвин и тут же вспомнил, кто научил его этой фразе: вот этот самый мрачно ухмыляющийся старик. – Мой ответ – нет.
– Кажется, ты находишься под ошибочным впечатлением, будто я предоставляю тебе какой-то выбор, – проговорил Андросс.
– Никакой ошибки. Я говорю «нет».
Гэвин говорил спокойно, вежливо, но твердо.
– Если ты предпочтешь не повиноваться мне, я буду вынужден от тебя отречься. Выбор у тебя только такой.
Угроза в буквальном смысле заставила Гэвина задохнуться.
– Думаешь, мне это не под силу? Думаешь, если ты мой единственный ребенок, то я этого не сделаю? Я еще не так стар, знаешь ли. Я могу родить себе других; это твоя мать стала бесплодна после Севастиана. Если ты не женишься на Тизис Маларгос, это сделаю я. Проще простого! Не знаю, что внушит ей большее отвращение, быть моей женой или твоей, но это и неважно. Она послушная девочка, преданная своему семейству. Практичная. Она сделает то, что ей скажут. Тебе стоило бы последовать ее примеру.
– Так, значит, я тебе не нужен? – спросил Гэвин. – Я ведь Призма. Думаешь, мне будет так сложно достать деньги? Думаешь, я буду в чем-нибудь нуждаться? Ты действительно хочешь начать со мной войну?
– Начать? Если бы ты не был так занят, трахаясь с этой малышкой, то мог бы заметить, что война уже началась.
– Что ты сделал? – с опаской спросил Гэвин.
– Я сделал тебя, парень. Во всех смыслах.
Андросс Гайл погрузился в подушки, которыми было обложено его кресло.
– Ты хочешь потягаться со мной? Тогда приглядывай за тем, что ты любишь.
Глава 88
– Я слышал, что выцветки используют хеллхаундов, – сказал Феркуди. – В Аташе.
– А я слышал, что Вечное пламя в Асляле два месяца подряд было синим! – отозвался Югертен.
Это был долговязый парень, занимавший невысокую позицию. На него мало кто обращал внимание.
– Кто угодно может заставить огонь гореть синим цветом! – отмахнулся Феркуди. – Я говорю о хеллхаундах!
Стажеры всем классом направлялись на еще одно испытание в реальной обстановке. Деталей они пока еще не знали. Кип, проспавший побудку, едва успел их догнать до того, как они добрались до действительно опасных кварталов.
– Это такие адские пылающие псы, сделанные из люксина? – с сомнением переспросила Тея.
Они двигались к Нагорному району. Улочки становились все теснее; Кип пытался проследить, кто наблюдает за ними из окружающих домов.
– Хеллхаунды – это миф, Ферк, – сказал Таннер.
– Мне о них рассказывал человек, который не стал бы лгать.
– Подумай сам, дубина, ты же извлекатель! – настаивал Таннер. – Как такое вообще возможно? Допустим, ты сделаешь из красного люксина статую собаки, но она ведь ничего не сможет делать, верно?
– Ну не знаю. Наверное, не сможет, – уступил Феркуди.
– Эти собаки не сделаны из люксина, – прервал их спор тихий голос. – Но они действительно существуют.
Это был инструктор Фиск. Парни притихли, переглядываясь друг с дружкой.
– Выцветки пропитывают красным люксином собачьи шкуры – шерсть и кожу. Они это делают для практики, прежде чем проделать то же самое с собой. Это очень жестокая вещь, и еще хуже, когда люксин поджигают. Но я видел этих тварей своими глазами. Командующий Железный Кулак на моих глазах прикончил одну из них, когда мы вычищали выцветков после войны Ложного Призмы.
Почтение, которое они питали к командующему, после этого сообщения поднялось еще на несколько пунктов, превратившись в открытое преклонение.
– Но если собаку вот так поджечь, разве она не может наброситься на тех, кто это сделал, вместо их врагов? – спросил Кип. – Мне кажется, она просто обезумеет и начнет кидаться на всех подряд.
Инструктор Фиск сплюнул.
– Проклятье, Молот! Я так и знал, что это будешь ты!
– Что? – переспросил Кип, который до сих пор не привык к своему новому прозвищу.
Инструктор не ответил. Они вышли на небольшую площадь и миновали нескольких грязных торговцев, глядевших с откровенной враждебностью. Вокруг были тирейские кварталы, но даже в Кипе эти люди видели не тирейца, а лишь очередного гвардейского щенка. Когда они пересекли площадь и оказались на следующей улице, инструктор Фиск продолжил:
– В цветоизвлечении есть такие аспекты, о которых мы мало говорим с новичками, поскольку потери среди вас и так слишком велики, а после таких разговоров каждый начинает думать, что уж он-то точно особенный, и пробует делать то, что мы не рекомендуем пробовать. Однако вам предстоит стать воинами, и, возможно, скорее, чем нам бы хотелось, так что вы имеете право знать, что вас ждет впереди.
Если до этого чье-то внимание было обращено на что-либо другое, теперь все взгляды обратились к нему. Стажеры собрались вокруг, ловя каждое его слово.
– Молот прав: если просто поджечь собаку, она обезумеет. Но магия – это прежде всего воля. Вы уже знаете, что мы используем волю для всего, что делаем, и что воля может покрыть наши ошибки, если длины волн не до конца совпадают. Есть множество теорий касательно того, как это на самом деле работает, но, говоря в общем, цветомаг может пропитывать работу собственной волей.
– То есть создавать големов? – вставил кто-то.
Инструктор Фиск поморщился:
– Почти нереально. – Судя по его виду, он уже жалел, что пустился в эти объяснения. Он поглядел на девушку, которая сказала про големов: – Вот смотри, Тамера: ты синий монохром. Если ты сделаешь голема, он будет просто сидеть, наслаждаясь своей гармоничной синевой. Зеленый голем будет абсолютно неуправляем, что было доказано десятки раз. Такие создания отвергают все правила и попытки контроля, вплоть до убийства извлекателей, имевших глупость их создать. То есть, чтобы хотя бы попытаться сделать голема, ты должна быть по меньшей мере бихромом, и все равно практически всегда из этого получается жуткая несуразица. Одним словом, возвращаясь к нашему предмету, вы действительно можете применять свою волю в отношении живых существ, в данном случае собак. Обычно те, кто прорвал ореол или собирается это сделать, сперва экспериментируют на животных, чтобы посмотреть, каким образом им добиться успеха в изменении собственных тел. Хеллхаунды представляют собой как раз такую метаморфозу.
– Мета… что? – переспросил кто-то.
– Видоизменение! – рявкнул Феркуди. – Помолчи, а?
Инструктор Фиск продолжал с явной неохотой:
– Накачайте пса красным люксином, добавьте к нему достаточно воли, чтобы заставить животное бросаться на ваших врагов, и затем подожгите. Это кошмарный, отвратительный вид смерти. Собаки воют от боли и бешенства, вынужденные атаковать даже когда пламя уже настолько их объяло, что невозможно поверить, что они еще движутся. Если вам когда-либо доведется встретиться с такой тварью, первым делом отрывайте ей ноги, а потом голову. Как правило, этого достаточно.