– Представь, – проговорила Белая, – я тут недавно поднималась на крышу. И знаешь, что я увидела? Журавлей. Тысячи перелетных журавлей. Ты их видел?
– Не припоминаю.
– Обычно они выстраиваются клином. Почему-то им так легче лететь.
Что за странный разговор! Словно она объясняла это ребенку. Гэвину, разумеется, доводилось в жизни видеть перелетных птиц.
– Но на этот год они летели не клином. Они летели, вытянувшись в ряд. Тысячи журавлей! Это было так странно… Журавли, когда мигрируют, никогда подолгу не летят над водой. Я буквально видела, как они мучаются. Лишившись преимуществ своего обычного строя, некоторые птицы падали в воду, бились там, гибли… Они летели прямо на меня. А потом, внезапно, долетев до Малой Яшмы, эта их непонятная шеренга распалась. В тот день журавли отдыхали на Яшмах – чего не делали уже много лет. А потом, когда они улетели, это был уже обычный клин.
Белая остановилась – было непонятно, закончила она свою историю или просто устала говорить.
– В любом случае они были спасены.
Он разрушил погань – и спас несколько сотен журавлей. Орхоламовы сосцы!
– Замечательная новость, – сказал Гэвин.
– Тебе ведь уже удалось улучить минутку, чтобы подняться на крышу? – спросила Белая.
– Да… Да, я поднимался туда, – ответил Гэвин с непроницаемым лицом.
Белая внимательно разглядывала его. Удалась ли его уловка? Похоже, таким способом она сообщала ему, что все знает. Разве что… разве что это была просто болтовня пожилой женщины. Может быть, для таких проницательных женщин, как Орея, старческое слабоумие наступает вот в такой форме: она видит отдельные части картины и отчаянно пытается сложить их вместе, проговаривая все это вслух.
А может быть, это дружеское предупреждение. Они ведь друзья, не так ли? Или нет? Как бы там ни было, она всецело предана Хромерии и на первое место ставит свой долг перед Семью Сатрапиями. Наверняка ее следующие слова… он уже представлял, какими они будут: «Гэвин, нам надо поговорить о том, как бы поаккуратнее сплавить тебя в отставку».
– Гэвин, – произнесла Белая, – военачальники собрались в моей комнате, чтобы обсудить планы кампании. Думаю, им мог бы пригодиться твой опыт.
Он сделал глубокий вдох. Наверняка его отец тоже там. Молот, наковальня…
Гэвин встал, наклонился, чтобы поцеловать в лоб спящую Каррис. Покачал головой вправо-влево, разминая шею.
– Конечно, Орея. Пойдемте спасать мир.
Глава 95
Войдя в покои Белой, Гэвин обнаружил там военачальников и их адъютантов, собравшихся вокруг стола, на котором были разложены карты в различных масштабах.
– Так, значит, у вас есть шпионы в армии Цветного Владыки, – сказал Гэвин.
– Больше дюжины, – ответил бородатый, с залысинами генерал-париец.
Каул Азмиф был младшим братом парийской сатрапи – дружелюбным, вежливым и не слишком умным.
– Это интерпретация или действительные данные? – спросил Гэвин.
Он хотел знать, видит ли он перед собой положение, в котором армия Владыки находилась восемь-десять дней назад, или же это была оценка ее нынешней позиции.
– Интерпретация, основанная на достовернейших данных, – ответил другой генерал, кроволесец.
Этот тоже был лысоват, хотя и еще молод. Кроме того, он был веснушчат и глуп. Пронырливый политикан, которому не следовало бы доверять даже охотничью экспедицию, не говоря уже об армии.
– Насколько эти сведения устарели? – нетерпеливо спросил Гэвин.
– Им десять дней, – ответил генерал Азмиф. – У моего подручного ушло два дня, чтобы добраться до контрабандиста, привезшего письма. Контрабандисту повезло с ветром, он заработал премию за то, что довез их за семь дней. Он прибыл прошлой ночью.
– А ответную почту вы пошлете с ним же?
Генерал Азмиф покачал головой, и Гэвин понял, что контрабандист, скорее всего, соврал насчет быстроты поездки, чтобы получить премию. Большинство контрабандистов на аташийском побережье до сих пор пользовались гребными галерами, чтобы не зависеть от внезапных штилей; кроме того, малое водоизмещение позволяло этим длинным широким судам заходить в бухты, куда не было хода охотникам за пиратами. А в это время года ветра очень редко позволяли галере дойти из Аташа за семь дней. Скорее всего, плавание длилось дней девять, а то и десять.
Если бы Гэвин был здесь с самого начала, все могло бы сложиться по-другому. Если бы Гэвина сделали промахосом, даже сейчас еще возможно было бы что-то изменить. Но сделать было ничего нельзя; его отец позаботился об этом. И его отец не собирался отдавать отобранное просто так. Неповиновение Гэвина, его личное счастье – женитьба на Каррис – будет стоить людям их жизней.
Но в этом не было его вины. Еще недавно Гэвин принял бы ответственность на себя, но не теперь. Нет уж; эти генералы попросту незаслуженно занимали свои посты, и люди, назначившие их на эти посты, должны были это понимать. С последней войны осталось немало ветеранов, которых можно было бы поставить во главе армий. Гэвин сделал все от него зависящее, чтобы помочь жителям Гарристона, но он не мог принимать решения за всех и каждого.
– Сколько времени вы отводите на плавание туда и обратно, включая погрузку и выгрузку? – спросил он.
Ему ответил этот идиот-кроволесец:
– Мы, собственно, не собирались обсуждать стратегию до тех пор, пока не прибыл ваш батюшка, люкслорд Красный. Он должен быть здесь с минуты на минуту.
– Ладно, это все равно не имеет значения.
– Лорд Призма?
– Когда вы прибудете в Ру, полагаю, вы обнаружите неприятельскую армию здесь. – Гэвин указал на небольшой городок под названием Форил, в двух днях пути от Ру. – При этом выяснится, что у коррехидора имеется дай бог половина того количества исправных пушек, о которых он вам докладывал, и еще меньше пороха, потому что его всегда больше заботило сохранение своего престижа, нежели защита города. Поэтому, не желая выглядеть идиотом перед теми, кто пытается его спасти, он предпочтет поступить как идиот и солжет вам, о чем вы узнаете только когда будет уже слишком поздно. Далее: мне доводилось вести свое войско через эту местность. Если вам не чинят неприятностей и не заставляют платить за дозволение проводить свои повозки, больших сложностей не возникает. Я пересек этот регион за три недели, но лишь потому, что мой брат подсылал диверсантов и налетчиков, из-за которых нам приходилось оглядываться на каждом шагу. Если же войскам Владыки позволят пройти беспрепятственно, они окажутся возле Ру раньше, чем вы успеете оглянуться.
Ваши шпионы наблюдали не за тем, за чем было нужно. Самое важное это не точное количество конных или соотношение освобожденных рабов и добровольцев. То есть эти вещи тоже неплохо знать, но гораздо важнее знать, сколько у них наковален, сколько умелых кузнецов, много ли железного лома? Поставили ли они на командные посты ветеранов войны Ложного Призмы или эти должности отошли к фаворитам Цветного Владыки, которые ничего не умеют? Насколько длинны их линии снабжения и сколько провизии доставляется за раз?.. Впрочем, сейчас искать ответы на все эти вопросы уже слишком поздно. Вы не успеете выслать отряды, чтобы перехватить их продовольственные фуры, или уничтожить походные кузницы и кузнецов, или разбить колеса их телег прежде, чем они доберутся до перевала Младших Сестер. А ведь вы могли бы выгадать несколько недель, рискнув всего лишь каким-нибудь десятком людей! Цветному Владыке тоже не доводилось прежде командовать армиями. Не ваша вина, что вы так неопытны, – но вы виноваты в том, что не спросили совета у тех, кто имеет такой опыт, кто сражался вместе со мной или моим братом. Вам предстоит послать своих людей на смерть, и в этом даже не будет особого смысла. Фактически, сейчас, что бы вы ни делали, Ру вам уже не спасти. С этим покончено. Если бы вы действовали дальновидно, то послали бы распоряжение эвакуировать город к основанию Руского Носа, вывезя из него все припасы, какие могут потребоваться армии Цветного Владыки. Но вы не станете этого делать, потому что ставите перед собой цель выиграть одно сражение, вместо того чтобы выиграть войну. Что ж, господа, меня ждут мои собственные битвы – битвы, в которых я еще могу победить, и тем самым помочь вам в таких вещах, о которых вам ничего не известно. А посему – счастливо оставаться! Увидимся на поле боя!
Глава 96
Гэвин направился в свои покои. Уже в дверях он заметил отца, поднимавшегося на лифте. Хорошо, что старый ублюдок слеп! С ним был Гринвуди, но раб стоял спиной, помогая старику выйти.
Каррис по-прежнему спала в его постели. Возле кровати на стуле сидел командующий Железный Кулак. Входя, Гэвин увидел, как он потер виски, а затем провел ладонью по бритой голове.
– Командующий, – приветствовал его Гэвин.
– Лорд Призма.
Голос командующего звучал как-то непривычно отстраненно.
– Что-то случилось? – спросил Гэвин.
Железный Кулак поднял на него ровный взгляд.
– Одна из моих коллег – из моих друзей – подверглась нападению, судя по всему, отнюдь не случайному. А вчера кто-то убил одну из наших учащихся. Двое стажеров клянутся, что убийца целился в Кипа, а девочка оказалась на линии огня по стечению обстоятельств. Вы могли бы как-то это прокомментировать, лорд Призма?
– Могу ли я доверять вам настолько, чтобы выкладывать перед вами всю свою подноготную?
Железный Кулак заколебался, и его можно было понять.
– Вот именно, – подытожил Гэвин.
Командующий испустил глубокий вздох и опустил взгляд на свои руки.
– Мы обречены, не так ли?
Гэвин не понял, что он хотел сказать. «Обречены потому, что не доверяем друг другу?»
– Хромерия словно дерево, пораженное молнией. Оно еще стоит, но внутри мертво. Именно поэтому я думаю, что мы проиграем эту войну, – сказал Железный Кулак. – Мы сильнее всех в мире, но наша вера умерла. Если мы не верим в то, что делаем, значит, мы делаем это лишь для того, чтобы сохранить за собой власть. Но как мне кажется, среди нас еще остались те, у кого хватит благородства не