ательно рутгарцев), а также каравелл из Гарристона – это означало, что правительство, оставленное наступающей армией на завоеванных землях, действительно прикладывало все силы, чтобы поддержать вторжение. Это означало, что такое правительство относительно неплохо справляется со своими обязанностями. Гэвин прекрасно знал: первый признак надвигающихся проблем – это когда покоренные города перестают посылать тебе припасы. Если Гарристон удалось за несколько месяцев превратить в город, способный экспортировать товары, это означало, что Цветному Владыке даже во время своего отсутствия удавалось управлять им эффективнее, чем это делал алчный рутгарский губернатор, находясь в городе. Нет, Гэвину это совсем не нравилось.
Остаток дня они вели разведку, не осмеливаясь слишком приближаться к Рускому Носу, где располагался форт и наверняка имелись зоркие наблюдатели, но отмечая в точности, сколько кораблей они миновали, а также те места, где они их, скорее всего, упустили. Самое главное, уже по одному расположению этих кораблей им удалось понять, что Гэвин был прав: армия находилась примерно в шести днях марша от Ру. Это означало, что корабли, высланные Хромерией на помощь городу, смогут опередить Цветного Владыку всего лишь на день. Если погода не подведет.
Слишком мало времени! Жителям осажденного города требовалось время, чтобы успеть развезти по местам бочонки с порохом. Требовалось время, чтобы понять, какие углы обстрела наиболее эффективны, и постараться запомнить эти углы в разгаре и сумятице битвы. Требовалось время, чтобы выбрать наиболее подходящие места для лазаретов и казарм, чтобы определить, какие подразделения должны взаимодействовать друг с другом, чтобы военачальники успели понять, какие из их союзников полные идиоты, а с какими можно иметь дело. Координация, логистика, составление запасных планов, определение сильных и слабых сторон, решение, какие позиции следует защищать любой ценой, а какими можно пожертвовать и затем отбить вновь, заставив противника дорого заплатить за них, – на все это требовалось время. Недостаточно просто загнать в город дополнительные несколько тысяч людей – а именно это, как боялся Гэвин, и собирался сделать его отец.
Андросс Гайл, несмотря на весь свой интеллект, был политиком и цветомагом, но не военачальником. Гэвин не мог ненавидеть его за это – тот же недостаток он знал и за собой. У таких людей, как Корван Данавис, имелись свои достоинства, и Гэвин научился доверять ему больше, чем себе.
Во время битвы при Иворовом хребте он увидел, что один полк на левом фланге его армии терпит серьезные потери, отрезан от остальных сил и подвергается значительному давлению. Если бы этот полк дрогнул, была бы прорвана линия их обороны, – а перевес противника в этом месте составлял три к одному. Дазен распорядился отменить атаку, которую планировал, собираясь послать туда подкрепление, но генерал Данавис его остановил.
– Я знаю этих людей, – сказал он. – Они продержатся. Делай то, что собирался!
Дазен послушал его – и выиграл битву. Если бы не его атака в центре, противник бы прорвался там. Он даже не видел этого, не знал, насколько плохо обстоят дела, до тех пор пока не появился там с двумя сотнями всадников и пятьюдесятью конными цветомагами – а Корван видел. И насчет полка на левом фланге он тоже не ошибся. Если бы Дазен поступил так, как собирался, они бы потерпели поражение. Возможно, ему и удалось бы бежать после этого сражения, но его армия была бы уничтожена.
А вот Андросс Гайл никогда не был способен довериться никому, кроме себя.
Гэвин с Железным Кулаком вернулись после заката солнца. Последние несколько лиг они гребли, чтобы не выставлять напоказ свой глиссер. Впрочем, до Хромерии они так и не доплыли, поскольку встретили в море первые корабли своей армии.
Железный Кулак тут же пошел проверять, как размещены его Черные гвардейцы, а Гэвин отправился искать генералов. Он рассказал им обо всем, что ему удалось обнаружить, игнорируя вопросы о том, откуда у него взялись актуальные сведения о расположении вражеских судов, находящихся за полморя отсюда. Хуже всего было то, что глупцы явно ему не поверили. Гэвин заставил секретаря записать каждое свое слово.
– Просто составьте не один план действий, а два, – предложил он. – В первом продолжайте действовать так, как и собирались, опираясь на свое ограниченное понимание обстановки. – (Слово «ограниченное» Гэвин использовал в обоих смыслах.) – А второй пускай исходит из предположения о том, что я говорю правду. Очень скоро вы сами поймете, который из них использовать.
После этого он их покинул и отправился в каюту, откуда выселили какого-то знатного господина, как только на корабле завидели приближение Гэвиновой шлюпки. Завтра он вернется обратно и потопит столько кораблей, сколько сумеет. Проклятая это штука, война… Он не любил убивать торговцев, и еще меньше ему нравилось убивать рабов, не по своей воле вынужденных грести на их судах, но у врага необходимо отнимать все, что придает ему сил.
«Орхолам, если бы ты существовал, если бы ты ходил по земле в образе человека – как бы ты поступил?»
В дверь постучали. Порой Орхолам откликается на удивление быстро.
Это оказался Кип.
– Кип? – с удивлением сказал Гэвин.
– Так точно, сэр.
– Ты не подумай, я еще не забыл, кто ты такой.
– Да, сэр! То есть нет, сэр! Конечно, вы не забыли.
Гэвин улыбнулся мальчику, невзирая на утомление, и пригласил его входить.
– Прошу прощения, что отвлекаю вас, сэр, – продолжал Кип. – Дело в том, что «щенки»… в смысле, новобранцы…
– Я знаю, как в гвардии называют новобранцев, Кип, – отозвался Гэвин.
Он улыбнулся. Чтобы завоевать себе уважение среди гвардейцев, требовалось немало времени. Каких только уничижительных прозвищ им не давали! «Щенки», «хлюпики», «подтиралы», «нули»… Это продолжалось вплоть до принятия присяги, и даже после вступления в Черную гвардию первый год для гвардейца был, как правило, сущим адом.
– Да, сэр, разумеется. – Кип порозовел. – Видите ли, сэр, командующий сказал, что надвигается война, и нет лучшего способа к ней подготовиться, чем оказаться от нее в такой близости, чтобы ощутить на лице ее дыхание. Мы едем, чтобы помогать с транспортировкой припасов и гражданских. Командующий сказал, что мы не должны лезть на передовую, но и не отсиживаться в безопасности, сэр.
Он проговорил это все настолько взрослым тоном и с такой убежденностью, что Гэвин поглядел на незаконнорожденного сына своего брата новыми глазами. Четыре последних месяца изменили парнишку. Он по-прежнему был полноват – может быть, и навсегда останется таким, – но, как это доступно лишь молодым людям, уже сбросил по меньшей мере семерик. У Гэвина было такое чувство, будто на его глазах сам из себя рождается новый человек. Жирок, скруглявший и смягчавший черты мальчика, почти истаял, открыв сильную, истинно Гайловскую линию челюсти и скул. Он был широкоплечим, а его руки, хоть пока и без выраженной мускулатуры, были очень мощными. Разумеется, сегодня его самоуверенность вздымалась до небес, ведь его только что приняли в Черную гвардию! Впрочем, она будет поколеблена еще десятки раз. Мальчики, особенно занимающиеся физическими упражнениями, порой могут за один день начать выглядеть как мужчины, но им необходимо время, чтобы примириться с новым собой. Тем не менее в этом новом Кипе уже виднелись проблески того Кипа, каким он мог бы стать в будущем.
И этот Кип Гэвину очень нравился.
«У некоторых из нас уходит гораздо больше времени, чтобы примириться с собой, не так ли?»
Глядя на сына своего брата, Гэвин ощутил пронзительную печаль. У него никогда не будет собственного сына. Даже если он действительно достигнет своей невыполнимой цели, а это с каждым проходящим днем казалось все менее и менее вероятным.
– Хороший план, – промолвил Гэвин, осознав, что пауза слишком затянулась. – Передай остальным новобранцам, что спасти город нам не удастся, так что пусть они не дают воли героическим фантазиям. Героизм вещь хорошая, но если потратить его впустую, его не окажется под рукой в тот момент, когда он будет действительно нужен.
– Так точно, сэр. Инструктор Фиск говорил нам то же самое… за исключением того, что спасти город не удастся. – Кип сдвинул брови. – Благодарю вас, сэр. За то, что сказали мне правду.
«Спасибо за то, что сказал правду… Будь я болотным пнем, если в этой фразе нет скрытой горькой иронии!»
– Я хочу завтра отправиться с вами, – заявил Кип.
– А с какой стати ты решил, что я завтра куда-то отправляюсь – если не считать того факта, что мы все уже находится в плавании, так что ты по определению путешествуешь вместе со мной?
– Вы промахос, сэр, независимо от того, назначили вас или нет. Я хочу сражаться вместе с вами.
«Как он рвется в бой! Но разве я был другим? Скольких я убил, прежде чем по-настоящему осознал, что это значит – убивать?»
Гэвин потер переносицу.
– Послушай меня, Кип. Завтра мне предстоит убивать людей. Людей, которые, в общем-то, не заслуживают смерти. Одно дело – убить выцветка, или пирата, или убийцу, или захватчика, который вторгся в твой город, в твой дом, чтобы убивать, насиловать и грабить. И совсем другое дело, когда это купец, чьи товары несут людям смерть, но сам он всего лишь пытается заработать себе на пропитание. Человек, у которого дома есть дети и жена, которую ты сделаешь вдовой, да еще и разоришь вдобавок.
– Каждый волен выбирать свою сторону, – отозвался Кип.
– По-твоему, все так просто?
Кип помялся, переступая с ноги на ногу, но кивнул.
– Нам стало известно из четырех разных источников, что Лив Данавис теперь с Цветным Владыкой. Сражается вместе с его армией. Так вот, скажи мне, Кип: если мы завтра увидим Лив Данавис на палубе одного из этих кораблей, готовую к бою, с гренадой в руке, – будешь ли ты готов ее убить? Без колебаний, прежде, чем она успеет убить нас?
Кип сглотнул.
– Орхоламовы… в смысле, Орхоламова борода, сэр! Я… я надеюсь, Он защитит меня от необходимости делать подобный выбор.