Остальные гиганты пока что только просыпались. Кип ощутил, как по ближайшему к нему мерлону пробежала дрожь. Фигуры внутри были еще людьми, но людьми, настолько глубоко погрузившимися в зеленый, что они перестроили все свое существо, и сверкающий зеленый луч со стороны Ру, похоже, помогал им в этом. Прямо на глазах у Кипа обнаженные мышцы на руках гиганта затянулись сверкающей зеленой кожей, покрытой мельчайшими чешуйками. Его грудная клетка распухала, ноги удлинялись…
Охваченный приступом отвращения, Кип вонзил в существо свой кинжал. Лезвие прорезало кокон, словно мокрую бумагу. Зеленые-зеленые глаза гиганта распахнулись, рот по ту сторону прозрачной пленки раскрылся… Потом его тело обмякло, взгляд потух.
Шестеро гигантов были уже на свободе, сражаясь с Гэвином и Каррис. Один погиб прямо на глазах у Кипа – Гэвин швырнул в него сгусток пламени, после чего Байя Ниэль отсек его пылающую голову. Однако другие продолжали появляться. Кажется, те, кто находился прямо под зеленым лучом, пробуждались быстрее, а те, чьи мерлоны оказались в тени, пока еще только шевелились.
Мгновение Кип колебался, не должен ли он присоединиться к схватке в центре площадки. Гэвин и Каррис изо всех сил пытались добраться до середины башни, где был сосредоточен зеленый свет, отражаясь таким ослепительным сиянием, что Кип не мог туда смотреть. Другие гиганты преграждали им путь. Гэвин и Каррис были заняты по горло; Кип едва ли смог бы им помочь, но он мог избавить их от перспективы оказаться в еще худшем положении, чем сейчас.
Поэтому он побежал вдоль края площадки, направляясь к огромным коконам. Добежав до первого, он воткнул кинжал в грудь дремавшего внутри великана. Как и у первого, глаза гиганта раскрылись, выпучились, потом их блеск погас. Кип бросился дальше, проткнул еще одного. Этот пробил свой кокон кулаком и попытался схватить Кипа на ощупь, но тот успел вытащить кинжал и увернуться. Гигант рухнул вперед, прорывая кокон, и распластался на земле в луже клейкой слизи.
Три следующих кокона оказались уже пустыми. Кинувшись к четвертому, Кип поднял глаза и увидел вдали форт на Руском Носу: там что-то блеснуло, и вверх поднялось облачко дыма. «Тысяча один… тысяча два…»
У Кипа не было времени думать, что это такое. Пока он бежал к следующему из просыпающихся гигантов, сбоку появился еще один и заступил ему дорогу. Здоровенный, больше восьми стоп ростом, он создал для себя меч, который держал в правой руке. Вообще-то, зеленый люксин неспособен держать форму, и режущий клинок из него сделать невозможно, но похоже, для гигантов существовали особые правила. В любом случае это не имело большого значения, потому что когда такая здоровенная ручища врежет тебе со всей дури, тебя порвет в клочки независимо от того, клинок в ней или просто палка.
Второпях нашарив на бедре мешочек с линзами, Кип вытащил красные и нацепил, собираясь окутать верзилу пламенем, – но линзы оказались не теми, которые он хотел достать. На грудь великана шлепнулся безвредный сгусток оранжевого люксина. Тот занес огромный меч и заревел, бросаясь на Кипа.
Отшвырнув извлеченный люксин, Кип прыгнул в сторону. Что-то просвистело мимо его уха. Огромная нога бухнулась в землю рядом с ним, расплескав скользкую оранжевую лужу; великан попытался сменить направление, бешено вращая в воздухе свободной рукой, но сила собственной инерции несла его, и, проехавшись по площадке, он вылетел прямиком за ее край.
С угрюмым удовлетворением Кип смотрел, как он падает, кувыркаясь в воздухе. Всем толстым мальчикам известно, как трудно остановиться, когда ты уже набрал скорость.
Ближайший к нему мерлон оказался пустым.
Без предупреждения пустой мерлон вдруг взорвался дождем обломков и мелких кусочков зеленого люксина, осыпавших Кипову щеку и левую руку, словно рой шершней.
Это было пушечное ядро. «Тысяча шесть, вроде бы».
Продолжая стоять, оглушенный, ошеломленный, оцарапанный до крови в нескольких местах, Кип услышал запоздалый далекий грохот пушки. Эти ублюдки действительно пытались их убить! Если бы он стоял на два шага ближе, то был бы уже мертв.
Но времени на раздумья не было. У Гэвина поперек груди алела рваная рана, Каррис в буквальном смысле дымилась, так, словно ее только что потушили, а Байя Ниэль обливался кровью из разбитого носа. Позади них на земле лежали тела нескольких мертвых гигантов, а свет посередине башни постепенно мерк, открывая их взглядам какую-то фигуру. Может, в этом и было что-то хорошее, но Кип почему-то сомневался.
Он подбежал к следующему мерлону, ткнул кинжалом уже сформировавшегося там монстра и побежал к следующему, последнему.
Здесь гигант уже пробудился. Это была женщина; она выбиралась из мерлона наружу, понемногу приходя в себя.
Кип прыгнул на нее, замахнувшись кинжалом. Гигантесса выставленной рукой блокировала удар и схватила его за предплечье. Пресловутая сила инерции пронесла Кипа вперед, так что он налетел на собственные руки, ударив обоими кулаками себя же по лицу.
Оглушенный, Кип рухнул ей под ноги, кровь заливала ему глаза. В искаженном лице великанши он прочел свой смертный приговор.
– Промах! – крикнул корректировщик. – Пятнадцать шагов перелет, двадцать шагов левее. Снесли юго-восточную башню и едва не прикончили Молота!
Послышались ругательства, но среди них не было упреков. Все знали, что с пяти тысяч шагов даже попасть в вершину башни – дело невероятное. Есть навыки и есть мастерство, но кроме них имеется еще такая вещь, как чистая удача. И если первые два пункта они задействовали по полной, то на последний полагаться было нельзя.
Тем не менее обслуга не теряла ни минуты. Одни люди уже протирали жерло кулеврины, другие взвешивали порох.
– Мы уверены, что зарядов больше нет? – спросил Железный Кулак.
– Проверили трижды, сэр, – отозвался Хезик. – Только один снаряд, со взрывчаткой. Если каким-то чудом я снова попаду по башне, всем нашим тоже конец.
Лицо командующего помрачнело. Прошла секунда, другая. Все смотрели на него.
– Заряжай.
«А вот сейчас пушечное ядро оказалось бы как нельзя кстати», – думал Кип, глядя снизу вверх в лицо Смерти.
Однако выстрела не было. Спасения – тоже. Даже если бы пушка действительно выстрелила прямо сейчас, до спасительного ядра прошло бы шесть секунд, а через шесть секунд он будет уже мертв.
В отчаянии он взмахнул рукой, державшей кинжал. Лезвие полоснуло по огромной икре великанши.
«Ну все, – подумал Кип. – Теперь точно конец. Я ее ранил, но не сильно, и теперь она меня убьет».
Однако гигантесса не тронулась с места. Она продолжала стоять, словно скованная льдом. Смаргивая кровь, заливавшую один глаз, Кип глядел на нее снизу. Великанша бледнела – в буквальном смысле лишалась цвета, начиная с головы и вниз, словно он воткнул в нее соломинку и высасывал краску. Зеленый люксин, покрывавший все части ее тела, стал распадаться. Зеленые волосы облетели с ее головы, закрывавшая лицо зеленая маска совершенства обвисла и принялась отслаиваться, пока не растворилась в облачке дыма, пахнувшего свежей кедровой смолой. Ее нефритовые глаза запали, все тело съежилось, как-то сдулось. Спустя несколько мгновений перед Кипом стояла женщина, одетая в лохмотья платья, разодранного ее прежним гигантским телом, а теперь едва прикрывавшего иссохшие члены. Зеленые флюоритовые осколки ореолов в последний раз блеснули среди белков ее глаз и исчезли, зеленый цвет радужных оболочек замерцал и тоже пропал. Ее выбеленная кожа приобрела свой естественный оттенок, характерный для бледнокожих рутгарцев.
Обмякнув, она повалилась на Кипа. Движение выбило кинжал, все еще торчавший в ее окровавленной мышце.
Кип выпростался из-под нее и встал на колени. Женщина подняла руку, словно собиралась начать извлекать. Кип поспешно полоснул ее по горлу.
Она испустила вздох. Ее глаза закатились, тело расслабилось; она была мертва.
«Она подняла руку, чтобы извлекать, чтобы убить меня! Я должен был это сделать!.. Или это был жест мольбы?»
Зеленый луч, шедший со стороны Ру, погас.
– Хватит! – послышался голос.
Он не был громким, но казалось, будто он пронизывает все вокруг. Этот голос потряс Кипа до костей.
Забыв про мертвую женщину, Кип поглядел в сторону центра башни, где стоял новый бог.
Атират, королева сладострастия, зеленая богиня, наложница небес, владычица лунного света… Ее называли разными именами; некоторые из них противоречили друг другу. Но чем бы она ни была, эта богиня определенно не была женского рода. В смысле она была мужчиной.
В отличие от двенадцати своих гигантских спутников, Атират был не выше Гэвина. Очевидно, он считал, что настоящее могущество не нуждается в такой вульгарной демонстрации, как превосходство в размерах.
Впрочем, в других отношениях Атират, очевидно, не пытался избегать вульгарности. У него вообще не осталось человеческой плоти – повсюду был люксин, сплетенный настолько тонко, что казалось, будто вместо кожи у него шелковая ткань. Поверхность его могучих бугрящихся мускулов украшали изображения продолговатых, переплетающихся фигур, которые совершали непристойные телодвижения с каждым движением его рук или ног. Его длинные волосы представляли собой завесу из вьющихся лоз, среди которых скользили змеи. Его шею закрывал золотой ошейник с единственным черным камнем. Когда он двигался, его мышцы разделялись и скользили вдоль друг друга; между ними раскрывались пурпурные щели – возможно, кора красной березы или попросту вены, не защищенные люксиновой кожей. Живые лозы, сплетаясь, образовывали нечто вроде килта вокруг его бедер, на голой груди вместо волос курчавился мох, и на каждом открытом участке тела спонтанно то вырастали, то увядали листики и травинки. Образ был настолько хорош, что даже Гэвин не мог бы сказать, реальность это или это иллюзия.
Глаза бога сверкали, как осколки кремня, и весь он казался освещенным изнутри – наполненным мощью, светом, магией, жизнью. Гэвин подумал, что для тех, кто способен видеть зеленый цвет, все это наверняка выглядит еще более впечатляюще.