Так иногда бывает, когда какая-то субтильная девчушка едва не отрывает тебе голову.
Она появилась в его поле зрения, по-прежнему в боевой стойке, совсем рядом с его головой. Кип, лежа на спине, спросил:
– И это все, что ты можешь?
Это ее взбесило. Она шагнула к нему. Кип стремительно подкатился, надеясь схватить ее за ноги и повалить. Девушка попыталась перепрыгнуть через него, но он успел вовремя притормозить и поймать ее, пока она еще была в воздухе. Ему повезло: он ухватился за ее ногу.
Адрастея извернулась в воздухе, как кошка, вцепившись ногтями в его руку, но было поздно: она рухнула рядом с ним, приземлилась на бедро и вскрикнула от боли.
Кип подполз и попытался прижать ее к полу – что угодно, лишь бы использовать свое преимущество в весе. Однако не успел он оказаться сверху, как ее маленький кулачок врезался ему прямо в горло. Захрипев, Кип отпрянул обратно.
Не прошло и мгновения, как он уже лежал лицом вниз, а она сидела сверху, сдавливая его шею в захвате.
…Кто-то из взрослых что-то кричал, но Кип мог слышать только рев крови у себя в ушах. Потом Адрастея куда-то делась, лягая ногами в воздухе: Железный Кулак поднял ее, в буквальном смысле ухватив за шкирку.
Командующий швырнул разъяренную девушку рядом с ним.
– Я сказал, довольно! – прогремел он.
Адрастея от неожиданности перестала брыкаться. Потом ее ярость угасла. Курсанты попятились, глядя большими глазами и внезапно притихнув.
– Кип! – взревел командующий.
Кип несколько раз сглотнул, прежде чем смог отозваться:
– Да, сэр?
Он с трудом поднялся на ноги – казалось, уже в сотый раз за этот день.
– Каждому из стажеров полагается партнер. Ты только что нашел своего.
Глава 17
За обедом Кип взял свой поднос и уселся в одиночестве в дальнем конце длинного стола – если ты не пытаешься присоединиться к компании, тебя не отвергнут.
Адрастея, однако, подошла и сама села напротив него.
– Мне полагается за тобой шпионить, – пояснила она.
– Э-гм… Как сосиски, хорошие? – спросил Кип.
– Неплохие. Посмотрел бы ты, как живут настоящие Черные гвардейцы!
– Что, так круто?
– Вообще нет слов! – ответила она, ковыряя в тарелке. – Я серьезно.
– Похоже, ты любишь хорошо поесть, – заметил Кип.
– Я говорю о том, что за ними шпионят, овечьи мозги!
«Овечьи мозги»? После того как он столько времени провел среди моряков и солдат, было прямо-таки мило слышать, как кто-то ругается, используя эвфемизмы.
– Я так и понял.
– А-а…
Порозовев, девушка уставилась в свою тарелку.
– Зачем вообще кому-то за мной шпионить? – спросил Кип.
– Ну как, ты ведь Гайл.
Она пожала плечами, как если бы это все объясняло. Впрочем, наверное, так и было.
– И для кого ты шпионишь?
– Для моего спонсора, понятное дело.
– Ну это я как бы понял, – заметил Кип, хотя понятия не имел, о чем она говорит. – Но кто этот твой спонсор?
– Я бы сказала, что это довольно личный вопрос, не так ли? – парировала она.
– Ты шпионишь за мной, а мне не позволено задавать тебе личные вопросы? – недоверчиво переспросил он.
Адрастея рассмеялась.
– На самом деле это не личный вопрос, Кип. Я просто тебя проверяла.
«А, вот оно что. И я не прошел проверку».
– То есть ты мне скажешь? – упрямо настаивал он.
– Скажу тебе что? – отозвалась Адрастея, разыгрывая непонимание.
– С тобой совершенно невозможно иметь дело, ты это знаешь?
Она ухмыльнулась.
– Ну хорошо. Леди Лукреция Верангети из дома Смуззато Верангети – вот кто мой спонсор.
– Так ты с Илиты? Ты непохожа на илитийку. К тому же я думал, что илитийцы вообще не любят цветомагов, они ведь там все еретики.
Брови Адрастеи взлетели на лоб.
– Ты говоришь все, что только тебе приходит в голову, да?
– Я понемногу учусь, – заверил ее Кип.
Что он опять сделал?
– Интересное у тебя представление о том, что значит учиться.
«Наверно, мне нужно просто заткнуть свою жирную пасть до конца дней своих».
Кип медленно отпилил кусок сосиски. Его пальцы понемногу заживали, так что держать столовые приборы было уже почти не больно. Вот разжимать кисть было действительно убийственно. Понятное дело, необходимость использовать руки для драки не сильно улучшила положение.
– Знаешь что? – предложил он. – Давай, может быть, ты расскажешь мне о себе? Тогда я смогу просидеть хотя бы несколько секунд, не опозорившись.
Адрастея еще даже не прикоснулась к своей еде.
– Было бы что рассказывать. Отец – моряк торгового флота, возит пряности и шелк. Пользуется любой возможностью уйти в рейс, так что большую часть времени мы его не видим. Мать варит пиво в Одессе. Она хотела, чтобы я переняла у нее дело. А я вместо этого оказалась здесь.
– Разве Одесс не на Аборнее? – спросил Кип.
Его мать не так уж много рассказывала ему о географии, но он все же помнил, что Аборнея и Илита – это разные сатрапии.
– Конечно. Рядом с Проливом. Один из крупнейших городов в мире.
– Тогда как получилось, что твой спонсор илитийка?
– Потому что она была последней, кто меня выкупил.
«Выкупил?» Кип пытался не показать своего недоумения.
Адрастея постучала кончиком пальца по верхушке своего уха: там был вертикальный разрез, который затем прижгли каленым железом.
– Не заметил?
– А-а! – только и смог сказать Кип. Она была рабыней! А он опять свалял дурака.
Впрочем, она не стала над ним насмехаться.
– Здесь, в Хромерии, любят говорить, что среди здешних учеников нет рабов и свободных. Конечно, они много чего говорят, но для тех, кому удается поступить в Черную гвардию, это действительно так.
Адрастея сказала это без горечи. Она пожала плечами, как бы говоря: здесь имеет значение, кто ты такой, и с этим ничего не поделать.
– Так вот почему ты пытаешься поступить в Черную гвардию?
– Ты шутишь?
Должно быть, на лице Кипа все было написано достаточно ясно. Адрастея вздохнула:
– Ты знаешь, почему почти все в нашей стажерской группе старше тебя, Кип?
– Видишь мой бессмысленный взгляд? Можешь заранее считать его ответом на все твои вопросы.
Она улыбнулась и продолжила:
– Получить место в Черной гвардии – самое желанное назначение, о каком большинство из нас может только мечтать. Только в нашей группе имеется четверо наследников, то есть детей Черных гвардейцев: Перекрест, Риг, Арам и Тана. Могу поручиться, что их всех обучали боевым искусствам с тех пор, как они начали ходить. Если ты раб и проходишь вступительные испытания, тебя освобождают – хотя ты и должен будешь дать клятву верно служить гвардии. Владельцу такого раба Хромерия выплачивает целое состояние в качестве выкупа за его имущество. Семейство Верангети уже много лет поставляет таким образом людей в Черную гвардию, это одно из их наиболее прибыльных занятий. Но я оказалась здесь немного окольным путем. В семье, которая мной владела, была дочь моего возраста. Они хотели, чтобы она научилась защищаться, а меня стали обучать вместе с ней, чтобы у нее был партнер для спаррингов. Когда они поняли, что я, возможно, еще и способна извлекать цвета, меня продали леди Верангети. Она заставляла меня тренироваться весь прошлый год каждый день, с утра до вечера, с несколькими инструкторами высшего уровня, чтобы я получила возможность попасть сюда.
Прожить целую жизнь как чье-то имущество и тренироваться ради вот этого?
– То есть ты хочешь сказать, что я не должен сильно расстраиваться, что меня побила девчонка.
– Поосторожнее, толстячок!
Кип ухмыльнулся на мгновение позже, чем следовало, не сразу осознав, что она поддразнивает его.
Адрастея поникла лицом.
– Прости, я не хотела… я не знала, что ты так чувст… Мне не следовало… Прости меня.
Воцарилось вязкое молчание.
– Я слышала, ты чуть не прошел «трепалку»?
– Почти прошел, да.
Еще одно напоминание о неудаче. Кип «Почти» Гайл, вот как его следовало бы называть… Впрочем, она явно не хотела его обидеть.
– Вообще-то, – сообщил он, – у меня есть один особый талант.
– Какой?
Кип понизил голос:
– Это секрет. Не рассказывай никому. Он мне очень дорог.
– Хорошо, – отозвалась девушка, наклоняясь к нему.
Кип глянул вправо, влево, изображая нервозность.
– Зачищать тарелки, – прошептал он.
Вид абсолютного недоумения. Он буквально видел ее мысли: «Что? Может быть, я не так расслышала?»
Кип указал на свою пустую тарелку. Адрастея рассмеялась:
– Вот это я и расскажу моей спонсорше!
А она милая… Черт подери, какая она милая! Ее улыбка пробила Кипу грудную клетку и попала прямиком в то дурацкое, ужасное, нелепое место, которое прежде занимала Лив. Кип вздохнул:
– Я знаю, что ты относишься ко мне так хорошо только потому, что тебе приказали, но все равно – ты мне нравишься!
В ее глазах что-то погасло. Она отвела взгляд. Кип увидел, как волна подавленных эмоций достигла ее губ, которые за секунду приняли около четырех различных выражений. Девушка часто заморгала, потом встала и вышла, так ничего и не сказав.
«Ну что, Кип, детка, как прошел твой первый день? – Я вызвал ненависть у своей учительницы, получил оплеуху от старика, а потом взбучку от маленькой девочки, рассказал всему классу, что ты была шлюхой, разрушил чью-то мечту вступить в Черную гвардию и под конец заставил хорошую девушку расплакаться. В целом – замечательно! Вдобавок у меня ужасно болит рука».
Кип надавил ладонью на стол, пытаясь ее распрямить, – вообще-то это следовало делать постоянно… У него перехватило дыхание. Он тотчас же остановился, тяжело дыша и пытаясь сосредоточиться, чтобы не дать просочиться слезам.
Справившись с этим, он встал и пошел прочь из столовой. Приставленный к нему гвардеец двинулся за ним. Это был высокий худощавый человек в красных очках с квадратными линзами, за которыми виднелись глаза с радужками, окруженными красным ореолом. За его спиной был заткнут пистолет, у бедра болтался атаган, у другого был прикреплен