– Кажется, от этой я устану даже еще быстрее, – сказал Кип. – По крайней мере, на вид это ужасно… нудно.
– Эти книги изменят мир!
«Но вряд ли к лучшему».
– Можно задать нескромный вопрос? – спросил Кип.
– Обычно, когда вопросу предшествует такое предисловие, это значит, что нет, его задавать не стоит, – отозвалась Рея Сайлуц.
Кип попытался придумать более дипломатичный способ спросить, шпионит ли она за ним. Он поднял лицо вверх, размышляя.
– Э-гм, ну хорошо… Передаются ли куда-нибудь списки книг, которые читают студенты?
– Разумеется, если библиотекарь хочет сохранить свое место. Бывает, правда, что мы забываем записать все названия или случайно что-то пропускаем.
– Угу. А не могли бы вы забыть о том, что я взял у вас эту книгу?
– Хочешь, чтобы твой противник тебя недооценивал? – одобрительно спросила она.
– Боюсь, на данном этапе недооценить меня практически невозможно. Но я надеюсь, что мое искусство проявится внезапно, удивив всех вокруг. Включая меня.
– Для того чтобы проявить свое искусство, необходимо играть.
Кип беспомощно развел руками.
– Я буду тебя учить, – решительно сказала Рея. – Мне совсем не трудно оставаться после смены на часик-другой. Я принесу колоды.
И вот теперь, неделю спустя, Кип ждал, чтобы она пришла с ним играть, как они проделывали ежедневно.
Рея вышла из двери и жестом пригласила Кипа проследовать за ней в одно из подсобных помещений.
– Я поняла, в чем твоя проблема, – объявила она.
– У меня не хватает мозгов для этой игры? – понимающе спросил Кип.
Она рассмеялась. У нее был прелестный смех, и Кип понял, что немного в нее влюблен. Орхолам, неужели он настолько непостоянен? Однако здешние женщины были к нему на пригоршню небесного жемчуга дружелюбнее, нежели его знакомые девчонки там, дома. То ли там его дела складывались незаслуженно плохо из-за того, что к нему обязательным грузом прилагалась его мать, то ли здесь они шли незаслуженно хорошо из-за того, что у него был такой отец. Трудно сказать, и вряд ли он это когда-либо узнает. Он тот, кто он есть, и ничто не может этого изменить; он никогда не поймет, какой могла бы быть его жизнь, если бы его родители были другими. Нормальными.
– Нет, Кип, сомневаюсь, что дело в этом! Видишь ли, у каждой карты есть своя история…
– О нет!
– Каждая карта основана на реальной личности – или, по крайней мере, на реальной легенде. Но некоторые из тех карт, которые ты мне описал, архаичны, они давным-давно вышли из употребления. Иногда их называют черными, или еретическими картами. Без этих карт сдвинулась вся картина вероятностей игры – на некоторые ходы нельзя ответить с такой же легкостью, как когда эти карты были в хождении, и так далее. Но ты не должен рассказывать кому попало, что ты играл этими картами, Кип. Игра в ересь – лучший способ обеспечить себе визит должностных лиц из Канцелярии Вероучения. Тем не менее могу сказать тебе одно: ты никогда не выиграешь у того, кто играет черными картами. Основные правила остались теми же, но за последние двести лет все серьезные книги по стратегии обходят дыры, оставленные после изъятия этих карт.
– В смысле, про эти карты вообще ничего нет в книгах?
Рея поколебалась.
– Н-ну… по крайней мере, не здесь.
– Не здесь – это не здесь или не в Хромерии?
– Хромерия так высоко ценит знание, что даже кошмарные тексты, описывающие ритуалы анатийцев, купавших новорожденных детей в пламени, не были уничтожены. Более того, когда они становятся настолько дряхлыми, что их необходимо переписать прежде, чем они рассыплются в пыль, мы их переписываем – впрочем, это делают группы по двадцать писцов, сменяющих друг друга. Каждый копирует одно слово, после чего переходит к следующей книге, а затем к следующей. Таким образом знание сохраняется, не заражая никого своим ядом. Не все, что хранится в секретных библиотеках, одинаково порочно, многое там просто политика; однако за решетки допускаются только самые проверенные люди.
– Это кто, например? – спросил Кип.
– Ну, главный библиотекарь, конечно, и ее первые помощники. Глава писцов со своей бригадой. Некоторые люксиаты, получившие специальное дозволение у Белой. Некоторые опытные извлекатели, подавшие прошение о проведении специального изыскания – иногда им выдают отдельные книги, иногда допускают в хранилище с сопровождением. Черная гвардия и Основные Цвета. Иногда Цвета также выдают разрешения другим извлекателям, но эти разрешения должны быть одобрены главным библиотекарем, а она отчитывается напрямую перед Белой.
– Черная гвардия? – переспросил Кип.
– Конечно. Им чаще всего приходится сталкиваться с запретной магией при защите Призмы или Белой. И между нами говоря, именно им в первую очередь нужно иметь представление о давних распрях и недовольствах, чтобы правильно определить потенциального противника.
Словно бы луч света просиял среди кромешной тьмы. Кип мог убить дюжину птиц одним камнем: он мог изучить игру, откопать изобличающие свидетельства против Клитоса Синего, а также попробовать выяснить, действительно ли его мать просто курила слишком много дымки, или за ее обвинениями против Гэвина что-то стояло. И для этого требовалось лишь то, что он решил сделать и так: вступить в Черную гвардию. Ха! Проще простого.
– В число этих Черных гвардейцев, которых туда допускают, стажеры ведь не входят, верно?
Она рассмеялась:
– Ишь ты какой хитрый! Нет, конечно.
Впрочем, непосредственной стоящей перед Кипом проблемой были его игры с дедом. И он понимал – хотя и старался не думать об этом, поскольку Рея Сайлуц была такой хорошенькой и так много ему помогала, – что ему скорее всего не следует делиться с ней какой-либо информацией сверх необходимого.
– Значит, я зря теряю время, – проговорил Кип.
– Ты можешь выиграть, но тебе не удастся выигрывать последовательно, даже если ты научишься играть хорошо, – пожала плечами Рея. – Вероятности, на которые ты будешь опираться, не будут соответствовать действительности.
– А настоящие вероятности я не смогу выяснить – ни играя, потому что никто больше не играет еретическими картами, которые Андросс Гайл держит у себя в колоде, ни читая, потому что у меня нет допуска в эти хранилища?
– Примерно так, да.
Впрочем, по ее виду можно было сказать, что она хочет добавить что-то еще.
– И никаких вариантов? – настаивал Кип.
– Есть один человек… женщина по имени Бориг. Может быть, она сможет тебе помочь.
– Бориг? – Более мерзкого имени для женщины Кип не мог себе представить.
– Она художница, немного эксцентричная. Будь с ней почтителен. Шпионы, которые за тобой следят, уже привыкли, что мы проводим по два часа после закрытия, играя в карты в этой комнате. Если ты выйдешь задним ходом и спустишься на один уровень по лестнице, то сможешь выскользнуть из здания так, чтобы тебя не увидели. Только, Кип, тебя не должны выследить или подслушать ваш разговор, это очень важно – и для тебя, и для нее тоже! Канцелярия Вероучения уже не та, что прежде, в наши дни это скорее академическое учреждение, но после недавних событий ходят разговоры о том, чтобы снова назначить нескольких люксоров. С напуганными людьми лучше не сталкиваться на узкой дорожке, особенно сейчас.
– Люксоров? Это кто такие?
– Лучи света, которым предписано пронизывать тьму. Те, кому дана власть нести свет практически любыми способами, какие они сочтут нужными. Прежде были примеры… злоупотреблений. Нынешняя Белая решительно против их назначения, но Орея Пуллавр уже далеко не молода, Кип.
Кип почувствовал легкую тошноту. Интриги здесь наслаивались на интриги, стоило лишь копнуть чуть поглубже. И любая из них могла поглотить его с головой.
– Где мне искать эту женщину? – спросил он.
Рея дала ему указания, и он немедленно отправился в путь. К основанию башни, через мост… Только уже шагая по узким переулочкам в глубине города, Кип внезапно сообразил, что тайная отлучка из Хромерии может оказаться опасной.
«А вдруг это ловушка! Что ты за идиот? Ведь тебя уже один раз пытались убить!»
Он не знал, на кого работает Рея Сайлуц; а ведь именно от нее он узнал как о проблеме – существовании черных карт, – так и о возможном способе ее решения – посещении незнакомки, которой, возможно, вообще не существует, в далеко не безопасном месте.
Надо немедленно возвращаться домой. Больше не играть в карты с Реей Сайлуц… и что? Ждать, пока его примут в гвардию? А тем временем игнорировать вызовы к деду? Едва ли это возможно – старик не позволит Кипу настолько пренебрегать собой. Кип не знал, как может отреагировать Андросс Гайл, но понимал, что это наверняка будет что-то очень, очень неприятное.
Хорошо бы Гэвин вернулся! Гэвин бы его защитил. Правда, Кип слышал, что Гэвин тоже боится Андросса Гайла – Андросса Гайла боялись все, однако ему казалось, что стоит только Гэвину вернуться, как все его проблемы разрешатся в одно мгновение. Кип сможет снова стать ребенком.
Ребенком, которому поручено убрать Синего люкслорда.
«Помилуй, Орхолам! Нет, нельзя рассчитывать ни на кого. Надо прикладывать все усилия; надо продолжать начатое».
Уже вечерело. Свет «звезд» этого района был направлен куда-то в другую сторону; дома стояли тесно, отбрасывая длинные тени. Кип поглядел через плечо. Ну конечно! В конце проулка маячил какой-то всклокоченный здоровяк. Вот он полез за пояс, вытащил нож – размером примерно с морского демона…
Кип бросился наутек.
До ближайшего светового колодца было каких-то двадцать шагов. Резко затормозив, Кип торопливо зашарил в кармане. Вытащил очки – верзила уже бежал к нему, – надел на лицо…
Здоровяк встал как вкопанный. Поднял руки над головой:
– Прошу прощения, господин извлекатель, не заметил вас, сэр! Я тут просто, э-э, бегу, гм… домой. Надеюсь, вы не обиделись?
Кип даже не начал извлекать. Говоря по правде, скорее всего он и не успел бы ничего извлечь: верзила прикончил бы его раньше. Но тот этого не знал. Осторожно пятясь, словно от дикого зверя, он отошел на несколько шагов и бросился бежать.