Феркуди явно не ожидал, что Кип будет извлекать красный, но и Кип оказался к этому недостаточно подготовлен. Этот цвет вдохнул жизнь в пламя его ярости. У него не было причин злиться на Феркуди, но красный уничтожает способность действовать разумно. Он подскочил к противнику и, даже не успев понять, что собирается делать, со всей силы врезал кулаком в ошарашенное лицо парня.
Очевидно, их полуночные тренировки сделали свое дело, потому что удар пришелся как раз туда, куда он намеревался. Кип бил низко, целясь в подбородок, и в точности как говорил Железный Кулак, Феркуди инстинктивно наклонил голову, и кулак Кипа раздробил ему нос. Ноги парня все еще не отлипли от красного люксина, так что удар опрокинул его на спину.
Кип залил люксином тело упавшего противника, приклеив его к полу. Он занес ногу, чтобы втоптать его голову в пол, – и едва смог остановиться, когда проверещал свисток.
Напуганный тем, что он едва не совершил, Кип убрал красный люксин. Орхоламова борода! Еще бы пара секунд, и он мог бы убить паренька!
Освобожденный Феркуди сел на полу.
– Ого, – проговорил он. – Похоже, ты сдобад бде дос.
Он осторожно ощупал лицо, пытаясь остановить кровотечение.
– Я и де здад, что ты божешь извдекать красдый. Здорово!
Он ухватился за переносицу, сделал быстрый вдох и аккуратно потянул, ставя ее на место. Потом со стоном два раза врезал в землю кулаком.
– Оу! Оу!
Смаргивая слезы, он вытянул руки, и подошедшие друзья помогли ему встать.
– Мододец, Кип, – сказал Феркуди.
«И это все? Он что, совсем не злится?»
– Э-гм… Прости меня, – проговорил Кип. – Твой нос… я не хотел. Это все красный… Я был сам не свой.
– А-а, пустяки! Не в первый раз.
– И скорее всего не в последний, – подхватил подошедший к ним Перекрест. – Ну и рожа у тебя, Феркуди!.. Иди, Кип, садись. Думаю, сегодня ты больше не будешь драться.
– Правда? – с облегчением выдохнул Кип.
Он был предельно измотан. Долгие тренировки, поздний отход ко сну, после чего он не мог заснуть, а когда засыпал, то видел одни кошмары. Он чувствовал себя подвешенным на тонкой истрепавшейся ниточке.
Кип бросился на складной стул. Хррясь! Задние ножки подломились, и охваченный паникой Кип, теряя равновесие, рухнул спиной на пол.
«Жирдяй!»
Стажеры засмеялись. Все смеялись над ним! Кип почувствовал, как краска заливает его лицо, словно огненный студень. Смеялся даже Перекрест.
Кип вскочил на ноги и застыл, не в силах двинуться с места. «Проклятье! Как раз когда я начал хоть с кем-то общаться! В кои-то веки чувствовать себя своим!» Его пронзила тошнотворная ненависть к себе, лишив возможности двигаться. А что тут сделаешь?
Он ненавидел их всех. Он вообще не хотел больше во всем этом участвовать! Катись они все колбаской!
Перекрест поднял руки:
– Ну, Кип, решено! Я давно думал, что тебя нужно называть как-то по-другому. Имя Кип совсем не подходит для Черного гвардейца, а теперь стало очевидно, что тебе и самому решительно необходимо новое.
Он что, издевается? В каком это смысле «тебе самому необходимо»?
– Я не понимаю, – тихо сказал Кип, опасаясь ловушки.
– Скорее всего, не только ты, – вмешался инструктор Фиск, на лице которого было озабоченное выражение. – Много тут выходцев из Парии?
Руки подняли меньше половины стажеров.
– Что ж, значит, пора рассказывать истории. Не все из нас Черные гвардейцы в третьем поколении, Перекрест.
– Да, сэр.
Инструктор Фиск сосредоточенно уставился в землю, словно размышляя, с чего начинать.
– Когда пришел Люцидоний, его защищали тридцать могучих воинов, кое-кого из которых ему пришлось сперва победить. Многие из этих людей прежде были героями и жрецами старых богов и носили имена, упоминавшие этих ложных богов, такие как Эль-Анат, или Дагнар Зилан, или Ор-мар-зел-атир. Конечно, они не могли называться так по-прежнему, и поэтому взяли себе новые имена. Впрочем, кое-кто из них оставался безымянным до тех пор, пока не заслужил себе новое имя на службе у Орхолама. Так, Эль-Анат на какое-то время поменял имя на Форушальцмариш, но потом, когда свет распространился за пределы Парии, большинство из них стало предпочитать имена, которые местное население могло произносить – или по крайней мере бояться их звучания. Тогда Форушальцмариш вновь поменял имя и стал называться Сияющим Копьем. Конечно, сейчас имена Черных гвардейцев не имеют такого значения, как прежде, – никому из нас не приходится отрекаться от имени, связывающего нас с прежними нечестивыми практиками. Ты можешь выбрать себе другое имя, но можешь и оставить старое. Если тебе дается имя, ты можешь решить сам, будешь ли использовать его повсюду или только среди своих собратьев-гвардейцев. Как правило, наиболее известными становятся те имена, которые оправданы действием и лучше всего подходят своему владельцу. Но слово все равно за тобой.
– Но я же еще не гвардеец, – неуверенно сказал Кип.
Что, если ему дадут имя, а он не сумеет его оправдать?
– По традиции, если ты примешь имя, оно будет использоваться только в кругу твоих молодых соратников, пока ты не станешь настоящим гвардейцем. – Инструктор Фиск пожал плечами. – С другой стороны, есть дети, которым родители дают гвардейские имена даже прежде, чем те ступят на Яшму… Взять, например, Перекреста.
Кажется, этот факт его забавлял.
– Итак, Перекрест, что скажешь?
– Скажу, что Кип – не гвардейское имя и что ему нужно другое, хорошее.
Послышался ропот одобрения.
– Но какое именно? – вопросил Перекрест. – Оно должно ему подходить, не так ли?
– Малютка! – выкрикнул кто-то.
– Да ну, слишком в лоб, – отозвался Перекрест. – Ну-ка поглядим, что он умеет делать? Ломать руки, взламывать волю, нарушать правила, ломать носы… – он помедлил ради пущего эффекта, – ломать стулья…
Стажеры взревели от хохота. Торжественно поведя рукой, Перекрест промолвил:
– Кип, мы нарекаем тебя Молотом!
Стажеры загалдели, захлопали в ладоши. Имя было идеальным для гвардейца: его можно было использовать и для хвалы, и для хулы. «Молот»… Кип покатал его на языке. Несмотря ни на что – несмотря на то что каждый из инцидентов, приведших его к получению этого имени, на самом деле никак не относился к его настоящему характеру, это были просто случайности, – несмотря на это, имя ему нравилось. Оно звучало.
По его лицу, словно рассвет над Атановыми Зубами, разлилась неуверенная улыбка.
– Принимаю, – сказал Кип. – Среди вас да буду я известен как Молот!
Глава 58
– Молот, вот как? – Голос Андросса Гайла звучал сардонически. – У меня такое чувство, будто меня посетила высокопоставленная особа!
– А у меня такое чувство, будто я посетил желчного, отвратительного старика… С чего бы это?
Кип уселся в кресло напротив. Андросс расхохотался.
– Ну что ж, Молот, знает ли твоя маленькая подружка Адрастея, что мы в настоящий момент играем на ее будущее?
– Нет.
– И что ты предпочтешь разбить в первую очередь: ее сердце или ее девичью честь? Ха-ха-ха! Хм-м… Ты играешь как неудачник, Кип. Знаешь, почему ты ей ничего не сказал? Потому что подумал, что если ты проиграешь, то какая бы трагедия с ней ни произошла, ты сможешь сделать вид, будто не имеешь к этому никакого отношения. Ты не хотел, чтобы она тебя ненавидела, если ты не сможешь ее спасти. Бедняжка Кип! Несчастный сиротка, покинутый своей ополоумевшей от дымки мамочкой…
– Заткнитесь, и давайте играть, – перебил Кип.
– Язык без костей… Ты никогда не знаешь, когда следует остановиться, да? Наклонись-ка ко мне, жировая прослойка.
Кип повиновался. Слепец ощупью нашел его лицо и отвесил ему тяжелую оплеуху. Кип покорно принял удар.
«В боли есть что-то очищающее… М-да, похоже, я совсем спятил».
Он сплюнул кровавое искупление на пол покоев лорда Гайла. «Язык без костей»… Так, бывало, называл его и Рамир, насмехаясь над ним…
– Парень, твоя наглость бывает забавна для разнообразия, но не забывай: правила здесь устанавливаю я и без колебаний их поменяю, если сочту нужным. Ты думаешь, тебе нечего терять? Дурень! Не хвались, пока ты еще не выиграл, и не начинай вопить, пока не проиграл.
– Что ж, в таком случае, надеюсь, вы не будете против моей похвальбы через полчаса.
– Ну хорошо, – сказал Андросс. – Приступим! Играем три игры, побеждает выигравший в двух. Какую колоду ты сегодня выберешь? Я беру себе красную.
Он повел рукой в сторону белой и желтой колод, приготовленных для Кипа.
– Я воздержусь, – отозвался Кип.
Над огромными черными очками Андросса на мгновение взметнулись тонкие брови.
– А-а, у тебя своя? Покажи.
– На ней есть метки для слепых, – сказал Кип. – Вот.
Впрочем, он передал ему только одну карту. Андросс потер уголок там, где были метки, словно бы выискивая повод отвергнуть ее, но работа была превосходной, какой только и можно было ожидать от Янус Бориг.
Кип был готов услышать, что ему запрещено использовать другие колоды – это неписаное правило еще ни разу не подвергалось сомнению, – однако Андросс сказал:
– Если хотя бы у одной карты не будет меток, я объявлю недействительной всю колоду, и в таком случае ты будешь считаться проигравшим. Это понятно?
– Понятно.
– Я гадал, сколько времени тебе понадобится, прежде чем ты наконец-то сделаешь собственную колоду, – сказал Андросс. – Ты соображаешь медленнее, чем я ожидал.
– Угу, – отозвался Кип.
Оскорбление сейчас не значило для него ничего, учитывая, что в то же самое время Андросс признал за ним более значительную победу, позволив пользоваться своей колодой.
– Я начинаю? – спросил Кип, надеясь, что старик захочет взять первый ход себе из чувства противоречия.
– Милости прошу, – отозвался Андросс со снисходительной улыбкой.
Итак, Кипу выпало определить место, и он выбрал играть на открытом воздухе. Снаружи труднее контролировать свет, чем в помещении, что обычно дает некоторое преимущество в игре против красных. В доме, как правило, источниками света являются факелы, свечи или огонь камина – открытое пламя, из которого легко извлекать желтый, красный и под-красный. Соответственно, зеленым и синим извлекателям в таких условиях труднее найти источники для своей магии.