Однако то, что Кипу достался первый ход, означало, что Андросс сможет вытянуть дополнительную карту.
Они быстро набросали окружающую местность. Изображения на картах предоставили им воображаемое местоположение под красными стенами замка. Трава, лес. Синее небо, разумеется. Это были их источники. Черпать из них мог каждый из игроков, однако Кип находился со стороны леса, так что мог извлекать оттуда с большей скоростью, быстрее снабжая энергией свою зеленую магию, в то время как для Андросса, стоявшего под красной стеной, было верно обратное.
Теперь, когда Кип был уже знаком с правилами, Андросс играл быстрый вариант игры. У каждого из них были крошечные песочные часы, отмерявшие по пять секунд. Лишенный возможности видеть, когда все песчинки пересыплются в нижнюю чашу, люкслорд заказал для себя модели фантастически тонкой работы, звонившие в колокольчик, когда у игрока заканчивалось время. Тот, кто не успевал походить в течение своих пяти секунд, терял ход. Как Андросс любил говорить, в реальной схватке извлекатели действуют одновременно, поэтому каждый должен извлекать как можно быстрее, принимая решения на лету и допуская возможность ошибки.
Слепота Андросса предоставляла Кипу огромное преимущество: он мог видеть карту противника сразу же, как только тот ее переворачивал, в то время как Андросс был вынужден тянуться через стол и ощупывать ее. Кип каждый раз клал карту на одно и то же место, чтобы как можно больше сгладить это препятствие, однако оно все равно давало ему по меньшей мере одну лишнюю секунду за каждый ход. Вдобавок Андроссу приходилось держать в памяти игровое поле и все, что на нем находится.
В общепринятом варианте игры ходы делались не спеша, ни о каких часах и речи не было; но Андросс презирал такой подход, говоря, что он ничему не учит. Жизнь, смерть и цветоизвлечение – дело мгновенное, так он говорил. Песок нашей жизни постоянно сыплется, и всегда слишком быстро.
– Грозное имя, – заметил Андросс.
Для первых ходов обычно не требовалось большой концентрации, так что можно было себе позволить беседу.
– Какое? – переспросил Кип, пытаясь решить, потратить ли свой ход на то, чтобы установить на поле новые цвета, или чтобы надеть очки.
– Молот.
Пожалуй, очки. Он не хотел быть безоружным дольше, чем было абсолютно необходимо.
– Почему грозное?
– Хочешь сказать, это не ты его подговорил? А я-то уже собирался похвалить тебя за то, что ты в кои-то веки не стал лезть на передний план! Вот это умный ход, думал я.
«Умный ход?»
Очевидно, молчание Кипа сказало все за него.
– То есть я должен поверить, что это совпадение?
– Какие две вещи здесь, по-вашему, совпали? – спросил Кип.
– Молот – один из эпитетов, которым в пророчествах называют Светоносца.
– Да нет же, это была шутка! Я сломал стул, ну и…
– Очень смешно, – проговорил Андросс ровным тоном.
– И еще я сломал нос одному парню. И взломал магию одного извлекателя.
Светоносец? Что-то внутри Кипа взмыло ввысь при одной мысли об этом. Отвлеченный разговором, он едва не пропустил свой ход. Не подумав, он поспешно выложил на поле карту Дамиена Савосса и перевернул часы Андросса.
Проклятье! Это была одна из запретных карт. Кип собирался придержать их еще по меньшей мере на пару ходов.
Андросс провел кончиками пальцев по меткам. Поколебался. Ощупал карту еще раз.
– Дамиен Савосс, – сказал он. – Эта карта запрещена.
«Кто бы говорил!»
– Ею запрещено владеть, – быстро отозвался Кип, – но в правилах нигде не сказано, что эти карты нельзя использовать в игре.
Он перевернул свои часы.
– Это почти одно и то же.
– Одно и то же? Я и узнал-то о черных картах только потому, что ими играли вы!
– Некоторые из черных карт были просто изъяты из обращения, другие же были объявлены вне закона…
Прозвенел колокольчик, возвещая конец отпущенного Андроссу времени. Кип поспешно выложил следующую карту, фиксируя пропущенный люкслордом ход.
Лицо Андросса Гайла исказилось гневом, обвисшие складки кожи под челюстью задрожали. Тем не менее он молча продолжил игру.
Через пять минут Кип победил. Дополнительный ход и неожиданное появление карт, с которыми он не имел дела больше десяти лет, испортили Андроссу Гайлу игру. И все же Кипу показалось, что старик играл, избрав оборонительную тактику, необычную для него.
– Это была хорошая уловка, – сказал Андросс, когда они, закончив, тасовали свои колоды. – Но тебе не стоило тратить ее на девчонку. Такие уловки срабатывают только один раз. Тебе следовало попробовать выиграть у меня первую игру своими силами, а потом, если бы у тебя не получилось, прибегнуть к этой колоде как к дополнительному преимуществу. Кроме того, ты должен был подождать, пока под угрозой не окажется твое собственное будущее, а не тратить свой козырь на какую-то рабыню. Это просто глупо!
Кип повернулся к Гринвуди:
– Принесите воды, пожалуйста.
«Опять я забыл, что рабам не говорят “пожалуйста”! Когда я наконец привыкну?»
Впрочем, дело было не в воде. Кип уже понял, что большие очки, которые надевал Гринвуди, каким-то образом позволяли ему видеть в темноте. Когда они были на нем, раб служил Андроссу глазами. Выждав, пока он повернется, чтобы взять кувшин, Кип незаметно вытащил из кармана другую колоду, продолжая говорить, чтобы заглушить звук:
– Вы можете обучить меня тысяче вещей, люкслорд Гайл. Вы превосходный и опытный цветомаг. Но в данную минуту вы – мой враг и желаете зла людям, которые мне дороги, так что спасибо, но я предпочту сам выбирать свои действия, не прислушиваясь к вашим советам.
Лицо лорда Гайла прояснилось.
– Ты все-таки учишься! Конечно, ты невежествен и наивен, но все же не настолько глуп, как я думал. Скорее всего, ты не поверишь, Кип, но ты мне нравишься. Немножко. Что там с твоей рукой?
Кип испуганно взглянул на руку, в которой прятал новую колоду, но потом сообразил, что люкслорда интересовала другая его рука, раненая.
– Получше.
Его пальцы по-прежнему не разгибались до конца, но уже могли удерживать предметы. Кип постоянно их разрабатывал.
Неопределенно хмыкнув, Андросс Гайл взял желтую колоду, которую выложил прежде для Кипа, и подмешал в нее несколько новых карт. Правила дозволяли модифицировать или полностью заменять колоду между раундами, адаптируясь к стратегии противника.
– И все же не говори, что ты никогда об этом не думал. Большинство мальчиков рано или поздно приходят к этой идее.
– К какой идее? – спросил Кип.
Временами старик начинал говорить о том, что думал в данный момент, не удосуживаясь донести смысл высказывания до слушателя.
– Что ты можешь оказаться Светоносцем, разумеется.
В тоне Андросса Гайла слышалось какое-то буйное веселье, словно он жонглировал пылающими шарами и бросил один Кипу, чтобы посмотреть, не обожжется ли он.
– Нет, – ответил Кип, чувствуя, как у него перехватило в горле от этой мысли. – Давайте играть.
– В пророчествах говорится, что он будет рожден при таинственных обстоятельствах, а твое рождение по меньшей мере сомнительно. Возможно, этого будет достаточно.
Кип вспыхнул.
– Ваш ход, – напомнил он.
– Опять же, написано, что он будет «измлада великим»; но древнепарийское слово «великий» может быть каламбуром. У него есть и другое значение – «округлый, шарообразный», что в твоем случае… гм…
«Сдохни, трухлявый гриб!»
– Ваш ход, – повторил Кип.
– Ты что, не видишь? Я думаю, – отозвался Андросс. – Когда придет Светоносец, он перевернет все. Те, кто имеет богатство, положение и власть, будут бояться его, потому что он все это отнимет. Те, кто ничего не имеет, будут его любить, надеясь все это заполучить. Итак, Кип, какая роль тебе больше нравится? Сад.
«Сад? А-а, он обозначает местоположение!» Кип вытащил карту – и ему повезло. Полный комплект карт, контролирующих время!
Первые ходы он использовал, чтобы собрать свет различных цветов, которые понадобятся ему в будущем. Казалось, будто он вообще ничего не делает. Андросс разыграл «Суперхромата» – могущественную карту из желтой колоды, которая обеспечивала, что его заклинания будут держаться. Затем он создал для себя желтый меч, для чего потребовалось два хода: один, чтобы его начертить, и второй, чтобы запечатать люксин.
Увидев, что Кип выложил «Панику», старик поджал губы. Он не знал ни одной зеленой колоды, которая использовала бы стратегию, выбранную Кипом.
Андросс заменил пятисекундные часы на четырехсекундные. Разыгрывая «Панику» против холодного старика, который, должно быть, не испытывал паники ни разу за всю свою долгую жизнь, Кип ощутил особое удовольствие, сродни радостному провороту кинжала в ране.
Андросс напал, и Кип даже не попытался остановить его. Атака унесла чуть ли не половину его жизни.
Вместо этого Кип разыграл еще одну «Панику». Четырехсекундные часы заменили на трехсекундные.
Стратегия была, разумеется, абсолютно нечестной. Слепцу и так требовалось по меньшей мере на секунду больше времени, чем зрячему, чтобы понять, какая карта была разыграна. Понятно, что за три секунды он не мог успеть разработать никакой серьезной тактики.
Старик напал еще раз, и Кип оказался на волосок от смерти. Едва живой, Кип ответил рядом собственных слабосильных атак. Учитывая, сколько времени требовалось Андроссу, чтобы вытянуть карту, ощупать ее, а затем ответную карту Кипа, ни на что другое у него уже не оставалось.
Кип разоружил его, стараясь делать ходы с максимальной быстротой, чтобы насколько возможно лишить Андросса времени на раздумья. Спустя еще пять ходов, нанеся ему сотню слабых ранений, он наконец прикончил старика.
Андросс грохнул кулаком о столешницу, взмахом руки смел со стола все песочные часы – несколько из них разбились о противоположную стену. Он стиснул кулаки, и было видно, что они дрожат.
– Дай мне твою колоду, – проговорил старик, едва сдерживая ярость.