ез задержек приступить к тому, что диктуют нам здравомыслие и гуманность: предоставлению всего необходимого тем, кто пострадал от нападения покойного Раска Гарадула. Согласен ли Спектр рассматривать эти вопросы раздельно?
– Давайте сперва покончим с тем, что непосредственно очевидно для всех, – сказала Арис Под-красная. – Не подлежит сомнению, что эти беженцы голодают, и наверняка все согласны, что мы должны послать им помощь. О том, какую конкретно долю этой ноши каждый из нас должен на себя взять, мы можем подискутировать позже.
Прямо в корень! Арис всегда была безжалостно практична, даже если речь шла о благотворительности. Гэвин любил это в ней.
Все согласились с тем, что эти вопросы нужно рассматривать по отдельности. Первая резолюция тем временем уже обошла половину комнаты. Гэвин передал ее Клитосу, и тот ее подписал. Белая передала ее дальше, не подписывая – поскольку ей было положено голосовать только в случаях, когда голоса разделялись поровну, она никогда не подписывала резолюции до тех пор, пока те не набирали по крайней мере большинство голосов. Делара подписала и передала листок Садах Сверхфиолетовой. Та задумалась – Гэвин не мог понять, то ли она размышляет над второй резолюцией, то ли ее охватили внезапные сомнения относительно первой.
Садах внимательно посмотрела на Гэвина. Она не произнесла ничего, но передала резолюцию дальше, не поставив своей подписи. Арис подписала, Делара подписала и передвинула листок к Тизис. Тизис снова взглянула в сторону Андросса, не увидела никакого намека – и поставила подпись; и Гэвин получил свое подавляющее большинство голосов.
«Ох, Тизис… Лунна Зеленая была мне почти что другом; с ней я бы никогда так не поступил. Знаешь, что можно сделать с врагом, но нельзя с другом? Воткнуть нож ему в спину».
Карвер Черный положил листок перед Андроссом – у Карвера было право высказываться на совещаниях Спектра, но не было права голосовать. Андросс шепотом спросил о чем-то Гринвуди; тот ответил. Андросс задал ему еще один вопрос, тоже шепотом.
Гэвин расширил зрачки, переключившись в под-красный диапазон, и сразу же увидел, как его отец наливается жаром, хотя внешне выражение его лица не претерпело заметных изменений. Вдруг Андросс резко рассмеялся – и подписал свое имя. Из-за слепоты его подпись оказалась лишь приблизительно на нужном месте.
Разговоры моментально прекратились. Здесь редко слышали, как Андросс Гайл смеется.
Андросс повернулся к Тизис.
– Девочка, ты хоть понимаешь, что ты сделала?
– Что? – спросила она, вдруг встревожившись.
Гэвин наклонился и быстро выхватил лист с резолюцией из-под носа отца. Вздернув бровь, он поглядел на Садах:
– Не желаете сделать резолюцию единогласной?
– Разумеется, – откликнулась она.
Теперь спорить было уже бесполезно. Она поставила свою подпись и передала бумагу Белой, которая вздохнула и тоже подписала.
– Что такое? – повторила Тизис более настойчиво.
– Сынок, может, объяснишь ей? – предложил Андросс.
Глава писцов положила резолюцию перед Гэвином, который поднес палочку церемониального воска к своему указательному пальцу, растопил ее под-красным и приложил к документу, притиснув сверху своей печатью, благодаря чему документ стал официальным.
– Разумеется, отец, – отозвался он.
Гэвин передал документ главе писцов, а та передала секретарю для внесения в анналы и последующей публикации. Когда дверь за секретарем закрылась, Гэвин снова заговорил:
– Дело в том, что мы уже находимся в состоянии войны. Никто из нас этого не хочет. Я тоже этого не хочу. Вы не желаете это признавать, потому что боитесь, что я стану на вас давить, чтобы меня снова объявили промахосом. Этот страх понятен: делиться властью ужасно неприятно, хотя видит Орхолам, я не давал вам никакого повода мне не доверять. Тиреи больше нет. Полагаю, оно и к лучшему. Мы можем сколько угодно пререкаться из-за того, что делать дальше; мы можем пререкаться из-за того, как именно нам следует пререкаться. Однако пока мы тут тратим время впустую, беженцы из Гарристона, потеряв все, едва сводят концы с концами. Как вам к этому моменту уже наверняка известно, они нашли убежище на Острове Видящих; сегодня же, но позднее я предоставлю вам полный отчет. Однако зима уже на носу, и они не успеют посеять и собрать урожай. Если мы не снабдим их продовольствием, они все погибнут. Мы виной тому, что с ними произошло, и даже если вы станете это отрицать, они в любом случае остаются подданными Семи Сатрапий. Спасти их – наш долг.
– И все это означает?.. – протянул Андросс.
– Все это, дражайший отец, дорогие друзья, означает, что я не потерплю, чтобы эти люди страдали больше, чем окажется абсолютно необходимым для того, чтобы заново обустроить свою жизнь. Резолюцией, которую мы только что единогласно подписали, этот совет провозгласил сатрапию Раска Гарадула незаконной. Сатрап Гарадул был возведен в должность с соблюдением всех процедур; какое-то время Хромерия поддерживала с ним отношения как с законным правителем. Если он потерял легитимность не в результате личной измены, это значит, что легитимность потеряла сама его сатрапия. Разумеется, это всего лишь признание истинного положения вещей: Тирея уже шестнадцать лет как не является настоящей сатрапией. В ее бывшей столице правили временщики; ее место в этом совете было отдано другой сатрапии. Так что ее уничтожение – уже свершившийся факт. Тем не менее сатрапия может быть упразднена лишь подавляющим большинством голосов данного совета. Сегодня мы проголосовали соответственно.
– Не слишком ли много интерпретаций ты вкладываешь в один простой документ? – проговорила Белая. Гэвин подумал, что она не то чтобы не согласна с ним, но ей совсем не понравилось, как он это проделал.
– Справедливо. Однако назначать сатрапии – прерогатива Призмы, и я уже это сделал. Я поселил беженцев из Гарристона на Острове Видящих, то есть там, где эти десятки тысяч обездоленных не заполонят ваши города – за что, смею надеяться, ваши сатрапы будут испытывать к вам безмерную благодарность, равно как и ко мне. И я провозгласил Остров Видящих новой сатрапией. Кандидатура на должность нового сатрапа, боюсь, только одна: Корван Данавис.
Они знали, что Гэвин ненавидит Корвана, что он сражался против него и потерял в этих битвах множество друзей. То, что Корван станет новым сатрапом, должно было, в их глазах, стать некоторым плюсом, хотя бы отчасти подрывающим личную власть Гэвина.
– Подтвердив, что мы в действительности по-прежнему представляем собой Семь Сатрапий, вы тем самым подтвердили и мое новое образование.
– Это возмутительно! – сказал Карвер Черный.
– Я думаю, здесь все согласятся, что то, что вы пытаетесь нам навязать, просто… просто… неприемлемо, – сказал Клитос Синий.
– Но конечно же, он не обладает властью в одиночку учреждать новые сатрапии! – воскликнула Тизис. – Верховная госпожа Пуллавр?
Белая пожала плечами:
– Во всех исторических книгах сказано, что первые Семь Сатрапий были учреждены Призмой. Разумеется, с тех пор многое очень сильно поменялось, но в старину это, несомненно, была прерогатива Призмы.
– И эта прерогатива, как вы выразились, никогда у него не отнималась, – добавил Гэвин.
Конечно же, не отнималась; в этом просто не возникало необходимости. Для новых сатрапий больше не было места, а делить свою никто бы не согласился.
– Давайте просто проголосуем за то, чтобы аннулировать это решение, – сказала Тизис.
Послышалось несколько одобрительных возгласов.
– Я не возражаю, – сказал Гэвин. – Однако прошу прощения, но я все еще возглавляю это собрание, и мы будем по-прежнему следовать установленной процедуре. Насколько я понял, вы хотите аннулировать Остров Видящих как сатрапию?
– Да! – воскликнула Тизис.
– В таком случае вам понадобится подавляющее большинство, чтобы провести свою резолюцию. Как мы только что видели, для аннулирования сатрапии требуется подавляющее большинство голосов совета.
– Очень хорошо.
Он видел, как остальные переглядываются поперек стола, мысленно двигая костяшки счетов: может быть, кто-то что-то скрывает? Они начали готовить новую резолюцию. Кое-кто из Цветов поглядывали на Гэвина так, словно считали его сумасшедшим. Зачем ему понадобилось проделывать нечто подобное только для того, чтобы немедленно позволить им все отменить?
Белая уже догадалась; он видел это по ее напряженному лицу. И Андросс тоже. Он потирал переносицу, где его тяжелые темные очки продавили глубокую бороздку.
Разъяренная Тизис продиктовала текст резолюции. Гэвин не выдвигал возражений. Когда глава писцов поднесла ему листок на проверку, он кивнул и передал документ Тизис первой из всех.
– И от чьего имени вы это подписываете, Тизис? – спросил Гэвин.
– От моего собственного, – отозвалась она настороженно, словно чуяла подвох.
– Наша служба в составе Спектра никогда не осуществляется от нашего собственного имени, дитя мое, – проговорила Белая. Ее голос звучал устало.
Тизис презрительно фыркнула. Очень непредусмотрительно. В конце концов, она злилась на Гэвина, а не на Белую, а презрительное отношение к Белой редко кончалось чем-либо хорошим.
– Ну хорошо, я подписываю от имени…
Вся кровь отлила от ее лица. Ее голос упал до шепота. Тизис была рутгаркой, и ее место выступало гарантом интересов Рутгара – однако в данном случае Рутгар выступал в качестве протектората.
– Я подписываю от имени… Тиреи, – прошептала Тизис.
– Но Тирейской сатрапии больше не существует, – возразил Гэвин. – И вместе с ней перестало существовать ваше место в этом совете. А поскольку это совещание является закрытым заседанием Спектра, я прошу вас удалиться.
Мертвая тишина воцарилась в комнате.
– Вы не можете этого сделать, – слабо проговорила Тизис.
– Один не могу. Но мы сделали это вместе. С вашей помощью.
Черные гвардейцы Гэвина материализовались по бокам от него, каким-то образом почувствовав витавшую в воздухе угрозу. Тизис обвела стол недоверчивым взглядом.