— Впервые за тысячи лет создалась уникальнейшая ситуация. Ни в Снольдере, ни в Ронеро, ни в Харуме, ни в Глане нет прямых наследников престолов. Точнее, осталась одна-единственная Старая Матушка, но это… — он вновь покривил губы, — это, в конце концов, не столь уж серьезная проблема… Если бы с вами и с ней приключилась какая-нибудь неприятность… Нигде нет прямых наследников с железными, неоспоримыми, юридически безупречными правами на престол. Только незаконные отпрыски вроде Арталетты и далекая родня прежних монархов…
— Достаточно, — сказал Сварог. — Я прекрасно понял. Повсюду хаос, повсюду начинаются войны меж претендентами на престол, Горрот и Лоран, конечно же, моментально вступают в игру, пытаясь захватить все, что удастся… Это, пожалуй, на годы. На долгие годы. И повсюду — вы. Согласно старинным установлениям, неприкосновенные для всех воюющих сторон. Вы продаете оружие всем и каждому, ссужаете деньги, пусть даже долгие, давите конкурентов — те банкирские дома в четырех странах, что для вас сейчас пусть и не опасные, но все же конкуренты, — получаете массу прибыли и выгод… По сути, подгребаете под себя континент… — он покрутил головой не без некоторого восхищения. — Неплохой план…
— И вполне выполнимый, — бесстрастно сказал патриций. — Если бы не ваше везение… — губы снова покривились. — Возможно, король Сварог, вы и считаете нас какими-то чудовищами, вселенскими злодеями, подлецами, каких свет не видел… Но это ваша точка зрения, человека с другой стороны. Для нас подобное — образ жизни. Мы так живем тысячи лет. Цель банкира — извлекать прибыль. Всегда. Везде. Из всего, что возможно. И не плестись в хвосте событий, а самим создавать ситуации, когда прибыль может оказаться весьма достойной. Такова истина. Вы, наверное, меня ненавидите?
— Честное слово, нет, — усмехнулся Сварог. — По очень простой причине: у меня есть немало гораздо более серьезных объектов для ненависти. А вы… Ну, по большому счету, дело житейское. Банкиры, стервятники, заговоры, своя жизненная философия… Некогда мне тратить на вас ненависть. Тем более что вы проиграли начисто, а я, соответственно, выиграл немало… — он продолжал жестче, напористее: — А посему оставим эту праздную болтовню и перейдем к делам конкретным. Ваш сын знал далеко не все. Зато вы знаете все и всех. О чем должны рассказать вплоть до мельчайших деталей, сами понимаете. Вопрос только в том, как будет проходить наша откровенная беседа: здесь же, в этой комнате, или в пыточных подвалах? Проявите то же здравомыслие, что ваш сын, или вас придется убеждать?
— Здесь, — почти не промедлив, сказал патриций. — Я не переношу боли, даже самой легкой. Что ж, все рухнуло, остается только избежать пыток… — он поднял на Сварога глаза, которые сейчас никак нельзя было назвать спокойными или бесстрастными. — Но вот потом… Когда я выложу абсолютно все? Вы же меня казните?
— Могу вас заверить, что нет, — сказал Сварог без улыбки. — Знаете, с некоторых пор я очень редко применяю смертную казнь. Потому что у меня катастрофически не хватает рабочих рук в Трех Королевствах. Конечно, есть люди, которым опасно сохранять жизнь даже на каторге. Но вы все к таковым не относитесь. Без ваших банков вы абсолютно не опасны. И не настолько еще стары, чтобы не смогли орудовать киркой и лопатой.
— Пожизненная каторга?
— Но все-таки — жизнь, — холодно усмехнулся Сварог. — Или у вас есть другие предложения? — спросил он иронически.
— Есть, — спокойно сказал патриций.
— И какое же?
— Заключение, пусть и пожизненное, но в моем собственном доме. Его нетрудно превратить в тюрьму: решетки на окнах, замуровать большинство дверей, поставить стражу. Со всеми чадами и домочадцами и достойным содержанием.
Сварог даже оторопел чуточку: это даже не наглость, это что-то другое. Он видел особняк Катората и даже пару раз бывал там: роскошная тюрьма, что уж и говорить, любой приговоренный к отсидке от такой бы не отказался…
Он спохватился и постарался придать лицу самое бесстрастное выражение — а вот Интагар, стоявший за спинкой кресла, сразу видно, все еще не мог опомниться от услышанного.
— Интересно, — сказал Сварог. — Очень интересно. Ну, с ума вы, конечно, в одночасье не сошли… Если подумать… Вы полагаете, у вас в рукаве и в самом деле есть что-то, что позволяет торговаться и выдвигать такие условия?
— Я позволю себе именно так и полагать, — сказал патриций, напряженно глядя ему в глаза.
— Ну? — почти грубо спросил Сварог.
— Я имею в виду «королевский секрет». «Королевское помилование особого рода». Насколько я знаю, эта традиция не нарушается никогда и нигде? Смягчение наказания в обмен на секрет, имеющий для короля особую важность?
— Да, все верно, — медленно сказал Сварог. — Эта традиция не нарушается нигде и никогда…
— Вот это и будет мое условие — не просто смягчение наказания, а именно то наказание, о котором я вам говорил.
— Условие… — протянул Сварог. — Когда человек в вашем положении выдвигает условия — это крайне интересно. Тем более что человек вы весьма неглупый, я это на своей шкуре испытал… Говорите. Только помните, что всегда король сам, один оценивает, насколько важен секрет.
— Я знаю. И полагаюсь не столько на вашу честь, сколько на ваш ум, король Сварог… Разрешите подойти к столу и взять тот черный камень?
— Идите, — не колеблясь, кивнул Сварог.
Он не чувствовал пока что никакой опасности. Магии в том камне, он сразу определил, было не больше, чем в мусоре на улице. Даже если это какое-то неизвестное оружие, то оно может оказаться исключительно метательным и Сварогу причинить вред не в состоянии. Вот остальные…
Чуть отодвинувшись, он опустил руку в карман и сжал рубчатую рукоятку бластера. В случае чего убивать этого скота ни в коем случае нельзя, из него еще нужно выжать подробнейшие показания о заговорщиках… но таковые он превосходно может дать и оставшись без рук. Вряд ли пожилой банкир владеет оружием лучше Сварога…
Не раздумывая, он открыто вынул бластер и держал так, чтобы при опасности вмиг лишить патриция блудливых рученек. Тот покосился со вполне объяснимым легким удивлением — ну да, впервые в жизни видел бластер…
— Это такое оружие, — сказал Сварог спокойно. — Если попробуете выкинуть какой-нибудь фокус, останетесь живы… но без рук. Показания вы и в таком состоянии прекрасно сможете давать…
Патриций сказал без тени иронии, даже с некоторым одобрением:
— Вы предусмотрительны, король Сварог…
— С такими, как вы, станешь… — проворчал Сварог, держа его на мушке. — Ну?
Патриций подошел к столу. Слева и со спины к нему вплотную придвинулись молодчики Интагара — напряженные, подобравшиеся, готовые ко всему. Справа, в паре шагов, поместился Сварог, уже прикинув, как в случае поганых сюрпризов хлестнет лучом бластера, словно плетью — сверху вниз, по запястьям. Интагар встал по другую сторону стола, опустил было руку в карман, но, встретив повелительный взгляд Сварога, вынул ее пустой.
Патриций даже не стал брать камень в руки — он просто положил подушечку большого пальца в ту самую луночку, зажмурился, пошевелил губами…
Сварог видел, что у обоих сыщиков буквально челюсти отвисли. Интагар держался гораздо лучше, он-то был уже этим знаком, но все равно, изумление на его бульдожьей физиономии изобразилось несказанное. Сварог подозревал, что его собственная физиономия не являет сейчас собою образец хладнокровия.
На темной поверхности стола, меж его краешком и камнем появилась самая настоящая клавиатура компьютера.
Она была нематериальна, состояла из полос неяркого синего света, но все же это была именно она, пусть чуточку и не такая, к каким Сварог здесь привык: буквы, полный алфавит, дюжина непонятных значков… Другого истолкования этому просто невозможно дать: натуральная клавиатура компьютера… или нечто, похожее на нее как две капли воды…
Патриций, косясь на бластер в руке Сварога, стараясь двигаться медленно и плавно, выпрямился, убрал руки со стола. Спросил чуточку хрипловатым от волнения голосом:
— Желаете увидеть, как это работает?
— Сделайте одолжение, — сказал Сварог и махнул сыщикам: — Ребятки, подержите-ка его покрепче, только правую руку оставьте свободной…
Те моментально выполнили приказ. Патриций, на миг утратив невозмутимость, покосился на Сварога удивленно. Но Сварог-то знал, что делал, прекрасно помнил, как тогда, в Вентордеране, второй царедворец (не отысканный до сих пор, хотя все еще ищут, и усердно) через тамошний компьютер юркнул неизвестно куда. Абсолютно неизвестно, на что способна эта черная хреновина, так что Катарат тоже может отколоть номер…
— Давайте, показывайте, — распорядился он.
Патриций медленно протянул свободную руку, прошелся пальцами по клавиатуре со сноровкой человека, давно и умело владеющего компьютером. «Бетта! — мелькнуло в голове у Сварога. — Или тут другое?»
Он напрягся, но тут же расслабился. Никаких неприятных сюрпризов не произошло. Перпендикулярно к темной полированной поверхности стола зажегся… нет, не экран, а просто какой-то длинный текст размером уард на уард. Сварог присмотрелся. Крупная надпись вверху: «Сноль, биржа паевых листов, сегодня». А далее — названия, названия, цифры, цифры…
— Это… — начал было патриций.
— Я знаю, что это такое, — сухо оборвал Сварог.
Уж такие вещи полагалось знать королям, если они прилежно занимаются государственными делами. Паевые листы — нечто очень похожее на акции покинутого им мира. Акции предприятий, рудников, торговых домов, корабельных, транспортных и прочих компаний — тех, что не пребывали в единоличном владении. Соответственно, давно уже существуют и биржи, и биржевая игра. Текущая довольно вяло, без того размаха, что на Земле в конце двадцатого века, но доходы приносящая. Не астрономические, но солидные.
Откуда эта информация происходила, стало ясно сразу же: в правом верхнем углу Сварог увидел две знакомых эмблемы: одна вычурная, побольше, вторая маленькая, гораздо более скромна