Дров потратил пока немного, только на готовку кулеша, осталось еще полторы вязанки необходимых в горах деревяшек.
Один котелок и арбалет беру с собой, деревянная бутыль со стоянки пойдет под воду, теплое белье из шерсти местных коз, по совету Клои, согреет меня в горах, вместе с парой гвардейских плащей и местной шапкой типа ушанки из зимнего набора Охотника. Не удержался и взял с собой рюкзак, из моего мира, настолько он удобнее всех местных мешков, оставляет свободными руки и легко переносит весь немалый груз. Мешок тоже взял, чтобы было с чем перед местными появиться, да и греть будет ночью. В рюкзаке веревка с бечевкой, запас крупы, бутылочка с маслом и бутылка с ресой, бутылка воды и все сушеное мясо, десяток болтов для арбалета, облегченных, по сравнению с теми, которые используют Рыжие для своих машинок. Еще серебро и золото в рюкзаке, алмазы на поясе, в потайном кошеле, снятом с мертвого Рыжего. Топорик с ножом Рыжих тоже на поясе, в кошелях кресало с кремнем, трут, зажигалка и спички.
Упакован я солидно, по сравнению с Гинсом, так, вообще — богатей, даже бутылка ресы для легкого розжига костерка и принятия внутрь, по чуть-чуть, против горной болезни. Он сам о втором плаще очень мечтал, когда замерзал по ночам, без горячей еды и теплой одежды.
Так и срываться ему пришлось в одну секунду, чтобы живым остаться, в отличии от меня, человека осторожного и денег на разведку не жалеющего.
Сам ведь думал, что баловство это — мальцов привлекать за собой следить и, вон оно, как оказалось. С ходу хвост за мной вычислили, хороших профи старшина воспитал. Понятно, что приставленные ко мне филеры не могли себе и представить, что такое бывает, шумно появились на моем горизонте и сразу были вычислены глазастыми мальцами, как подозрительные личности.
Предупрежден — значит, вооружен.
Власть местная и сама еще не знала, что со мной делать, как я уже свои планы незаметного исчезновения из Черноземья превратил в реальность.
Как там дела, у милой подруги моей и приятелей-гвардейцев, стали их таскать по допросам или решили не светить интерес к пропавшему советнику Гильдии при Ратуше.
Как у Учителя, пробирающегося назад с верными Слугами и не ожидающего, что попадет в невод раскинутой погони, сможет ли он отбиться или срубит его какой-нибудь лихой разведчик.
Много вопросов, которые я не отказался бы узнать, но, теперь, пора думать о новых землях, лежащих за горами и что ждет там меня.
С этими мыслями я и уснул на теплом Столе.
Утром перекусил теплой кашей, оставил пол-котелка на весь день, до вечера, наполнил бутылку, включил фонарик напоследок, проверить, не забыл ли я чего и засунул его в карман рюкзака.
Пора, на встречу новому дню.
Сколько еще предстоит пройти мне дорог, сколько узнать нового, прежде, чем смогу вернуться в свой мир и остаться там.
Наверно.
Спустился с площадки, посмотрев последний раз на свои тайники, спрятанные под камнями. Не стал их закрывать магией от людей, вдруг, кто из посвященных сюда попадет, порадуется такому подарку только. У таких — больше всего шансов здесь побывать, место становится популярным среди Магов Севера, а магическую метку издалека видно.
С часок спускался в подобие каньона, который уходил далеко вправо мимо скалы с Храмом и потом, с редкими остановками и большим отдыхом в обед шел себе и шел, перекидывая копье с плеча на плечо. Довольно быстро согрелся, Ариал прогрел воздух к десяти утра, и я снял плащ, арбалет привязал к рюкзаку, чтобы он не бился об ноги.
К вечеру дошел до первого перевала и остановился на ночлег заранее, понимая, что именно сейчас я начинаю обкатывать возможные технологии более-менее комфортного ночлега для меня.
Учитывая, что Учитель в такую же примерно пору перешел горы и три перевала, с одним плащом, в обычной одежде, то моя задача выглядела достаточно легкой. У меня было теплое белье и носки, которые я не использовал в течении дня, они оставались вполне сухими. Потом, когда солнце начинало пригревать, я даже мог их сушить, особенно во время привала на обед. Шапку я снял утром и надел только вечером, чтобы она не мокла во время движения. Копье изрядно оттягивало мне руки, в отличии от того же Гинса, как и арбалет с болтами, а вязанка небольших по размерам дровишек, килограммов в двенадцать, нагружала мне шею и все это вместе заставляло двигаться меня гораздо медленнее, чем тот же Гигс.
Но и преимущества моего передвижения я ощутил сразу, как развел в подходящей расщелине костерок, который подкармливал небольшими щепками и сварил себе, как смог, кашу с мясом или, скорее, просто размягчил крупу и сушеное мясо в теплой воде. Сверху я прикрыл расщелину обоими плащами и смог какое-то время наслаждаться теплом костра. Проглотив горячее варево, я снова наполнил котелок водой, оставив немного в бутыли на ночь. Учитель рассказал, что ручьи, бегущие с гор, попадаются довольно часто, поэтому с водой проблем нет. Снова нагрел котелок градусов до пятидесяти, отметив, что на эти хлопоты ушла примерно пятая часть дров и засыпал в воду крупу на завтра. Под спину я положил мешок, в котором разложил часть поленьев, для изоляции от холодной каменистой земли. Надел в относительном тепле нижнее белье из козьей шерсти и свежие валяные носки из комплекта для разведки, нахлобучил шапку поглубже, завязал ее на подбородке. Ноги напоследок засунул в освобожденный от вещей рюкзак и застегнул его. Завернулся в оба плаща, осторожно затащил в область живота нагретый котелок и, фигурально говоря, обвился вокруг него, как источника приятного тепла.
День был трудный, я прошел около двадцати километров по каменистым землям, поэтому я сразу уснул. И проспал часа четыре, прежде, чем холод охватил мою спину и заднюю часть бедер, передвинул еще теплый котелок за спину и проспал еще пару часов, пока понял, что сильно замерз. Температура опустилась градусов до восьми и пар вырывался у меня изо рта, пришлось разжечь еще раз костерок, нагревая на нем снова котелок парой поленьев. Я сложил небольшой очаг из высоких камней, укрепил эти камни другими и котелок очень удачно входил в сам очаг, позволяя греть его эффективно. Сам я сделал десятиминутную разминку, пустил кровь по телу и согрелся, пока нагревался котелок и пара камней, которые я положил в рюкзак и себе под зад. Эта мера дала мне возможность проспать еще три часа, и я, проснувшись снова от холода, проглотил еще теплую кашу, разобрал свой деревянный матрас и пустился в путь.
Но, сначала, я залез повыше и спрятал арбалет и связку болтов в одной из щелей недалеко от места своей стоянки, таскать еще и их показалось мне слишком большой роскошью в такое трудное время.
Да, каждый лишний килограмм, да еще в условиях относительного высокогорья, кажется гораздо тяжелее, чем на равнине. Арбалет Рыжих весит три-три с половиной кило, болты еще с полкило, само изделие сильно мешает из-за своих размеров.
Рассчитывал я, конечно, серьезно, на помощь машинки, в преодоление перевалов и в обороне при первых встречах на той стороне, но, когда уже не до жиру, приходится выбирать самое необходимое. Мысль про кольчугу, от которой отговорил меня еще Учитель, теперь могла только насмешить, такая защита реально оставит лежать под снегом излишне осторожного путешественника.
Главное теперь — это дрова, теплая и просто любая одежда, горячая пища и, желательно, теплое питье. И скорость, с которой ты передвигаешься по горам.
Была у меня мысль и копье оставить, в горах бояться особо некого, если уж и попадется редкий снежный барс, желающий перекусить усталым путником, то на него и маны хватит. Да и полный перцовый баллон ждет своего часа в кошеле на поясе, чудо-оружие для местного порядка вещей. Когда начнешь спускаться вниз, к лесам и людям, можно и одной дубиной обойтись поначалу, которую легко топориком вырубишь и оформишь. Совсем без оружия проводить первые встречи Учитель категорически не советовал, поэтому я все же решил не бросать копье:
— Ты пойми, Ольг, ты сам чужой, языка не знаешь. Для любого крепкого мужика — ты просто жертва, с которой можно поиметь и за которую ничего не будет. Что поиметь — да хоть плащ или твой мешок с содержимым, в горных селениях и это уже какая-то ценность, — так Гинс рассказывал об обычаях и понятиях людей на своей родной земле.
— Ну я, например, никто, но я же могу защищать жизнь и здоровье свое? — интересовался я в свою очередь.
— На такое, право есть у всех, но, нужно быть готовым, что все мужчины из селения захотят проверить твою силу. Они, конечно, не воины и не бойцы, но их будет несколько и от того, как ты себя поставишь, зависит твоя жизнь и свобода. Побьют тебя, как следует и очнешься уже на цепи, как проигравший. Отмутузишь сам всех, будешь главным в селении, ведь защиты у них нет, в горах живут те, кто провинился, незначительно, перед имеющими власть и силу внизу. Настолько незначительно, что всем просто лень забираться в горы, чтобы поквитаться, да и поймать чужим местного очень непросто в таких местах.
Поэтому я все же не расстался с копьем, вполне серьезно выглядевшем оружием, которым уже неплохо научился работать. Да еще остались у меня планы на его использование в качестве основы для импровизированной палатки.
С уменьшившейся на четверть вязанкой дров, без арбалета и болтов, я поначалу очень стремительно припустил вверх по склону, разминая мышцы и пытаясь согреться получше. Но, чем я выше забирался, тем сильнее и пронзительнее задувал ветер, шагать становилось труднее. Я, конечно, провел акклиматизацию в Храме, на высоте от двух тысяч до примерно двух тысяч триста метров, хорошо там питался, высыпался постоянно и стимулировал тело на Столе. Я хорошо готов шагать и подниматься выше, но перевал, с высотой на полкилометра выше, с остатками снега и льда на ближних ко мне высотах, дался мне не легко. В обед я устроился в тихом месте, в немного более теплой ложбине, где не ощущалось порывов ледяного ветра, наоборот, прилично пригревало светило и, с относительным комфортом, доел вчерашнюю кашу и погрел себе воды. Хорошо отдохнул целый час, отдышался, согрелся и теперь гот