Это Тонс разъяснил мне сразу, как только я стал более-менее понимать язык. Случилось это на восьмой день моей работы на Гильдию.
Скажем откровенно, я сам реально поражен таким легким усвоением трех сотен слов чужого языка, пусть язык совсем несложным оказался. Все-таки в Храме мне реально поменяли настройки и выдали умственный допинг. Или хороший пинок. Так учиться всегда было моей сокровенной мечтой, один раз прочел или прослушал — и готово, запомнил навсегда или надолго.
Работать мне положено за скромное вознаграждение, так что я совсем немного в этой экспедиции зарабатываю и должен сразу искать работу в городе, чтобы там не голодать. Это немного напрягает, но я с оптимизмом смотрю вперед.
— Зато с жильем проблем не будет, — утешает меня Тонс.
Я не понял, почему именно так, однако Тонс не стал мне разжевывать эту информацию, впрочем, как и обычно.
Вообще я его довольно сильно раздражаю тем, как хожу, как веду себя на охоте, да и всем остальным. Тем, что не являюсь Охотником до мозга костей. Тонс не очень позитивный человек определенно, даже какой-то он слишком раздражительный для человека природы.
Чем больше Охотник выздоравливает, тем более скептично он наблюдает за моими стараниями на охоте и на стоянке. Чистить шкуры и нарезать мясо для просушки я научился довольно быстро, но все равно оказался далек от уровня мастера.
Готовить, как здесь принято, не умею, поэтому еще заготавливаю дрова, убираю отходы, собираю много иголок сосны-ели, прыгая по веткам и делаю все остальное.
Иголки выступают в качестве консерванта и дорогой специи для мяса, потому что в разы увеличивают стоимость продукта. Тонс требует обильно посыпать мясо иголками и еще больше сыпать на края ломтей мяса.
Я с ним не спорю и все выполняю по первому требованию. После такой работы раньше я валился бы с ног и мгновенно засыпал. Но вот сейчас мне стало не особо трудно весь день ходить за добычей, носить ее, разделывать и складывать на просушку, энергии хватает на все.
Пара дождей и сильная гроза с молниями прошли за все время, пришлось быстро снимать мясо и складывать в шалашах и под навесом. Такую погоду Тонс без проблем предсказывает за полдня, и мы всегда успеваем убрать добычу.
Ни навес, ни шалаши совсем не протекают, как те же ямы с добычей и шкурами. Крышки сделаны плотными, а вокруг намечены канавки со стоком для воды вниз.
Видно, что я снимаю много забот и хлопот с плеч Тонса, поэтому у него иногда находится время и желание поболтать со мной, используя мой небольшой словарный запас.
Правда, мне стало быстро ясно, что у Охотников своя немногословная манера общения и лишние разговоры на работе совсем не приветствуются. Да и словарный запас ненамного больше моего, такие издержки профессии.
Первым делом мне объяснили градацию уровней тех разумных личностей, кто живет охотой.
Остальные люди, по мнению Тонса, а может и всей Гильдии — не так уж особо и украшают этот мир. Поэтому должны денно и нощно мечтать попасть в Гильдию хоть чучелом, хоть тушкою.
Прямо этакий настоящий средневековый профессиональный снобизм.
Носильщик — мой первый, но недостижимый уровень, потом Ученик Охотника, просто Охотник, Мастер, старший Мастер. Такая вот простая градация.
Сам Тонс оказался Мастером и очень гордится этим званием.
Что-то зарабатывать начинают с Ученика Охотника, тогда же можно думать о создании семьи. Носильщиками служат молодые парни от семнадцати до двадцати двух-двадцати трех лет. Они пока просто гуляют на все заработанные деньги, когда попадают в город или соседний трактир, несильно переживая о своем будущем.
Меня удивила подчеркнутая градация в таком ремесле, как охота. Но постоянно глядя на Тонса, как он просто идет по лесу, читает следы, ставит и снимает ловушки, разделывает добычу, я понимаю, что мне пришлось бы с детства лет двадцать подниматься к таким вершинам и такой кажущейся простоте.
Если есть способности. Года по три-четыре на каждой ступени, лет десять до более-менее уважаемого звания Охотника.
Мне же остается дожидаться прихода каравана, который вывозит добытые мясные и шкурные ресурсы. Потом с ними спуститься с грузом к Сторожевому Дому, где и должна решиться моя судьба.
Я часто расспрашиваю Мастера Тонса про жизнь и земли под горой, про сам город Астор. Иногда, когда у него появляется желание и нет срочной работы для меня, я получаю скупые частички знания об этом Мире.
От нашей стоянки до Сторожевого Дома один дневной переход, где-то двести лиг по-местному, лига примерно сто шестьдесят метров. Тридцать километров или немного меньше.
Местность вокруг гор называется Норния или Норнинское нагорье. Сплошные подъемы и спуски тянутся вокруг гор зоной, похожей на приплюснутый овал, выходящий к лесам, лежащим сплошной стеной до реки Протвы.
Горы Тонс назвал тоже: Кардигал или что-то в этом роде.
Он даже нарисовал небольшую карту на земле. Потратил на это целых десять минут своего, обычно очень ценного времени, чтобы пытаться узнать, как я попал к его стоянке. На что я только непонимающе трясу головой и в недоумении развожу руки. Он называет непонятные мне места и может еще города, насмешливо смотрит, как я делаю вид, будто что-то узнаю и вспоминаю.
Мне просто нечего сказать, а врать откровенно я не хочу, поэтому делаю вид, что потерял память и не могу ничего ответить. Потом Тонс показал на низ своего рисунка и спросил, не из Сатума ли я? Есть такой город в десяти днях пути от нас, если идти через горы. В этом вопросе мне почудился какой-то скрытый смысл, и я не стал утверждать, что именно оттуда. Тогда он показал точку на берегу схематично обозначенного моря и буркнул, что это и есть Астор.
Город, где я буду жить, когда спущусь с нагорья и пройду два дня пути через лес и распаханные земли.
До этого момента моя паранойя помалкивала, как я называю приобретенное в Храме умение чувствовать чужие эмоции. Но при этих его словах она буквально взвыла, подавая мне четкий сигнал тревоги.
Тонс сам совершенно не верит в свои слова и не пытается особенно это скрыть. Он же не знает про мое умение и не маскирует интонацию. Невольно допуская мысленно совсем другой исход дела: я точно не смогу добраться до города, а Гильдия Охотников просто так меня не отпустит.
Моя способность объяснила мне это очень наглядно.
Мне стало понятно, что у Тонса уже есть мнение обо мне и моем появлении у стоянки. Он учит меня языку, видит, что я прямо не из этих земель. Он, хоть и много пожил, никогда не видел ни такой одежды, ни таких вещей, а это означает для меня какой-то весьма нехороший итог.
Тонс его знает определенно, но хочет еще меня использовать и выполнить план по добыче.
— Хотя в основном именно от его мнения зависит моя жизнь, — как я понимаю.
Вместе с тем испытывает чувство благодарности, уже небольшое такое за то, что я вроде убил Зверя, отомстил за его напарника, спас его самого и добыл очень ценную шкуру. Что является немаловажным подспорьем для заработка и комфортной жизни в Асторе. Но благодарность учителя постепенно ослабевает, а наперед выходят те самые вопросы, на которые я никак не могу ответить.
Правда такому Мастеру комфортная жизнь не очень и нужна. Еще я подлечил Тонса, две таблетки прямо на глазах поставили его на ноги и сняли воспаление.
То есть иначе он может уже и убил бы меня. Я ловлю иногда его взгляды, полные опасения и злости, но я не даю никаких поводов к резким действиям в мою сторону.
Только вот кажется мне, попытайся я уйти потихоньку, не получится это дело у меня. Тонс все видит и слышит, даже когда спит, и глаза у него везде. Он просто местный Дерсу Узала, только гораздо более жесткий и беспощадный.
Сейчас я уже стал немного похож на местного обитателя, загорел, выучил три сотни слов для простейшего общения, много чему научился в лесу, одет по-местному. Но этого еще недостаточно, если не прятаться в лесу, а пытаться жить среди людей.
Нужна какая-то история совместная или рекомендация от Гильдии. Общество здесь довольно консервативное, просто так из ниоткуда не стоит появляться. Есть определенные требования к тому, чтобы жить свободно среди этих людей.
Все это возможно, я уже двигаюсь в нужном направлении. Но боюсь, что уже определенное мнение Тонса не совпадает с моими надеждами совсем.
Есть еще много чего, что меня удивляет и добавляет непонимания. Здесь настоящее средневековье, если судить по уровню оружия и той же одежды.
Но Тонс никогда не упоминает никаких королей, герцогов, графов и прочих баронов, никого из хозяев жизни, замков, лесов и земель. А так не бывает. Не вспоминает он и про церковь, про тех же священников и не молился, что мне уже совсем непонятно.
Неужели история этого мира так отличается от нашей истории, постоянно и тесно связанной с верой, религией и различными церквями?
Есть какой-то Совет Капитанов, который управляет Астором, управляет достаточно разумно и предприимчиво. Во всяком случае у Охотника этот Совет не вызывал никаких отрицательных эмоций, скорее даже наоборот — положительные.
Что очень странно: где средневековье и где справедливость?
Присутствует еще какая-то Беда — явление, смысла которого я не понимаю. Просто Тонс часто привязывает произошедшие события к тому времени, когда пришла Беда. То есть так буквально и говорил: это произошло за тридцать лет до Беды, а это через четыре года после нее.
Но каждый раз настроение у него заметно портится, он рявкает на меня даже без повода и уходит подальше. Сдерживаться он понемногу перестает даже для внешнего приличия. Меня эта несдержанность весьма напрягает, раньше Охотник себя так не вел.
Получается, что для него это — трагические воспоминания. Но и ко мне он относится чересчур пренебрежительно в основном. Пренебрежительно и одновременно опасливо, чего я вообще не понимаю.
Поэтому ему не нужна жизнь среди людей, нормальные человеческие радости, детский смех и уют домашнего очага. Есть какая-то большая трагедия в его жизни.