Да, теперь я все эти дела с мясом, шкурами, сухожилиями и внутренним жиром изучил на твердую четверку.
Но старый Охотник все равно не очень мной доволен, ему кроме оценки «отлично» в этом деле вообще ничего не нравится. Постоянно смотрит недовольно, что я не соответствую его идеалу Охотника, а пришлось принять на работу целым Носильщиком.
Целых шесть недель, эти полтора месяца пролетели для меня как один день, только проснулся — уже пора ложиться спать. То есть не пора ложиться спать, а просто больше сил нет еще что-то делать, да темно уже на улице.
Так же темно, как в наших шалашах, все делаешь уже на ощупь, собираясь укладываться спать на жестковатом ложе.
Свой матрас я набил дополнительно упругой травой по примеру Тонса, стало немного лучше, но до наших пружинных изделий еще очень далеко. Однако усталому телу большой разницы нет, что там лежит подо мной.
Охотник, конечно, не дает мне продыху совсем, поэтому время в трудах пролетело незаметно. Зато я точно освоил все пятьсот-шестьсот обычных слов в повседневной жизни, хотя столько же узкоспециализированных тоже легли в мою, весьма уникальную теперь, память.
Тонс вдруг как-то очень нехотя обмолвился уже за оградой, что идем последний раз и будем в этот раз просто снимать ловушки. Охотничий сезон может продолжаться и дольше, добыча пока не иссякла, но местные не хотят полностью выбивать зверье. Естественно, они хорошо знают, до какой границы популяции можно выбивать местных баранов, чтобы они снова расплодились через пару лет.
Поэтому и охотятся по полтора месяца каждый год в горах, но обязательно меняя при этом стоянку, давая два года зверям на восстановление популяции.
Разумное и, видимо, проверенное нажитым опытом решение. Если каждый год чистить место от дичи, тогда те же горные бараны не будут успевать восстанавливать популяцию. Самочки начнут водить на водопой еще маленьких ягнят. А так за два года детеныши вырастают до промышленных масштабов, успевают набрать солидный вес.
Да, вот теперь подходит к концу моя служба в Гильдии, и хорошо бы мне что-то решить со старым Охотником.
Хотя бы спросить его мнение про меня и попробовать уговорить дать мне еще один шанс.
Или все же пшикнуть ему в лицо перцовым газом и попробовать вырубить сильным ударом копья по голове?
Хотя, зачем мне все эти танцы со связыванием и допросом потом? Начал бить, так бей до смерти сразу, а потом прячь подальше тело Охотника.
— Но, только не чувствую я в себе такой уверенности, чтобы пробовать разобраться с Тонсом, совсем не чувствую, — довольно уныло констатирую сам себе.
Слишком уж он крут, как боец, и всегда готов к неожиданностям, даже спину вблизи мне совсем не подставляет, заставляет идти в пяти метрах позади и не приближаться.
— И ведь может легко настоять на своих требованиях, — понимаю я.
Одолевают меня определенно мрачные мысли о своем будущем, но решиться на что-то конкретное я никак не могу.
— Пусть все идет своим чередом, придет время, и я узнаю свой приговор, — говорю сам себе. — Или ничего не успею даже понять.
Когда мы подошли к третьей группе ловушек, Тонс вдруг насторожился и знаком руки скомандовал мне остаться на месте. Сам же бесшумной походкой исчез за деревьями и позже позвал меня условленным посвистыванием.
Картина произошедшего мне пока непонятна, но петли поголовно порваны, добыча разорвана и сожрана, только перья и пух покрывают траву и кусты.
Тонс с помрачневшим лицом осмотрел все вокруг и особенно уделил внимание деревьям, найдя на одном из них следы когтей.
— Корт, — бросил он мне и показал руками, что среднего размера. — Идем осторожно. Не должен он на двоих кинуться, но зверь бывает совсем непредсказуемый.
Вот тебе и раз, еще один Зверь появился на нашей территории и теперь хулиганит самым вызывающим образом.
Движения Охотника стали еще бесшумнее и осторожнее. Мне он приказал повесить добычу и петли за спину и приготовить копье, сам снарядил арбалет и еще немного вытащил нож из ножен.
Сам зашагал вообще бесшумно, не снимая руку с ножа.
К следующему месту таким медленным образом мы подошли только через пятнадцать минут, уже подготовленные и ждущие неприятностей. Но эти силки остались целыми, большой рябчик так и продолжает трепыхаться в петле. Тонс расслабился и, шагнув вперед, потянулся к добыче.
Я тоже шагнул вперед, как почувствовал, что большая ель на моем пути дрогнула, а стремительная тень слетела сверху и накрыла спину Охотника.
Корт, а это оказался именно он, уже почти спланировал на Охотника, когда Тонс услышал мой сдавленный громкий стон на выдохе — больше я ничего не успеваю сделать за эти доли секунды, когда осознал нападение.
— А-а-а-а! — только и смог я простонать.
Охотник оказался верен себе и мгновенно извернулся, взмахнув ножом. Но недостаточно быстро, Корт всей своей тушей врезался в него, прямо вбил в землю. От удара такой массы и скорости у Охотника, наверняка, оказались переломаны все основные кости. Но твердая рука Тонса успела завершить круговое движение, и острейший нож вонзился в бок Зверя.
Зверь взвыл и немного отпрянул в сторону от руки Охотника. Я успел скинуть со спины все пожитки и перехватил копье, как учил меня Тонс.
Страха у меня нет, имеется только желание выжить, да и подумать я ни о чем не успел, откровенно говоря. Максимально быстро я подлетел к Зверю, замахнувшись копьем, и получилось у меня это неплохо. Зверь выгнул спину, пытаясь вырвать нож из раны, но рука Охотника еще крепко держит рукоятку и поэтому распорола бок Зверя еще на ладонь.
С шипением пасть Зверя вцепилась в лицо Охотника, сорвав почти всю плоть с него.
В этот момент листовидный наконечник копья вонзился в удобно подставленный затылок Корта. Вошел под череп на всю длину, похоже, повредив позвоночник по ходу движения.
Зверь так и распластался прямо на теле Охотника, задрожав и больше не пытаясь встать, страшные лапы и очень длинный хвост дергаются рефлексивно.
Не вынимая копья из раны, я несколько раз изо всех сил толкнул им вперед, пока наконечник не показался из передней части шеи. Провернул копье еще пару раз, чтобы надежнее порвать нервы и артерии Зверю, раз уж так удачно попал в позвоночник и перебил его.
На изувеченное лицо Тонса хлынула теплая кровь Корта и залила ему рот. Но Охотник никак на это не отреагировал, не попытался вздохнуть и отплеваться. Я понял, что он или без сознания, или уже умер.
Я продолжаю удерживать копье, мне кажется, что я так надежно контролирую смертоносного хищника. И если только отпущу, то мне несдобровать, Корт порвет меня тогда на кусочки. Как явно собирался поступить раньше, но крепкая рука моего напарника сорвала его коварные планы насчет меня.
Если своим прыжком с большой высоты Корт вывел из строя одного человечка, то со вторым справится без проблем один на один. Сколько он в своей жизни так перебил позвоночников оленям и прочим лосям?
Но вскоре понемногу мое дыхание успокоилось, руки наоборот задрожали, я отпустил древко и вытер вспотевшие ладони об одежду. Немного отдышался и попробовал осознать произошедшее.
Тонс точно спас меня, успев пригвоздить Корта к себе, будучи уже почти мертвым. Если бы не его кинжал в боку Зверя, тот сразу бы переключился на меня.
— Спасибо тебе, мой Учитель! И так получилось, что последний защитник!
Я же, так получилось, спас тебя раньше, теперь ты ценой своей жизни спас мою сейчас!
Да, такой взаимообмен спасенными жизнями на маленькой стоянке Охотников в Норнийских нагорьях получается.
Хорошо, что определенно в мою пользу. Корт оказался достойным противником, если бы не супер умение с ножом Тонса, то его следующей жертвой стал бы я. Но и Охотник до самого конца остался невероятно силен и нацелен на победу.
Или хотя бы на почетную ничью.
В итоге я все же реально выжил второй раз, хотя мой Учитель явно допустил ошибку, отвлекшись на целого рябчика в ловушке и оказавшись не готов к засаде на дереве. А Корт перехитрил его, но тоже не выжил, Тонс оказался беспощаден к причине своей смерти даже на самом ее пороге.
Потом я крепко ухватил древко и орудуя им, как рычагом, сдвинул голову Зверя в сторону. Поднатужившись, выдернул наконечник из затылка Зверя, завалив голову на бок.
Из пасти хищника торчит окровавленный кусок плоти, бывший лицом Тонса, и меня тут же вырвало. Долго меня полоскало, весь вчерашний обильный ужин остался на траве.
Пока я прихожу в себя, в голове мелькнула мысль, что Зверь может оказаться не один, пока я тут стою и травлю, а древко копья торчит в метре от меня.
Я протер глаза и туманным взглядом осмотрелся вокруг.
— Слава богу, что никто сейчас не прыгает на меня сверху и не пытается убить.
Тонс рассказывал мне про Кортов, что они одиночки и встречаются только для спаривания. Каждый охотится на своей территории. Но тот огромный Корт, как наш медведь-шатун, начинает бродить по чужим делянкам, убивает или изгоняет хозяина. Получается, что местный хищник ушел из-за наглого пришельца, только вот теперь вернулся на свое прежнее место весьма раздраженный, и поэтому довольно опрометчиво напал на людей, чтобы показать всем, кто тут — настоящий хозяин!
Но, как хитро зверь приготовил засаду, оставил добычу в ловушке нетронутой — очень непростой хищник на самом деле.
Я вытащил копье и за несколько раз столкнул острием тело Зверя с Охотника. Даже близко мне не удалось воткнуть конец копья в плоть, я снова отметил необыкновенную крепость шкуры хищника.
Это Корт оказался гораздо меньше первого, особенно голова и лапы. Присмотревшись, я решил, что это самка, тело длиной около двух метров, и цвет более голубой, чем серый.
Тонс лежит на спине, раскинув ноги, все его тело сплющено и вдавлено в землю. Он уже не дышит, а я отчетливо понял, что снова остался один-одинешенек в новом мире.
То есть на стоянке.
Арбалет отлетел в сторону, я машинально поднял его и снял соскочивший в сторону болт с ложа.