— Реса — напиток из-за Смертных гор, из Астрии, — коротко ответил Кронк и замолчал.
— Не прокатило у меня без серьезного разговора проскользнуть! Очень жаль! Я уж всерьез понадеялся, что деяния мои необычайные помогут избежать непростого перекрестного допроса, на котором мне придется, как на тонком льду, балансировать. И еще скользить всеми лапами, стараясь не оплошать, — так искренне сожалею про себя.
Дали ведь мне серьезные плюшки — круто повысили уровень в Гильдии. Редчайшее событие, судя по всему.
— Ну что им еще теперь требуется? Как еще нужно убедиться, что я не беглый убийца и насильник?
Кажется мне, что говорить и верить в свои слова придется искренне, а то еще погорю сейчас. Ладно, пора начинать.
— Откуда пришел — не могу сказать. Не потому, что не хочу, а потому, что не могу. Не помню ничего и не понял, как сюда попал — ответил я, представляя в этот момент именно то время, как сам очутился в Храме.
Стараясь при этом поменять смысл вопроса для себя, ведь про Храм я и так ничего не знаю, как попал туда — тоже мне не ведомо.
И старательно подсказываю самому себе, что не понял, как попал и как очутился около Храма. Прикидываться потерявшим память и не знающим, как оказался около стоянки, это действо в чем-то созвучно тому, как я попал в Храм, не понимая вообще ничего о самом способе попадания.
Что-то говорит мне, что Понс не зря сидит слева от меня, и действительно оба Старших синхронно посмотрели на него. И похоже, что не смог он выявить мою не совсем правду, чтобы очень точно. Я-то его не вижу, могу сейчас только по лицам Старших ориентироваться. Что-то он определил, но вопросов не последовало.
Снова на меня уставились пристально. Они, пожалуй, со своим опытом и способностями могут различать ложь, но наверно только откровенную и грубую.
Значит мне придется обходить трудные вопросы, с максимально честными глазами выдавая видоизмененную правду, пусть и не очень похожую.
Видя, что пора отвечать дальше, я продолжил:
— Осознал себя, только когда увидел голову Корта, появившуюся из складки местности на откосе. Страх прогнал все беспамятство и вот дальше все отлично помню.
И я рассказал все, как случилось. Все откровенно, кроме, конечно, искреннего удивления Тонса моим вещам и незнанию языка. Еще и про его негативное мнение на мой счет благополучно промолчал, естественно.
Это ведь нетрудно сделать: достоверно я ничего и не знаю.
И про таблетку вида сильно странного промолчал еще, не та это информация, которой нужно делиться.
Про одежду спросил Альс, где твоя, мол, осталась. Да, по одежде сильно опытные люди много чего могут определить, но в моем случае это окажется полный провал для попаданца.
Пришлось сказать, что Тонс не одобрил ее для работы и переодел меня в ту, что нашлась на стоянке. Моя оказалась совсем изношена и оборвана, сильно пахла, поэтому сожгли ее полностью. Обувь тоже сожгли.
Видно, что у Мастеров остались вопросы о моем появлении на стоянке, еще почувствовал Понс в моих ответах неполную искренность и как-то просигнализировал им, судя по скептическому выражению лиц Старших.
Но сильно настаивать на полной правде они не стали. Откуда я пришел, что со мной случилось раньше — это по большому счету не главная проблема Гильдии. Сейчас я нахожусь под плотным присмотром внутри каравана, вокруг меня десятки внимательных глаз.
Даже если я матерый преступник и душегуб, то рядом с Охотниками это мне никак не поможет навредить. Скрыться каким-то образом от профи-следопытов, тем более для меня — совсем невозможно. В остальном рассказанном, непосредственно касающемся жизни Охотников на стоянке, я выгляжу как абсолютный молодец и правдив во всем. Отвечаю я медленно и с ошибками, долго подбираю слова, жестами помогая себе. Ответил, что язык мне не родной, но слова по смыслу понятные, что-то близкое вроде есть.
Естественно, я не стал рассказывать, что все сам выучил за полтора месяца. И что прошел в этот мир через саркофаг и Храм. Еще о том, что очень хочу обратно в свой мир, только не знаю, как это устроить.
Подробным рассказом о нашей жизни с Тонсом я основательно успокоил Охотников. Отправив меня погулять, они что-то переговорили между собой, послушали Понса и уже один Альс дождался меня.
— Что почувствовал? — Альс смотрит на своего медиума.
Вопрос начальства адресован Понсу и он отвечает, хоть и не очень уверенно:
— Что-то в том, откуда он пришел и как попал сюда, есть из неправды. Не совсем точно. Трудно понять, что именно.
— Еще что есть?
— Что-то с одеждой не так, как он говорит, но точно не скажу, — отвечает Понс.
— Ладно, иди отдыхать, — командует Альс, и Ученик уходит.
— Ну как? Продолжаем расспросы или какое нам вообще дело до его прежних грехов? — теперь спрашивает Кронк.
— Зачем? В караване Ольг не сможет ни пернуть, ни вздохнуть, чтобы несколько человек его не услышали, — отвечает Альс.
— Да ты сам понимаешь, что лучше его иметь среди нас, чем на той стороне. С такой-то удачей и силой. Если все пойдет, как мы думаем!
— А если он только притворяется таким неумелым?
— Понс решит вопрос сразу, в любом случае будет присматривать за парнем.
— Ну, не такой уж он и парень. Мужик уже. Впрочем, ты прав, не похож он на подсыла с той стороны. И язык знает плохо, вроде и похоже по жизни, что с той стороны гор пришел. А астрийскому шпиону тут делать нечего, чтобы по стоянкам бегать, наше мясо считать.
— Главное, что Ольг этих Кортов убил сам, есть у него сила какая-то, пусть нам и не видимая пока. И удачи очень много, на нас всех хватит. Хорошо, давай спать, день непростой выдался, узнали столько плохих новостей, что голова кругом идет, — подводит итог обсуждения Старший Мастер.
— Присаживайся, Ольг, спрашивай, о чем ты хочешь знать, как новый человек в Гильдии.
Старший Мастер подтвердил свои слова о моих достижениях и звании Ученика Охотника, пусть и временном повышении. Но сказал, что ждет от меня полной отдачи делу Гильдии, внимательности и смелости.
Я еще спросил, как будет реализована добыча со стоянки и какова примерная стоимость шкур Кортов.
Альс, подумав не спеша, как бы представляя действие в голове, рассказал, что шкуры будут оценены предварительно и проданы на аукционе, как и вся интересная добыча Гильдии и не только ее.
Но только в том случае, если нужные покупатели с юга окажутся в Асторе. Иначе шкуру оставят в Гильдии, которая выдаст около половины стоимости, тогда еще останется доля с последующей продажи. В Гильдии есть установленная система распределения вырученных денег. Все честно считается и так же выдается: обмануть товарищей — один из самых серьезных проступков среди своих.
Альс заверил меня в этом, и видно, что он не шутит.
Я с облегчением еще раз себе напомнил, что уже точно не одинокий попаданец в чужом непонятном мире. Теперь я, пусть и временный, но член уважаемой Гильдии и нахожусь под ее защитой, хотя пока только до прибытия в Астор.
Это меня очень успокоило.
— Чем ты зарабатывал на жизнь раньше? — поинтересовался Альс. — Ты не воин и не Охотник.
Я посмотрел на свои ладони, довольно мозолистые, и сказал, что работал руками.
— Ты крепкий мужик. И очень удачливый. Настолько удачливый, что нам всем стоит держаться поближе к тебе. Я таких еще не встречал, а я, поверь мне, видел все на этом свете. Поэтому можешь не переживать за свое будущее. На хлеб заработаешь, даже если ничего не умеешь делать, а с умением — еще и на масло хватит. И женщину можно найти, хоть с этим непросто, — добавил Охотник и жестом руки отпустил меня.
Я добрел до шалаша, оставшегося в моем распоряжении.
День сегодня оказался фантастически напряженным: я столько всего успел сделать!
И выжил, и победил, и встретил. И убедил.
Теперь еще должен обдумать услышанное, но сразу же уснул, едва коснулся головой подушки, набитой травой.
Глава 13ПУТЬ КАРАВАНА
Утром меня легко толкнули в плечо совсем рано, часа в четыре по-местному, приглашая вылезать из шалаша.
Правда и спать все легли в восемь вечера, так что нормально выспаться мне вполне удалось.
Я поднялся и сделал легкую разминку, посматривая на суету в лагере. Остатки продуктов и заготовок спускают с помоста и аккуратно складывают в большой погреб на деревянный стеллаж так, чтобы попавшая ненароком вода не попортила их. Сняв крышку с меньшей ямы, ее установили в большую и засыпали землей. Потом плотно забили большую крышку сверху и так же присыпали землей и листьями.
На стоянке оставляют все, что можно из лишнего добра. Чтобы не таскать груз туда-обратно и разгрузить лошадей для долгой и трудной дороги, как я понимаю. Котел с инструментами тоже оставили, но сначала сварили кулеш и переложили его в деревянную коробку, изнутри выложенную крупными листьями местных лопухов. Конечно оказалось, что нести его доверили именно мне за своей спиной на широких лямках, как самому достойному кандидату.
Завтракать так рано, конечно, не стали, только попили воды и наполнили фляги.
Еще я получил копье и мешок с продуктами на грудь, головной убор из мелких прутьев от солнца и для защиты этой части тела. В таком виде я весьма неплохо защищен, но слишком неуклюж, чтобы с кем-то всерьез воевать.
Караван вышел со стоянки, щитами закрыли вход, после чего мы все подошли к маленькому кладбищу. Вчера днем уделили мало времени прощанию с погибшими, оказалось много необходимых дел нужно закончить, но сейчас никто уже не спешит. Сняв поклажу, мы стоим около могил и молча ждем, пока все желающие скажут все, что можно хорошего о людях, нашедших последний приют в этих на редкость пустынных местах.
Альс с грустью отметил, что это — самые первые похороненные здесь Охотники, хотя у других стоянок давно есть свои личные кладбища. На этой, очень важной для Гильдии стоянке, охотились обычно самые сильные, опытные Мастера и Охотники. Потерь у них раньше не имелось, а всех раненых удавалось довести до Сторожки.