Но что это за существо? И где я? Как здесь оказалась?
– Эспер, – представился зверь.
Не успела я удивиться его способности говорить, как тамиру мгновенно ответил на оставшиеся вопросы. Но отнюдь не словами. Меня затягивало в его воспоминания, словно в трясину, и я отчаянно барахталась в них, не в силах понять, где заканчивается мое настоящее и начинается прошлое зверя.
Русая девушка не испугалась появления дикого кота и, вместо того чтобы бросить в него камень или позвать на помощь, поделилась с ним остатками еды.
А вот, зарывшись в пуховые подушки, девушка мечется в постели в отчаянной борьбе с ночными кошмарами. Когда рассвет проникает в комнату, она успокаивается – не спит, но притворяется, чтобы получше рассмотреть утреннего гостя. Тот ей подыгрывает, неподвижно сидя на подоконнике.
Он чувствовал, что девушка не расскажет о нем другим людям, ведь она и сама была похожа на рыжего кота – такая же чужая и потерянная в этом мире. И она действительно сохранила их маленькую тайну. Чуть позже зверь вновь увидел ее – восторженно созерцающей этот каменный муравейник. Кот следовал за ней по крышам, но случилось странное: на девушку напали люди. Он спас ее, увел за собой прочь от хаоса, в место, которое считал безопасным. Но его мир не принял девушку, ему она тоже была чужда. Неловкий шаг – и под ее ногами оскалился обрыв.
И вот уже бурый волк, свободный от кошачьей шкуры, стоит над ней, прислушиваясь к слабеющему дыханию, наблюдая, как жизнь медленно покидает тело вместе с кровью. Ему предстоит сделать сложный выбор: бросить незнакомку на волю Саит или подарить ей второй шанс, пожертвовав своей свободой.
Эспер вытолкнул меня из своих воспоминаний так же неожиданно, как затянул в них. Он будто бросил меня в открытом море без спасательного круга, заставив в одиночку искать выход из ловушки моего же разума. Несколько мучительно долгих минут я боролась с вязкой водой, жадно хватая ртом воздух, но с каждым глотком я вспоминала, кто я такая, нащупывала связь с реальностью.
Пытаясь осмыслить увиденное, я подняла руку к виску, который все еще ныл от удара, но не почувствовала раны: пальцы нашли лишь подсохшую корочку. Тыльной стороной ладони я провела по губам – и на коже осталась алая полоса: эта кровь уже принадлежала не мне.
Эспер тяжело вздохнул и уронил голову на вытянутые лапы, скрывая от моего взора глубокий укус.
В ушах звенело. Мысли разлетались, будто перепуганные мотыльки, произошедшее с трудом укладывалось в голове. Лишь одно я понимала точно: чтобы спасти мою жизнь, тамиру связал нас. Он вкусил мою кровь и поделился со мной собственной. Именно поэтому я слышу его мысли, ощущаю его эмоции, как свои собственные, и даже чувствую легкое покалывание в прокушенной лапе. Кровь тамиру подействовала на меня как мертвая вода.
О таком люди не писали в своих книгах.
Я рассеянно уставилась на засохшую полоску крови в том месте, где Эспер оцарапал меня еще в облике кота – перед тем как увести из Эллора. На задворках сознания гудела неясная тревожная мысль. Я нахмурилась и неожиданно поняла: тамиру выпил человеческую кровь.
По коже пробежали мурашки, и легкий ветерок, коснувшийся спины, показался пронзительно холодным.
Все книги, которые мне удалось прочитать, уверяли, что из-за проклятия ведьм человеческая кровь губительна для тамиру. Но лежавший рядом зверь не был похож на умирающего – он чувствовал себя прекрасно.
В голове, словно надоедливые мухи, загудели новые вопросы: почему тамиру спас меня? Почему он поделился кровью с незнакомым человеком, обрекая себя на вечную, неразрывную Связь? Но стоило этим вопросам возникнуть, как они тут же улетучивались, словно листья, гонимые ветром. И мне понадобилось время, чтобы понять: этим ветром был разум Эспера – зверь не желал отвечать.
– Спасибо, что спас меня, – рассеянно пробормотала я.
В груди Эспера зародилось одобрительное урчание, напоминающее о его второй, кошачьей, ипостаси.
Раскидистые еловые ветви сомкнулись над головами, скрывая нас от чужих глаз. Но даже они не даровали Эсперу спокойствия. Он то и дело вскидывал голову, откликаясь на любой шорох из чащи, и ворчал, когда хвойные лапы упирались в его макушку и кололи уши.
А я, прижавшись спиной к теплому боку исполинского волка, наслаждалась окружавшей нас природой. Впереди, за холмом, распростерлись зеленые луга, поросшие высокой травой и усыпанные пестрыми цветами. В небе кружили белокрылые птицы. Заприметив добычу, они издавали воинственный клекот и пикировали в зеленое море.
Я впервые оказалась за стенами Эллора. Город возвышался вдали, величественно нависая серыми башнями и остроконечными шпилями над кучерявым пролеском, соревнующимся в высоте с неприступными каменными стенами.
С Эспером мы больше не обмолвились ни словом. Я не знала, о чем еще спросить тамиру. Все, что мне было позволено знать, а это не так уж и много, он незаметно вложил в мою голову, и казалось, что эти знания всегда были со мной. А мне нечего было рассказать зверю в ответ. Все, что ему было интересно, он уже знал. Эспер проникал в мой разум, словно легкий порыв ветра через незапертые окна, а я, в свою очередь, безрезультатно билась о каменные стены его сознания.
Свинцовые тучи медленно наползали на горизонт. Первая капля дождя разбилась о камень у моих ног, вторая упала мне на руку. Волк поднял голову к сереющему небу и глубоко втянул воздух.
– Тебе пора возвращаться, – спокойно произнес зверь.
Он легонько подтолкнул меня носом, заставляя подняться на ноги.
Я помедлила.
– Алесса, твой дом рядом с людьми, – голос звучал настойчиво.
Еще пару часов назад я совершенно не знала этого зверя. Нельзя сказать, что знала его и теперь. Но отчего-то при мысли о том, что мне придется оставить тамиру, сердце уходило в пятки и ноги отказывались повиноваться.
– Скоро это пройдет, – виновато произнес Эспер и уже мягче добавил: – Иди. Я не оставлю тебя и приду, как только рана затянется и позволит мне сменить форму.
Я покосилась на его лапу. Рана уже не кровоточила. Она подернулась тонкой розовой пленкой, заживая буквально на глазах. Тамиру оказался поистине удивительным существом.
Я все же сдалась и нехотя поплелась в сторону Эллора, выбирая самые ровные и безопасные тропки, на которые мысленно указывал мне Эспер. По его совету я остановилась у мелкого холодного ручейка, чтобы смыть запекшуюся кровь.
«Не стоит людям видеть кровь без ран», – пояснил зверь.
Независимо от того, как сильно я отдалялась от Эспера, я ощущала его присутствие в своем разуме.
И тогда я наконец поняла: тамиру навсегда останется со мной.
Через полчаса я вышла из лесной чащи на широкую дорогу, присыпанную гравием, и по ней быстро добралась до городских ворот. Пройдя под широким арочным сводом и влившись в толпу горожан, я почувствовала себя незваным гостем в Эллоре. Я невольно покосилась на стражника, ожидая, что тот преградит мне путь. Но он лишь скучающе водил взглядом по толпе.
Я еще не бывала в этой части города, но все же точно знала, куда идти и по какой улице срезать путь к дому господина Омьена. Эти знания принадлежали Эсперу. Он ни на секунду не покидал меня, я чувствовала его на задворках своего сознания. Изредка пыталась уловить его присутствие, оглядываясь в очередном проулке то на крыши, то на собственную тень, но тамиру нигде не было.
Когда я вышла на широкий проспект, по обе стороны которого красовались белокаменные особняки, дождь усилился, и я промокла до нитки. Поднявшийся ветер нещадно хлестал в спину, подгоняя вперед. Но, несмотря на сырость и пронизывающий холод, ноги отказывались нести меня к дому, в голове роились тревожные вопросы.
Как я объясню свое долгое отсутствие? Пустят ли вообще Омьены меня на порог? А вдруг они узнают о тамиру? Что тогда с нами будет?
Но ветер и настойчивость Эспера подтолкнули вперед, не позволяя повернуть обратно.
Я в нерешительности отворила калитку и воровато прошмыгнула во двор, но тут же замерла на месте. На крыльце, скрываясь от непогоды под зонтом, стояла Элья.
Она ждала меня.
От осознания происходящего защемило сердце.
– Ох! – вздохнула служанка, прижав руку к груди. – Ты вернулась!
Элья поспешно накинула на мои плечи шерстяную кофту и заключила в объятия.
– Где же ты пропадала?
– Я… я…
Я не могла сказать ей правду – о том, как сбежала из города вслед за котом, как сорвалась с обрыва и как из-за моей невнимательности оказалась связана крепкими узами со зверем, которому люди желали смерти. Но что тогда я должна была сказать?
– Я заблудилась… – пролепетала я, виновато опустив голову. – Мы с Шеонной уже шли домой, но… они украли мой кулон… – Словно опомнившись, я хлопнула себя по груди и облегченно выдохнула, нащупав знакомые грани. – Я хотела его вернуть, но что-то произошло… Повсюду были корни.
Воспоминания о прошедшем дне пробудились в моем сознании в ярких красках, заставляя вновь пережить тот ужас, который рядом с Эспером тускнел. Они нахлынули с новой силой, и глаза защипало от слез.
– Ох, дитя… – только и смогла выговорить служанка, гладя меня по спине.
Она завела меня в дом, и я неловко потопталась на месте, наблюдая, как у ног собирается стекающая с меня вода.
– Сколько можно ждать? – донесся из гостиной недовольный голос Шеонны. – Мы не можем просто сидеть здесь и надеяться на чудо.
– Успокойся, – спокойным, ровным тоном отвечал ей отец. – Люди графа скоро найдут Алессу. И без лишнего шума. Мы не можем позволить себе рыскать по Эллору, привлекая внимание Коллегии, пока весь город стоит на ушах.
– А если они найдут ее раньше? – не унималась девушка.
Господин Омьен что-то неразборчиво ответил, на что получил возмущенное:
– Отец!
– Идем. – Элья приобняла меня за плечи.
Я сбросила с ног промокшие сандалии, в которых неприятно хлюпала вода, и направилась в гостиную. В комнате тут же воцарилась тишина.