Последнее слово Шейн произнес с ноткой удивления, словно и сам сомневался в правильности своих выводов.
– Ты хочешь сказать, что мы владеем стихийной магией? – произнесенное вслух, это казалось еще более абсурдным, и с моих губ сорвался нервный смешок.
– Мы неспособны владеть никакой магией, тем более Силой Стихии, – поправила меня Шеонна и разочарованно опустила взгляд на свои руки, сложенные на коленях. – Это она владеет нами.
Кривая улыбка сползла с моих губ. Я все еще не понимала, как реагировать на происходящее. Казалось, Шейн и Шеонна говорили со мной – но не обо мне, а о ком-то другом: о той чужой девушке из воспоминаний Эспера, за жизнью которой я наблюдала со стороны.
Напряженную тишину нарушила Элья. Служанка заглянула в гостиную и сообщила, что в моей комнате не осталось осколков. Можно было возвращаться.
Я молча поднялась с дивана и на ватных ногах побрела к лестнице.
– Алесса, – тихо окликнул Шейн. Я помедлила на пороге. – Все будет хорошо, мы не дадим тебе попасть в беду.
– Да, – рассеянно бросила я в ответ и, потупившись, прикрыла за собой дверь.
Я уже попала в беду.
Оказавшись в спальне, я бросила тревожный взгляд на то место, где еще недавно стояло овальное зеркало.
Мысли лихорадочно метались в голове, подобно птицам, запертым в тесной клетке, но я не могла поймать ни одной из них. Слова Шейна никак не укладывались в моем сознании. Дитя Зверя? Полукровка? Как такое вообще возможно?
«Хватит с тебя переживаний на сегодня», – услышала я обволакивающий спокойствием голос Эспера.
Тревожные мысли внезапно улетучились – будто кто-то распахнул дверцу клетки, подарив птицам свободу. Следом выпорхнули все страхи, особенно страх перед Призраком, явившимся мне в зеркале.
На меня навалилась смертельная усталость. Я рухнула на кровать, зарылась в подушки, крепко прижала к груди одну из них и – впервые за долгое время – погрузилась в безмятежный сон без сновидений.
Слезы Эрии в настенных канделябрах лениво зажигались, освещая узкие проходы между книжными стеллажами. Пробудившийся свет запоздало выхватил из полумрака широкую спину и лысую макушку человека, все глубже удалявшегося в лабиринты библиотеки Академии. Тяжелый порывистый шаг выдавал его дурное расположение духа.
Тамиру бесшумно следовал по пятам. Когда человек свернул в малую залу, кот незаметно обогнал его, напружился, ловко взобрался на верхушку шкафа, стоявшего у стены, и протиснулся в узкий вентиляционный туннель. Пауки уже давно покинули это место: тамиру вынес их отсюда на собственной шкуре еще в первую вылазку, после очень долго не мог отмыться от пыли и налипшей паутины. От воспоминаний зверь брезгливо ощетинился и с нескрываемым облегчением высунул нос с противоположного конца лаза ровно в тот момент, когда дверь в кабинет Артура Моорэта распахнулась.
На пороге стоял Велизар Омьен. Кот навострил уши.
– Ну и зачем ты меня позвал в такое время? – возмутился мужчина.
– Я вдруг подумал, что ты хочешь мне что-то рассказать, – прозвучал натянутый голос Артура Моорэта. – С каких пор мы храним друг от друга секреты, Велизар? – Взгляд тамиру метнулся к окну. Напряженно вытянувшись перед ним и скрестив за спиной руки, Хранитель Дверей разглядывал свое отражение.
Велизар Омьен молчал.
– Я все думал, – продолжил Артур, – зачем ты приютил Странника? Ведь ты мог вышвырнуть девчонку на улицу в ту же ночь, когда Шеонна ее притащила. Или отдать на растерзание Коллегии. Но вместо этого ты оставил ее, бросив вызов Совету и подвергнув себя опасности. В тот день в моем доме мне показалось, что я понял причину. Я тоже увидел ее глаза. Но потом я подумал: у тебя уже есть Дитя Зверя. Так зачем твоей коллекции странных детишек еще одна полукровка?
– Не смей так говорить о моих детях! – хрипло отозвался Омьен.
– Не притворяйся хотя бы со мной, Велизар! – Артур резко обернулся. – Они для тебя лишь любопытные экспонаты. Ты ведь так и не смог простить Амайю за побег со Странником. Ты ненавидел ее настолько, что прогнал, когда она пришла к тебе за помощью, позволив ей умереть в сточной канаве. Ты можешь обмануть кого угодно, но я-то знаю, что ты удочерил ее младенца не из любви или хотя бы чувства вины, а лишь потому, что тебя манила неизведанная Сила полукровки. Признай, тебе ведь противно даже смотреть на нее: с каждым годом она все сильнее похожа на женщину, разбившую твое сердце.
Кулаки Велизара Омьена нервно сжались, но выражение его лица осталось непроницаемым.
Артур напирал:
– И ты всерьез считаешь, что я поверю в твое сострадание к сиротам? Я знаю тебя всю жизнь, Велизар, и ты никогда не отличался мягкосердием. Иногда я даже задумываюсь: не ты ли приложил руку к гибели четы Маалькан, чтобы завладеть их юнцом, унаследовавшим Древнюю Кровь? Сколько таких, как Шейн, осталось в Гехейне? Двое? Трое? Или он последний? – Взгляд Артура Моорэта замер на лице Велизара Омьена, ожидая ответа или хоть какой-то реакции на его слова. – А что же эта девочка? Что еще ты видишь в ней, чего не вижу я?
Хранитель Дверей нервно махнул рукой в сторону стола, на котором лежала открытая книга. Тамиру с любопытством вытянул голову, но из его укрытия невозможно было разглядеть написанное на потрепанных страницах, при этом не выдав себя.
– Вот тебе интересный факт: мой отец обошел десятки известных нам миров в поисках магических артефактов, но никогда не проявлял интереса к Сильму, забросив его изучение после первого же путешествия. Знаешь почему? Я скажу тебе. Потому что он лишен магии. К тому времени, как мой отец нашел путь до этого мира, магия уже покинула его. Сильм опустошен настолько, что из него невозможно открыть ни одну Дверь. Моему дяде неделями приходилось держать Двери из Эллора открытыми, чтобы отец мог вернуться. Хочешь спросить меня, к чему я клоню?
Омьен по-прежнему молчал. Казалось, за все это время он даже ни разу не моргнул. Артур скривился, но продолжил:
– Я посетил то место, где твоя дочь нашла девчонку. Там нет бреши – ни новой, ни старой. А это значит: девчонка попала в Гехейн потому, что кто-то открыл для нее эту Дверь. А теперь я не могу создать для нее другую. Кто-то или что-то ее не выпускает. И я хочу знать, в какие игры ты играешь, Велизар. Это ведь твоих рук дело, а я лишь попусту трачу свое время и Силы, участвуя в твоем спектакле.
Повисла напряженная тишина.
– В тот вечер, когда ты рассматривал глаза девочки, тебе стоило опустить взгляд чуть ниже, – наконец сдался Велизар Омьен.
– Что ты имеешь в виду? – не понял Артур.
– Кулон, который она носит на шее. По своей структуре кристалл похож на Слезу Эрии – вот только этот крошечный осколок вмещает в себя столько же Силы, сколько сфера в руках Велоры, питающая весь город.
Омьен кивнул в сторону окна: вдали в слабом свете уличных огней можно было разглядеть очертания статуи на городской площади.
– И ты все еще не попытался отнять его и изучить? – сухо усмехнулся Артур.
– Жизнь научила меня не прикасаться к кристаллам, на которых может лежать чужое заклятие.
– Ах да, твой несвоевременно почивший отец… – Артур пренебрежительно отмахнулся. – Но разве не ты сам подбросил ему проклятую Слезу?
Велизар Омьен одарил друга хмурым взглядом, но продолжил:
– Сегодняшнее происшествие подтвердило, что избегать контакта с кристаллом было правильным решением.
Вновь воцарилась тишина, прерываемая лишь нервным постукиванием – погрузившийся в свои мысли Артур перебирал пальцами по краю дубовой столешницы.
– Я бы почувствовал… – Он с сомнением покачал головой. – Даже самая слабая Слеза излучает ощутимую Силу – ее сложно проигнорировать.
– Я тоже ее не чувствую, – кивнул Омьен. – Я обратил внимание на кристалл лишь спустя пять дней. Девочка уснула со Слезой в руках – и наутро та погасла. Мне удалось немного изучить кулон, пока Алесса принимала сонные снадобья Эльи. Кристалл как минимум способен поддерживать жизнь в нескольких заклятиях одновременно, но что интереснее – он поглощает Силу Слез через соприкосновение.
В подтверждение своих слов он выложил на стол два полупрозрачных осколка, утративших прежнее сияние и бирюзовый оттенок.
Артур склонился над кристаллами и, не прикасаясь к ним, с минуту разглядывал.
– Но нам еще не доводилось встречать миры с подобной Гехейну магией… – изумленно пробормотал он.
Погрузившись в раздумья и нервно потирая заостренный подбородок, Хранитель Дверей принялся мерить шагами комнату. Внезапно он остановился – будто неожиданно возникший вопрос преградил ему путь.
– Кто родители девочки? Дитя каких миров эта полукровка?
– Я думал, ты спросишь об этом в самом начале своей тирады.
Омьен запустил руку во внутренний карман плаща и извлек пробирку, наполненную алой жидкостью. Артур одобрительно усмехнулся и потянулся к пробирке, но Омьен отдернул руку.
– Прекрати, Велизар, сейчас нет публики, перед которой стоит играть, – обиженно скривился Артур. – Ты же знаешь, что я никогда не имел дела с магией крови.
– О да, знаю. Ведь игры с запретными практиками буквально отразились на лице твоей дочери.
Велизар едко усмехнулся, поняв, что сумел задеть друга, и наконец отдал ему пробирку. Артур откупорил ее – и сладкий запах, незаметный для людей, тут же наполнил комнату. Тамиру удивленно прянул ушами, когда знакомый металлический аромат достиг его носа, и беззвучно оскалился. Он уже знал запах этой крови. Знал даже ее вкус – с недавних пор она текла в его жилах.
Хранитель Дверей отошел к дальней стене, вдоль которой извивались сотни тонких стеклянных трубочек, и опрокинул содержимое пробирки в пузатую реторту у самого пола. Стена ожила: руны, высеченные в сером камне, слабо замерцали, кровь в сосуде забурлила, поднялась к горлышку и разделилась на два потока. По одной из трубочек она взмыла вверх, под самый потолок, наполнив круглый сосуд, руны над которым вспыхнули золотом, а по второй отплыла в дальний угол.