Артур с любопытством следил за движением крови.
– Ребенок Гехейна и Джииро, – изумленно выдохнул он. – Но… Ведь в Джииро нет магии и кристаллов, подобных Слезам.
– Не забывай, что этот ребенок появился из Сильма. Вполне возможно, что ее родители странствовали через миры и в одном из них нашли кристалл.
– Возможно… – рассеянно согласился Артур.
Он продолжал изучать сосуды, недоверчиво сощурившись.
– Девчонка – лиирит по материнской линии. Хоть что-то в этой ситуации стало понятнее.
– О чем ты?
Артур махнул рукой в сторону книжных полок.
– Тогда в моем доме она читала книгу из Коэты.
– Это невозможно, – отмахнулся Велизар. – Она не чистокровна и не может использовать Силу лиирит.
– А что ты ответишь, если я скажу, что в Сильме не говорят на нашем языке, как и в Коэте, в Джииро и сотнях других миров? – Заметив замешательство друга, Артур усмехнулся. – Что ж, поздравляю, Велизар, это самый уникальный экземпляр в твоей коллекции.
Теперь настала очередь Омьена погрузиться в мысли.
– Может, ей помогает кристалл? Ты ведь сам носишь подобные переводчики, – предположил он.
Артур машинально приложил руку к груди, где, судя по всему, скрывался кулон с зачарованной Слезой Эрии.
– Это может быть правдой. Но… – Артур рассеянно растрепал волосы. – Я не понимаю, зачем ты устроил этот спектакль с ее несостоявшимся возвращением, заставив меня потратить столько Сил. Почему ты просто не рассказал мне?
Омьен покосился на друга.
– Я не мешал твоим ритуалам, – возразил он. – Я даже надеялся, что ты сумеешь провести ее в Сильм и поможешь мне узнать больше о происхождении кристалла.
Артур задумчиво посмотрел в окно. Когда он вновь обернулся к Омьену, в его взгляде читалась тревога.
– Ты не думал, что если кто-то открыл для девочки эту Дверь и теперь не выпускает ее отсюда, то рано или поздно он явится за ней или за кристаллом?
Омьен криво улыбнулся, и Артур обреченно всплеснул руками.
– Ты на это рассчитываешь, – понял он.
– Теперь это единственный способ выяснить правду.
– Да поможет нам всем Саит! – сокрушенно выдохнул Артур и рухнул в кожаное кресло.
Велизар Омьен глухо засмеялся. Он по-хозяйски распахнул створки дубового шкафчика у стены, достал бутылку коричневого стекла и наполнил два бокала. Едкий запах спирта защипал чувствительный нос тамиру. Кот скривился и осторожно попятился, – сегодня он вряд ли услышит от этих людей еще что-то интересное.
Неловко развернувшись, зверь выполз из тесного вентиляционного тоннеля, с силой оттолкнулся задними лапами, перемахнул через узкий проход на соседний шкаф – и замер как вкопанный. У одного из столов стоял человек. В его тонких пальцах теплился слабый свет Слезы Эрии: кристалл тихо дрожал, будто потревоженный хрусталь, воздух вокруг него уплотнился, над острыми гранями повисла едва различимая дымка, из которой доносились тихие голоса мужчин, находящихся по ту сторону стены. Внезапно человек насторожился, медленно поднял голову – и его льдисто-голубые глаза уставились прямо на тамиру.
Арий Эрвор нахмурился.
Сердце зверя пропустило удар. Он бросился прочь. Закипевшие в нем чувства не были похожи на страх – они были вязкими, горькими на вкус, будто…
Прежде чем я сумела разобраться в чувствах, зародившихся в душе тамиру, он резко вытолкнул меня из своей головы.
Мое сознание будто с силой вогнали обратно в двуногое человеческое тело, выбив воздух из легких. Я резко подскочила на кровати, тяжело дыша. Мне отчаянно хотелось сбежать из этого дома, оказаться как можно дальше от призраков, обитающих в его зеркалах, от людей, спящих в соседних комнатах, от секретов, плодящихся по темным углам, и даже от Эспера, который распоряжался моими мыслями и эмоциями так, словно был им хозяином. Но я не могла пошевелиться: даже сейчас тамиру железной хваткой приковывал меня к постели.
«Куда же ты побежишь? – проворчал зверь. – Будешь скитаться по городским улицам и просить милостыню? Спрячешься в лесу и станешь жить там как дикарка? И как долго ты сможешь продержаться одна среди хищников?»
Я не отвечала, протестующе сжав челюсти. Но Эсперу не нужны были слова. Он ощутил вскипающую во мне злость и миролюбиво добавил:
«Алесса, твое место рядом с людьми, а не с дикими животными».
Хватка тамиру ослабла, я вновь получила контроль над собственным телом, но теперь сама не торопилась вставать с кровати.
«Разве ты не хочешь узнать правду о себе? – не унимался Эспер в моей голове и тут же прочитал ответ в моих мыслях: – Хочешь. Так почему бы не позволить Омьену найти ответы, которых он так жаждет? Он окажет тебе большую услугу».
«А ты? – спросила я, чувствуя, как обжигают горло подступающие слезы. – Чего хочешь ты?»
«От тебя? Ничего. Я просто любопытный путник, случайно спасший твою жизнь», – спокойно ответил Эспер.
Я чувствовала: тамиру не врал. Но и не говорил всей правды.
Его разум убаюкивал меня, закрывая отяжелевшие веки, и я не нашла в себе сил, чтобы воспротивиться.
Или не захотела их искать.
Глава 8
Горячая вода разливалась по дну раковины, скрывая бледно-розовые цветы на белом фаянсе за клубами пара. Я провела ладонью по запотевшему зеркалу, и в мутной полосе отразилось бледное лицо с острыми скулами и опухшими от вчерашних слез глазами.
Только я. И никаких призраков.
При воспоминании о человеке из зеркала на задворках сознания загудел колючий страх, но Эспер тут же прихлопнул его, словно муху, не позволяя разрастись. Я не возражала.
Когда Шейн и Шеонна ворвались в мою спальню, услышав звук разбитого стекла, то смогли добиться от меня только сумбурного лепета о неясной тени в отражении, привидевшейся мне в полумраке. Рассказать кому-то о Призраке значило признать его реальность. Вместо этого я пыталась забыть о нем, как о ночном кошмаре, убеждая себя в том, что это была лишь игра моего встревоженного разума. И Эспер позволял мне заниматься самообманом – до тех пор пока ложь приносила успокоение.
Сегодня тамиру практически не касался моего разума. Он отгородился непроницаемой стеной и лишь изредка отлавливал вспыхивавшие искорки страха, тайком прислушиваясь к мыслям, которые вновь находились в моей власти.
Я выкрутила латунный вентиль крана, похожий на распустившийся цветок, с инкрустированной в сердцевину Слезой Эрии и зачерпнула холодную воду. Алый кристалл тихо звякнул о фаянс, когда я склонилась над раковиной, чтобы умыть лицо. Впервые кулон казался мне тяжелым. Я смотрела на него в отражении зеркала и не узнавала – он стал очередным чужаком, скрывающим от меня свои тайны.
Я потянулась к замочку, но неожиданно пальцы нащупали лишь непрерывную нить мелких звеньев. Недоуменно нахмурившись, я прокрутила ее – и не обнаружила заветного крошечного карабина. Тогда я попыталась снять цепочку через голову, но и этого не вышло – металл болезненно впился в кожу.
Эспер молча наблюдал за моими потугами, смущенно прижимая уши, когда в моей голове всплывали самые искренние, отборные ругательства.
В конечном счете я сдалась. А потом скорее почувствовала, чем заметила, как тамиру поднял взгляд к Слезе Эрии, парившей под потолком. Я протянула к ней руку и поманила пальцами. Кристалл ожил, легонько подпрыгнул на месте, будто радуясь обращенному на него вниманию, и опустился в мою ладонь. Я крепко сжала осколок и, чувствуя перед ним странную вину за то, что собиралась сделать, приложила его к кулону на шее. Кристаллы издали тихий звон, соприкоснувшись. Слеза Эрии ярко вспыхнула, едва не ослепив меня, а после ее свет начал стремительно таять, уплывая в сердце алого кристалла на моей шее. Спустя несколько секунд в моей руке остался лишь безжизненно-пустой полупрозрачный камень.
Эспер склонил голову набок. Я ощутила далекие отголоски его любопытства.
– Что же ты такое? – сокрушенно выдохнула я, без сил опустившись на бортик ванны. Я словно увязла в липкой паутине, сотканной из секретов, – и не знала, как из нее выпутаться.
Но я точно знала, кто мне в этом поможет. Эспер прав: может, господин Омьен и скрывал корыстные мотивы за добротой и благодетельностью, но он мог оказать мне большую услугу. Теперь, когда мне известны его планы, остается лишь предоставить ему возможность действовать – искать ответы за меня – и выжидать, не выпуская его из виду. К счастью, теперь для этого у меня были две пары глаз, а не одна.
Сейчас я была благодарна Эсперу за то, что ночью он не позволил мне поддаться эмоциям и сбежать из дома Омьенов.
Вслух я этого не произнесла: не хотела, чтобы зверь ликовал от победы надо мной, – но дрогнувший кончик его хвоста подсказал, что тамиру все понял и без слов. Недовольно поджав губы, я попыталась направить поток своих мыслей в другое русло.
Незадолго до того, как проснувшиеся альмы расселись на моем подоконнике, Эспер выскользнул в окно. Я спустилась в столовую – и тут же нос к носу столкнулась с господином Омьеном.
– Здравствуй, Алесса! – произнес он, доброжелательно улыбнувшись.
По моей спине пробежали мурашки. Смотреть в глаза этому человеку, притворяясь, что я ничего не знаю, оказалось не так-то просто. Мне хотелось наброситься на него с криками, высказать все, что я думаю о его секретах. Мне была отвратительна мысль о его ночных визитах для изучения кристалла, на которые он не имел права. Но вместо этого я лишь крепко сжала кулаки за спиной и выдавила из себя усталую улыбку.
– Доброе утро.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался господин Омьен. Его голос звучал искренне, но я уже не верила в его заботу.
– Все еще напугана, – честно призналась я.
– Да, понимаю… – Он кивнул и, спохватившись, похлопал себя по карманам. – Кстати, о страхе: я хочу, чтобы ты надела это и не снимала в ближайшем будущем.