– Мы? – удивилась я.
– Тамиру в ее глазах просто звери, не имеющие узора, – такие же, как и они. – Он пренебрежительно кивнул на альма.
Арий снял для Эссы комнату на ближайшем постоялом дворе, помог подняться по шаткой лестнице и уложил в кровать. Из темноты узкого коридора я наблюдала через приоткрытую дверь, как он заботливо взбил подушку, снял с девушки ботинки и напоследок усадил ненавистного ему альма в изголовье кровати. В груди неприятно кольнуло: кто бы мог подумать, что Арий способен относиться к кому-то с такой нежностью? Он убрал прядь со лба Эссы, подоткнул одеяло и уже собирался уходить, когда девушка неожиданно схватила его за руку.
– Я не понимаю, – сонно пробормотала она, – почему ты их убил?
Арий оцепенел, но не проронил ни слова.
– Я была там… в Дарионе… – Эсса с трудом ворочала языком. – Хотела понять, почему ты сбежал…
– Это не я… – наконец сдавленно отозвался Арий.
Он накрыл руку подруги своей, мягко высвобождаясь из ослабевшей хватки.
– Это ты, – пробормотала она, отворачиваясь к стенке. – Это ты…
Арий запер комнату на замок и просунул ключ под дверь. Он избегал моего взгляда, а я таращилась ему в спину, не понимая, что на самом деле сейчас услышала.
– Идем, пташка, тебя уже давно пора вернуть домой, – бросил через плечо Арий, направляясь к лестнице.
– Мы оставим ее в этом месте? – выпалила я, пытаясь развеять повисшее в воздухе напряжение.
– Ты предлагаешь мне притащить ее в дом Моорэта? – недоуменно бросил Арий и с уже привычной усмешкой в голосе добавил: – Я бы, конечно, с радостью предложил ей погостить в более комфортных условиях, но, боюсь, прекрасная часть семейства Моорэт не пожелает видеть меня в компании другой женщины. Даже такой.
– Не думаю, что Лукреции есть до тебя дело, – заметила я.
– А при чем здесь Лукреция? Я говорю о старшей Моорэт. Кажется, Офелия положила на меня глаз. Оно и понятно, ведь в их доме появилась такая молодая и обаятельная кровь. – Арий горделиво вскинул голову.
– Ну конечно, – я не сдержала веселого смешка.
Тамиру обиженно фыркнул в ответ.
Близился вечер. На улицах зажигались кристаллические фонари, последние лучи заходящего солнца очерчивали за нашими спинами черный силуэт башни, возвышающейся над крышами домов. Я медленно брела за Арием, то и дело оглядываясь. Каждый шаг давался с трудом – будто я шла по рыхлым сугробам, увязая все глубже и глубже.
– Дом Омьенов в другой стороне, пташка, – напомнил Арий, заметив, что я остановилась.
– Знаю. Но… – Я махнула рукой в сторону башни. – Там мне становится легче.
Арий устало вздохнул:
– Там лишь городская стена и тюрьма. Дальше пути нет.
Тюрьма?
За два дня, проведенных перед башней, я ни разу не задумывалась над ее предназначением – строение казалось заброшенным и безмолвным. Из-за стены не доносилось ни шагов, ни разговоров стражников – там царила мертвая тишина, и лишь изредка из гнезд, свитых в тесных бойницах, возмущенно щебетали альмы.
– Ладно, пройдем мимо нее, – сдался Арий и насмешливо добавил: – Надеюсь, стражники не обратят внимания на то, что мы второй день крутимся под стенами, и не решат, что мы что-то замышляем.
Через несколько минут мы уже стояли на маленькой пустынной площади, окутанной зловещей тишиной.
Арий вертел головой, прислушиваясь к чему-то, что было недоступно моему человеческому слуху. Но я не придавала этому значения, пока тамиру вдруг не прошептал:
– Что-то не так. Нужно уходить.
Он протянул мне руку – и в этот момент башня взорвалась.
Глава 12
Площадь содрогнулась.
Я, не устояв на ногах, стукнулась коленями о холодную брусчатку и закрыла голову руками, защищаясь от града мелких камней. Один осколок зацепил плечо, второй ударил по тыльной стороне ладони. В домах звенели оконные стекла, но их жалобный стон заглушил новый чудовищный взрыв. Кровь гудела в ушах, и я скорее почувствовала, чем услышала, как рядом рухнули несколько каменных глыб, расколовшись о мостовую. Земля вновь загудела – на этот раз откликаясь на охвативший меня ужас, но зачарованные Слезы мгновенно усмирили дикую Силу, пронзив запястье электрической болью.
– Что происходит?! – взвизгнула я, когда Арий схватил меня за руку и рывком поднял на ноги.
Огонь охватил верхние этажи башни – точнее, то, что от них осталось: пламя жадно лизало камень, пожирало деревянные перекрытия, выплевывало в вечернее небо мириады искр и столп черного дыма. Шипя, из трещин сочилась лиловая вязкая субстанция. Казалось, камень кровоточит от нанесенных ему ран.
Мы попятились. Землю сотряс очередной взрыв, и мой крик утонул в грохоте осыпающегося камня.
Площадь заволокло едким дымом, серая пыль забивала нос и щипала глаза. Я не видела дальше собственных рук. Вокруг царила суматоха: люди, испуганно крича, высыпали из домов, звенел металл, трещало в огне дерево, дрожал от выстрелов воздух.
Когда пыль осела, моим глазам открылась страшная картина. Последний взрыв пробил брешь на первом этаже башни – на груде камней, которые еще мгновение назад были частью, казалось, несокрушимой стены, лежали несколько мужчин. Их конечности были неестественно вывернуты, из рваных ран, обнажавших мышцы, сочилась кровь. Липкая лиловая субстанция окропила тела, покрыла кожаные доспехи и медленно прокладывала путь, разъедая плоть и кости.
Этим людям посчастливилось умереть мгновенно, в отличие от юноши, которого обрушившийся камень пригвоздил к земле. Кровь пузырилась на его губах, вместо слов из горла вырывался слабый хрип, руки беспомощно цеплялись за юбку женщины, плачущей рядом. Несколько мужчин пришли на помощь юноше и навалились на монолит. С огромным трудом им удалось приподнять обломок, но внезапно один из спасителей, вскрикнув от резкой боли, отступил назад и с ужасом уставился на свои пальцы: лиловая субстанция, едва коснувшись кожи, проела плоть до кости. Лишившиеся его поддержки мужчины не удержали камень – и тот с треском рухнул, вновь придавив юношу. С уст сорвался последний булькающий хрип. Женщина пронзительно закричала.
– Идем! – Арий настойчиво потянул меня за руку.
Я послушно попятилась на ослабевших ногах, еле дыша от страха и не в силах отвести взгляда от дымящейся башни. Через зияющий пролом открывался обзор на двор. Стражники, облаченные в серые кожаные доспехи, отчаянно сражались с освободившимися заключенными – в рваных рубахах, босые и безоружные, они превосходили своих надзирателей числом. Под натиском разъяренных узников вооруженные рапирами и необычного вида ружьями мужчины отступали назад.
Двое заключенных взобрались на каменную насыпь, бывшую некогда частью стены, и, не обращая внимания на тела под ногами, обвели площадь диким взглядом. По моей спине пробежал холодок. В узниках трудно было узнать людей: заросшие серые лица, пустые глаза, затянутые непроницаемой черной пеленой, узловатые тонкие руки, покачивающиеся из стороны в сторону, будто живущие собственной жизнью. Один из беглецов по-звериному зашипел и бросился в толпу мужчин, все еще стоявших вокруг мертвого юноши. Раздались крики. Второй заключенный смерил взглядом нас с Арием.
– Это еще что за тварь? – отстраненно пробормотал парень, и только сила, с которой Арий сжимал мою ладонь, выдавала его страх.
Я крепко цеплялась за его руку в ответ – ощущение его близости придавало сил и удерживало на дрожавших ногах.
Мы медленно отступали к краю площади. Узник не шевелился, не сводя с нас безумного взгляда, по его щекам, будто слезы, стекала вязкая черная влага. Я сделала очередной шаг, но нога неожиданно запнулась о выбитый из брусчатки камень, и в этот момент узник стремительно бросился за нами.
– Бежим! – скомандовал Арий.
Он мчался так быстро, что я едва поспевала за ним. Ноги заплетались, я спотыкалась и заваливалась, но парень не выпускал моей руки и до боли выкручивал запястье, рывком поднимая на ноги и заставляя бежать дальше. Вокруг стоял оглушительный шум – горожане ошарашенно галдели, уставившись на дым, клубящийся над полуразрушенной башней, и вздрагивали, когда до них долетали редкие звуки выстрелов. Но никто не пришел нам на помощь – люди лишь рассыпались в стороны, провожая нас испуганными криками.
Мои легкие жгло огнем, правая рука онемела от боли – браслет сдерживал Силу Зверя, которая отчаянно рвалась на свободу, обещая защитить от опасности.
Мимо прогрохотал черный экипаж, мчащийся в сторону пылающей башни, следом пронеслись стражники верхом на вороных конях. При виде вооруженных людей мое сердце забилось от радости. Но Арий, не замедляя бега, резко свернул за угол. Преследовавший нас узник не отставал. Казалось, я чувствовала на затылке его жаркое зловонное дыхание, и это заставляло бежать еще быстрее.
Мы ввалились в тесный проулок, Арий налетел на брошенную кем-то разбитую бочку и только по счастливой случайности устоял на ногах. Воспользовавшись нашим секундным замешательством, преследователь бросился в атаку. Тамиру оттолкнул меня. Поскользнувшись на зловонной слизи отходов, которые местные жители выплескивали из окон, я врезалась плечом в стену дома и прижалась к холодному кирпичу.
В полумраке проулка черные глаза узника горели призрачным огнем. Мужчина рычал, шипел и брыкался, пытаясь голыми руками дотянуться до шеи Ария. Словно одержимый, он гнался за нами от площади с одной-единственной целью – убить и утолить дикий, нечеловеческий голод.
Ударом ноги Арий оттолкнул от себя узника. Тот впечатался спиной в стену, но в тот же миг отпрянул от нее и вновь бросился в атаку, замахиваясь. Заостренные когти тамиру вонзились мужчине в плечо, но тот, не чувствуя боли, извивался под руками Ария, пытаясь задушить парня или хотя бы вцепиться в его шею щербатыми зубами. Арий навалился всем своим весом и приложил узника головой к стене. Раздался глухой хруст, но мужчина продолжал сопротивляться, царапая обломанными ногтями руку тамиру. Еще один удар. И еще. Арий бил до тех пор, пока человек не обмяк и не сполз безжизненно на землю, оставив на стене кровавую полосу.