– Не виновата? – в порыве выпалила я. – Разве убийство человека – пустяк по сравнению со Связью с тамиру?
Шейн опешил.
Я не услышала шагов Ария, даже трава не шелестела под его легкой поступью. Поэтому я испуганно подпрыгнула, когда он вклинился между нами и схватил Шейна за руку, которую тот все еще держал на моем локте.
– Не прикасайся к ней, Ищейка! – Тамиру обжег парня яростным взглядом.
– Почему ты вечно скалишься? Боишься, что я увижу твои темные звериные секретики? – сердито ответил Шейн, вырвав свою руку.
– Если ты хочешь узнать мои секреты, то просто спроси, человек, – едко отозвался Арий. – Мы с тобой так сблизились за время нашего недолгого пути, что у меня нет желания таиться от тебя. Хочешь, я расскажу тебе обо всем, что когда-либо совершил, и обо всех, кого убил? Расскажу, как и где это произошло, кто кричал громче, а кто терпел дольше. Я расскажу все, что ты захочешь. Но не позволю еще и тебе лезть в голову Алессы и забирать ее боль. Она сама должна это пережить.
Шейн сжал кулаки настолько крепко, что костяшки пальцев побелели. От разгневанного удара Ария уберег лишь Эспер, подошедший ближе. Он спокойно наблюдал за перепалкой, но был готов в любой момент вступиться за брата. Шейну хватило благоразумия не связываться со зверем.
– Я не стал бы прикасаться к ее чувствам без позволения, – ответил Шейн, взяв себя в руки, и спокойно расправил плечи.
– О, да неужели! – съязвил Арий. – Почему же я тебе не верю?
– Хватит! – воскликнула я, не выдержав, и зло толкнула Ария в грудь.
Тот ошарашенно округлил глаза и неловко отступил.
– Хватит решать за меня! Хватит пытаться закалить меня! Хватит запрещать Эсперу отнимать мои эмоции! Ты получаешь удовольствие, наблюдая за тем, как я мучаюсь, переживая всё заново? – Мой голос сорвался, и по щекам потекли горячие слезы.
– Я хочу, чтобы ты перестала прятаться за Эспером, чтобы ты стала сильнее и научилась сама справляться со своими эмоциями, – растерянно проговорил Арий. – Иначе однажды ты разучишься чувствовать без его помощи.
– Но я не хочу становиться сильной такой ценой!
Я прижала к груди правую руку – ногти впились в кожу: Стихия рвалась на свободу. Кристаллы пронзали запястье электрической болью.
– Я не такая сильная, какой ты хочешь меня видеть. Я не привыкла к смерти – и уж тем более не желаю приносить ее. Я не хочу испытывать вину и просыпаться от собственного крика, когда во сне мне явятся мертвые. Я хочу…
Я хочу быть как Шеонна. Вот что я чуть не выпалила сгоряча, но вовремя прикусила язык. Или меня заставил прикусить его Эспер?
Злость стремительно отступала, оставляя после себя лишь жгучую обиду. И все же я не смогла сдержать слез.
– Забери у меня это, – сдавленно попросила я Эспера.
Шеонна протиснулась между Шейном и Арием, растолкав их локтями, приобняла меня за плечи и увела под сень деревьев. Я не сопротивлялась.
– Как же вы надоели! – недовольно фыркнула подруга через плечо.
– А я тебе говорил… – бесстрастно бросил Эспер брату и поплелся за нами.
Тамиру сделал то, о чем я просила, – отнял душевную боль, но оставил воспоминания о случившемся на постоялом дворе. Поэтому, бросая в огонь окровавленные платье и повязку, я не испытывала ничего, кроме жалости к испорченным красивым вещам. У Шеонны нашлась для меня сменная одежда: темно-зеленая юбка и льняная рубашка, которая была широка мне в плечах. Вместо ярких кружевных лент теперь были обычные серые бинты, и, обматывая ими ладони, я волновалась лишь о том, заметили ли друзья мои шрамы или нет.
Надеюсь, нет. Для того чтобы еще несколько часов коситься на меня с сочувствием и тревогой, им хватит и моих недавних слез. Но если кто-то и успел бросить взгляд на мои незащищенные ладони, то не подал виду.
Со временем все же пришлось признать – Эспер на этом настоял, – что в словах Ария была истина. Я не могла прятаться за тамиру всю оставшуюся жизнь – не могла жить только его эмоциями, а он не мог все время чувствовать за нас двоих. Поэтому со следующим рассветом Эспер начал понемногу отпускать мои страх и боль, давая привыкнуть к мысли, что отныне мои руки были запятнаны чужой кровью. Я скорбела, но уже не испытывала жгучей вины: настоящий Фрэн умер прежде, чем я пронзила его ножом.
На следующее утро решение было принято: мы держим путь на болота.
Как бы горячо по этому поводу не спорили друзья, последнее слово оставалось за Эспером: я беспрекословно следовала за зверем, куда бы он ни повел, Шеонна не желала оставаться в стороне и позволять мне в одиночку любоваться чудесами Гехейна, а Шейн и Арий не могли бросить своих близких без присмотра. Мы словно оказались связаны единой прочной нитью, концы которой вели к огромному рыжему волку.
Как и прежде, мы избегали крупных торговых дорог, петляя лесными тропами, пересекали бескрайние поля в обход мелких деревень или брели вслепую через густые заросли, доверяя лишь острому нюху и знаниям Эспера.
Всего за два дня мы полностью выбились из сил.
После долгой утомительной дороги было невообразимо приятно войти по колено в холодную озерную воду. Она ласкала разгоряченную кожу, унимала ноющую боль – низкие ветви кустарников так и норовили исхлестать незащищенные ноги, я несколько раз оступилась на узкой крутой тропе, а перед тем, как мы разбили лагерь, в темноте набрела на заросли крапивы.
За моей спиной в костре трещали поленья, и к ночному небу возносились яркие всполохи искр и горькие облачка дыма. Я любовалась безмятежной водной гладью, в которой сверкали мириады алмазных звезд – казалось, стоит лишь протянуть руку и сияющий кристалл нырнет в распростертую ладонь, – и наслаждалась спокойствием Гехейна, мечтая, чтобы время в этом сказочном месте остановилось и нам никогда не пришлось его покидать.
Рядом со мной возвышалась внушительная фигура Эспера. Легкий ветерок путался в густой волчьей шерсти, с заостренной морды капала вода.
– Тебе не помешало бы искупаться, брат, – обратился Арий к тамиру, обойдя его с другой стороны. – Воняешь как дворовая собака.
Эспер повернул массивную голову к парню, нарочито медленно и глубоко втянул воздух, после чего громко чихнул.
– Ты тоже, – невозмутимо заявил зверь. – Провонял людьми.
В подтверждение своих слов Эспер еще раз брезгливо чихнул.
«Переигрываешь», – с усмешкой заметила я.
Уязвленно насупившись, Арий ударил ногой по воде, щедро обдав брата брызгами – в свете луны они казались похожими на россыпь крошечных бриллиантов. Эспер возмущенно прянул ушами, поднялся на задние лапы и со всей силы опустился передними в воду. Нас с Арием окатило с головой.
Я возмущенно вскрикнула, смахивая прилипшие ко лбу волосы.
Арий изумленно оглядел свою мокрую тунику. Затем перевел взгляд на меня, лукаво подмигнул и, резво бросившись к брату, обхватил руками его морду. Эспер сердито зарычал и замотал головой. Воспользовавшись моментом, я склонилась к воде и принялась энергично плескать в тамиру.
Шеонна, не успев подоткнуть подол юбки, которая тут же отяжелела от воды, с радостным визгом вбежала в озеро и присоединилась ко мне. Ее лицо озаряла озорная улыбка. Все тревоги, страхи и усталость мгновенно растворились в нашем звонком смехе.
Я первая ощутила намерение Эспера и отскочила.
Тамиру вскинул голову и отбросил брата с сторону. Арий с громким плеском свалился в озеро, на мгновение скрывшись с головой, но тут же вынырнул, отплевываясь.
Эспер стремительно развернулся к нам с Шеонной. Не успела я среагировать, как исполинский волк свалил меня с ног, ткнув носом в живот. Я неуклюже осела, промочив одежду до пояса. Тамиру вдобавок ударил лапой по воде перед лицом – и меня накрыло небольшой волной. Шеонна залилась смехом. Недолго думая, подруга бросилась бежать. Но Эспер настиг ее за пару коротких прыжков, потянул зубами за подол платья и повалил девушку на спину. Она забарабанила руками по воде, признавая свое поражение.
Наблюдая за тем, как мы с возмущенным бормотанием отжимаем промокшую одежду, тамиру победоносно вскинул голову и игриво завилял хвостом.
Когда, промокшие до нитки, мы вернулись к костру, от меня не укрылась веселая мимолетная усмешка Шейна.
Пока наша одежда сохла у огня, я закуталась в плащ из ведьмовского шелка – он хорошо согревал в ночную прохладу – и прижалась к теплому, чуть влажному боку Эспера. Тамиру заботливо накрыл мои ноги пушистым хвостом. Шеонна завернулась в одно из коротких хаори Ария – парень вынужденно поделился драгоценной одеждой из эрчина – и прижалась ко мне и Эсперу.
В отличие от своего брата, в компании тамиру девушка чувствовала себя свободно и искренне радовалась, когда Эспер брал ее на охоту – учил читать следы и выслеживать дичь. Шеонна жадно впитывала все, что зверь рассказывал о лесах, которые считал своим миром. А вот Арий оказался плохим наставником и собеседником – он всеми силами старался избегать разговоров о жизни за пределами шумного города, словно никогда не принадлежал Чаще и стае.
Арий лениво протянул руки к жаркому пламени костра. Хаори, наброшенное на плечи, сползло, обнажая бледную кожу и подчеркивая тонкие линии мышц. Мой взгляд оказался прикован к белым кривым полосам, пересекавшим его спину.
– У тамиру не может быть шрамов, – изумленно выпалила я.
Я была уверена в своих словах. Я знала от Эспера, что после ранений тела тамиру полностью восстанавливаются: вырванная шерсть отрастает в считаные дни, рубцы разглаживаются, не оставляя после себя следов, и лишь утерянные конечности не могли появиться вновь. К тому же перед моими глазами всегда был наглядный пример в лице рыжего волка и самого Ария, на плече которого не было никаких напоминаний о ране, нанесенной Охотниками. Потому я не понимала, откуда могли взяться эти многочисленные шрамы.
Три пары глаз с любопытством уставились на Ария. Мышцы тамиру напряглись, словно у зверя, пойманного в ловушку и приготовившегося к оборонительной атаке. Он поправил хаори, плотно запахнув, и покосился на меня с укором. Мои щеки вспыхнули от стыда: всю жизнь я прятала собственные шрамы от посторонних глаз, но позволила себе так бесцеремонно обратить внимание окружающих на чужое увечье.