– Опусти оружие, человек! – обратился к Шейну тамиру с клеймом на лице. – Нам с тобой незачем сражаться и проливать кровь. Просто отдай нам девчонку – и мы уйдем.
Арий попытался было подняться, но второй Охотник прижал его ногой к полу.
– И пожалуй, вот этого мы оставим себе, – ядовито промурлыкал он и, склонившись к парню, зловеще прошептал: – Король соскучился по тебе.
Рогатый тамиру, стоявший к нам ближе всех, отступил, открыв Шейну обзор на входную дверь.
– Ну же, человек, сделай правильный выбор. Просто опусти оружие, мы позволим тебе и остальным девчонкам уйти. Распрощаться с подружкой и никчемным щенком – это не такая уж большая плата за жизнь.
Шейн с тревогой посмотрел в испуганное лицо сестры и перевел взгляд на меня, будто оценивая. Мое сердце сжалось от страха. Шейн колебался, и в его глазах читался очевидный ответ: я не стою этой борьбы и кровопролития. И я не могла винить друга за это. Вряд ли бы я сама сделала иной выбор.
Но внезапно, к моему удивлению, взгляд Шейна ожесточился, и пальцы крепче сжали револьвер.
Что заставило его изменить решение? Честь, искренняя привязанность или просто-напросто ненависть к тамиру и нежелание уступить этим монстрам?
Заметив перемену во взгляде Шейна, Арий довольно оскалился. Он извернулся и ударил ближайшего тамиру в живот, повалив его на пол. В тот же миг Шейн спустил курок. Громкий хлопок отразился от стен, и на мгновение нас ослепила вспышка. Заряд угодил в плечо рогатого Охотника. Зажав мохнатой рукой рану, тот отшатнулся назад.
– Бегите! – скомандовал Шейн.
Мы с Шеонной беспрекословно подчинились, стремительно помчались к выходу и выскочили на прохладный ночной воздух. Буря уже стихла, но мелкий дождь все еще мочил землю.
За нашими спинами драка была в самом разгаре: Арий боролся с крупным Охотником, мужчина превосходил в силе и уже почти дотянулся когтями до шеи друга, но Эсса незамедлительно пришла на помощь, набросилась на врага со спины и вогнала кинжал ему в бок. Второй Охотник повалил Шейна на стол, выбив револьвер из его рук. Мощным ударом ноги парень сбросил с себя тамиру, и его кулак с хрустом врезался в лицо нападавшего.
Шеонна взвинченно подпрыгнула на месте – несмотря на дождь, страх за брата воспламенил траву под ее ногами.
С громким ревом из трактира выскочил рогатый Охотник. Его рука болталась, словно плеть, из раны лилась кровь. Тамиру пронесся мимо Шеонны, оттолкнув ее с дороги, и кинулся на меня. Острые когти разрезали воздух перед моим лицом, но не достигли цели: рыжий волк одним ударом сбил его с ног и впечатал рогатую голову в землю. Раздался мерзкий влажный хруст – и темная кровь брызнула в склизкую грязь.
Не успела я перевести дух, как из темноты появились новые звери: два черных волка уступали Эсперу по размерам, но обладали не менее острыми клыками.
Охотники бросились в атаку.
Я с ужасом наблюдала за развернувшейся схваткой.
Передо мной неистово сражались звери, слившись в шипящий и рычащий комок злобы и ненависти. Боль Эспера ослепляла. Я невольно утопала в его разуме: издали я видела, как один из волков прыгнул на спину Эспера и вцепился тому в холку, а второй полоснул по морде – и его когти неожиданно пронеслись в опасной близости от моего собственного лица, глубоко резанув по коже. Жгучая боль иголками впилась в голову, и я ощутила липкую кровь, заливающую глаза. Но дрожащими руками ощупав лоб и щеки, я не обнаружила на них ничего, кроме дождевой воды.
Это не мое лицо разодрали острые когти.
Ранен был Эспер.
Мне стоило оттолкнуться от его разума, выстроить между нами неприступную стену, но страх заставлял сильнее цепляться за друга, лишая меня возможности вынырнуть из его мыслей.
Тамиру, будто одурманенный, мотал головой, крутился на месте и пытался поймать Охотников, но безуспешно – всякий раз его клыки смыкались в дюйме от них. Мое зрение все сильнее расслаивалось, и я уже не могла понять, где и в чьем теле на самом деле нахожусь.
«Не смотри, Алесса! Ты нас погубишь!» – взревел тамиру.
Я пыталась его отпустить, но страх не позволял сосредоточиться.
– Беги! – рявкнул Эспер, ударив массивной лапой по морде волка, напавшего сбоку.
Меня вывела из оцепенения яркая вспышка выстрела, угодившая во второго зверея. Тот взвизгнул и сорвался со спины Эспера, напоследок разодрав ему бок.
Собравшись с силами, я сделала то, что велел тамиру, – бросилась прочь. Земля буквально уходила из-под ног, сандалии скользили в раскисшей грязи, а мокрая трава хлестала по ногам. Я не видела перед собой ничего, кроме черного поля и мрачного беззвездного неба, все реже в глазах вспыхивали образы скалящегося, разъяренного волка. Без меня Эспер очень быстро обрел власть над своим разумом и дал Охотникам достойный отпор.
Я остановилась, когда зрение стало принадлежать лишь мне, и устало рухнула на колени прямо в грязь, не заботясь о чистоте своей одежды. От бега легкие жгло огнем.
Одинокий трактир за спиной превратился в маленькую копию самого себя, способную уместиться на ладони, – так далеко я убежала. Его стены время от времени освещались редкими всполохами выстрелов и языками пламени, скользившими по деревянным опорам крыши. Неровный свет вырывал из темноты сцепившиеся в схватке силуэты.
Вскоре все стихло.
Я поднялась на ноги и застыла на месте. Ночная тьма казалась слишком плотной и липкой, она шевелилась, будто живая, и стремительно стягивалась в одну точку. Сердце пропустило удар. Мгновение – и передо мной возникла тонкая, едва различимая в темноте фигура, лишь бирюзовые глаза сияли ярче свечей, впившись в меня с голодным любопытством.
Задыхаясь от страха, я бросилась прочь. Бесшумно рассекая воздух, Тень обогнала меня и преградила путь, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Я не могла отвести взгляда от сияющих глаз. Бирюзовый огонь разгорался все ярче, и я была не в силах пошевелиться. Бездонный коснулся моей руки. Пронизывающий, сковывающий холод пробрал до самого сердца. Я в последний раз глубоко вдохнула – и провалилась в темноту.
Глава 19
Над дорогой нависли серые непроглядные тучи, тяжелые капли дождя неистово бились о лобовое стекло, отрезав нас от окружающего мира непроницаемой завесой, шелестящий шум ливня заглушал все вокруг.
Всё, кроме маминого смеха.
Она сидела впереди, полуобернувшись, так, чтобы видеть и меня, и отца за рулем.
Странно. Я никогда не замечала, как ярко отливают золотом ее глаза: раньше они казались светло-карими, а сейчас в них будто сияло раскаленное полуденное солнце. Теперь я знала: моя мать была истинной лиирит и дочерью Гехейна. Но ее улыбка, как и прежде, лучилась счастьем и согревала мою истосковавшуюся душу. Мама вновь была рядом: живая, настоящая, совершенно не похожая на бледный призрак из моих угасающих воспоминаний.
Сердце сжалось от боли. Как же я скучала по ее улыбке.
Папа тоже смотрел на меня с весельем. Поймав мой взгляд в зеркале заднего вида, он игриво подмигнул и легким движением смахнул непослушную черную прядь, упавшую ему на лоб.
Мне нестерпимо сильно хотелось обнять родителей, согреться в родных руках, вдохнуть мятный аромат волос – в детстве я ненавидела этот шампунь, но сейчас была готова отдать все на свете, чтобы хоть еще раз ощутить его запах. Я мечтала коснуться нежной маминой ладони, крепко сжать ее пальцы и больше никогда не выпускать, особенно в эту самую ночь. Мне необходимо было рассказать родителям, как сильно я скучаю, и попросить папу остановить машину: дальше ехать нельзя.
Пожалуйста, остановись.
Но мои губы не шевелились.
Мне было всего восемь лет. Скрестив на груди руки, я обиженно смотрела на родителей и оскорбленно дулась в ответ на мамин смех.
Меня настоящую пронзил панический ужас: я оказалась заперта в этом маленьком теле, без возможности совладать с ним и докричаться до собственного разума.
За окном проносились безликие однообразные деревья, но я никогда не забуду тот опаленный изогнутый ствол, который вот-вот должен был показаться за поворотом. Я попыталась закрыть глаза, но они тоже меня не слушались, вынуждая в упор смотреть на яркие огни, возникшие на дороге.
Визг тормозов заглушил мой испуганный крик, показавшийся чужим и очень далеким. Машину резко занесло.
На краткий миг я почувствовала связь со своим телом, и сердце пропустило удар: мне был знаком свет, вспыхнувший на трассе. Это яркое бирюзовое сияние, льющееся извне и лишающее красок все вокруг, я видела в тот самый день, когда магия затащила меня в Гехейн. То, что десять лет назад мое испуганное сознание приняло за огни встречных фар, на самом деле оказалось распахнутой Дверью.
Я потянулась к маме, но в этот момент машина резко подпрыгнула на выбоине. Раздался глухой удар, меня отбросило вперед, голова врезалась во что-то твердое, и мир мгновенно померк.
Не открывай глаза.
Не знаю, кого я хотела убедить больше – себя настоящую, взрослую и надломленную, или себя прошлую, маленькую и напуганную.
Звон в ушах заглушал тихие перестуки дождя. Ночь опустилась на пустынную дорогу, и я едва различала что-либо на расстоянии вытянутой руки.
– Мама, папа! – позвала я тихим голосом, который совершенно не узнавала.
Никто не ответил.
Я пробралась вперед, но мои руки не находили ничего, кроме холодных капель, падающих на сиденья через разбитое лобовое стекло, и осколков. Они впивались в нежную кожу, но я не замечала боли. Задыхаясь от страха, я отчаянно шарила перед собой в поисках родных рук.
– Мама, папа! – срывающимся голосом вновь окликнула я, но ответом была лишь звенящая тишина. Я не слышала даже шума дождя, который ронял тяжелые капли на мои плечи.
Я выбралась из машины и рухнула на землю. Мокрая трава утешающе коснулась окровавленных пальцев.
Внезапно я поняла, что больше не ощущаю физической боли – меня неистово терзали лишь чувства утраты и одиночества. Я опустила взгляд на свои ладони и с ужасом уставилась на старые загрубевшие шрамы.