Несмотря на свежие душевные раны, вскрытые Бездонным, рядом с друзьями я чувствовала себя сильной. Казалось, пока мы вместе, горы будут расступаться на нашем пути, Охотники не осмелятся скалить клыки за спинами, а ведьмы не откажут в помощи. Казалось, вместе мы способны изменить Гехейн. Но стоило Шеонне невзначай поинтересоваться о дальнейших планах, суровая реальность обрушилась на меня будто ушат ледяной воды, напомнив, что наша команда никогда не была заодно и вряд ли станет.
– Вернемся в Эллор, – не раздумывая ответил Шейн, – попросим помощи в Академии.
Арий едко оскалился:
– Отличный план! Ученые будут рады заполучить такой прекрасный образец тамиру для препарирования. Тебя, может быть, даже похвалят или повысят. Если, конечно, ты доберешься до своего города живым и я не вскрою твою глотку раньше, чем ты выйдешь за порог трактира.
Арий угрожающе поднялся, но Эсса заставила его сесть на место, опустив руку на плечо.
– Мы пойдем на болота, как и планировали, – вмешалась я.
– Ведьмы убьют Эспера с еще большим наслаждением, чем люди, – холодно напомнил Шейн.
– О, так ты даже не отрицаешь, что хочешь доставить своим сородичам удовольствие, позволив казнить моего брата, – разозлился Арий.
– Ведьмы его не убьют, – тихо ответила я, приобняв спящего кота через грубую ткань сумки.
– Почему ты в этом так уверена? – Шейн вопросительно изогнул бровь.
Я потупила взгляд.
Надежда – единственное, что оставил для меня Эспер перед тем, как погрузился в беспробудный сон, отдав свою душу на растерзание Бездонному. Но у меня не хватило сил произнести это вслух. Я не могла найти подходящих слов, способных поселить веру в душу человека, стремящегося вернуться домой. Шейну были безразличны мои чаяния, как и я сама. Он просто хотел забрать сестру и уйти в то место, которое знал и где чувствовал себя в безопасности. Отчасти я ему даже завидовала: у меня не было подобного места в Гехейне. Все, что я могла, лишь боязливо прятаться за могучей спиной Эспера, но Бездонный отнял и его.
Молчание затянулось. Друзья приняли его за мое отступление, и спор вспыхнул с новой силой.
Без строгого надзора Эспера парни буквально слетели с катушек. За спиной Шейна больше никто не скалился, предостерегая его от драки, и он был готов дать волю кулакам. Только благодаря грубому вмешательству Эссы удалось предотвратить несколько назревающих потасовок. Арий же нарочно распалял Шейна. Он злился на Эспера, на меня, на весь мир, и его гнев искал выхода в едких словах.
Я больше не вмешивалась. Мне было все равно, к чему приведет их перепалка. Не имело значения, какое решение примут для себя Шейн или Арий, – мой путь лежал на болота, и никто был не в силах этого изменить.
Шеонна сидела рядом со мной и, устало подперев голову рукой, наблюдала за братом и тамиру. Все чаще недовольные рычания парней переходили в громкие крики, тогда я демонстративно закрывала уши или пряталась в сложенных на столе руках, чтобы не видеть их раскрасневшихся лиц.
Как же они меня утомили.
К счастью, грызня парней не привлекла нежелательного внимания посетителей. В трактире и без нас было шумно: над головами разносилась веселая трель лютни и завывания барда, а за соседними столами стоял оглушительный гвалт.
В конце концов Арий и Шейн успокоились. Запал их гнева иссяк под натиском усталости, и теперь, недовольно пыхтя, они лишь прожигали друг друга взглядами. Эсса с облегчением откинулась на спинку стула.
С наступлением ночи часть посетителей разошлась по домам, разговоры за столами перешли на полушепот, музыка стала тише и приобрела заунывные нотки.
Шеонна лениво потянулась.
– Вы как хотите, а я спать, – сообщила она и, не дожидаясь ответа, направилась к лестнице.
Я завернула в платок ломтик сыра – хоть душу Эспера и опутала вязкая дрема, он все еще нуждался в еде – и поспешила за подругой. В отличие от нее, меня не мучила сонливость, даже мысли о сне отзывались диким страхом: вдруг, сомкнув веки, я вновь окажусь в черной паутине, сплетенной Бездонным? Но оставаться за одним столом с Шейном и Арием, от напряжения между которыми трещал воздух, было так же невыносимо.
Шеонна неспешно протискивалась между столами. Внезапно путь ей преградил стул – подруга не успела отскочить и столкнулась с невысокой пухлой девушкой, поднявшейся из-за стола. Та вскрикнула от неожиданности, и глиняная кружка, выскользнув из рук, с глухим треском разбилась. По полу растеклась темная лужа, распространяя крепкий хмельной аромат.
– Простите! – виновато ахнула Шеонна.
Растерянность на лице незнакомки вмиг сменилась яростью, исказившей миловидные черты. Дрожащие в канделябрах огоньки проложили тяжелые тени по ее нахмуренному лбу и белому шраму, стянувшему левую щеку, будто мятый холст. Девушка оттолкнула Шеонну и бросилась прочь из трактира. Я поймала подругу под руку, проводив незнакомку удивленным взглядом.
– Сив! – озадаченно окликнул ее мужчина, следом вскочивший из-за стола.
– Сумасшедшая какая-то… – обиженно буркнула подруга и потянула меня к лестнице.
Поднявшись в комнату, я положила рыжего кота на подушку и обессиленно рухнула рядом, прижавшись лбом к мягкому боку друга. С каждой прожитой минутой этого бесконечного, невыносимого дня отсутствие Эспера ощущалось все острее. Нестерпимо тяжело было смотреть на плавно вздымающиеся бока тамиру, его поникшие уши, сомкнутые веки – и не ощущать его присутствия в своей голове. Сейчас Эспер казался самым хрупким существом во всем Гехейне. Я крепко обняла кота, мысленно коснулась той непроницаемой черной стены, которая разделила нас, и попыталась передать другу все тепло и нежность, которые испытывала, надеясь, что эти светлые чувства достигнут его сердца и помогут противостоять твари, терзающей звериный разум.
– Алесса! – шепотом позвала меня Шеонна.
В полумраке, заполнившем нашу маленькую спальню, я с трудом различала лицо подруги.
– Да? – так же тихо откликнулась я.
– Что бы там Шейн ни говорил, я пойду с тобой на болота, – уверенно пообещала она. – Уж вместе-то мы заставим ведьм помочь Эсперу и получим ответы на все наши вопросы.
От ее слов на моих губах расцвела легкая улыбка.
– Спасибо.
Вскоре Шеонна мирно засопела, с головой завернувшись в жесткое одеяло. Я же беспокойно вертелась на кровати, борясь со сном, медленно опутывающим мой разум. Было страшно закрывать глаза и вновь проваливаться во тьму. Кто знает, какие образы я увижу, с какими кошмарами столкнусь, теперь меня некому от них защитить.
Спустя почти час я, не выдержав, аккуратно уложила Эспера в сумку и вышла на свежий воздух, который тут же развеял сонливость.
Перепутье оказалось небольшим селением с низкими, не более двух этажей, жилыми домами, парой неприметных постоялых дворов и старой ратушей в центре. Чуть поодаль от трактира, в котором мы остановились, улица расширялась и поднималась на пригорок. Там, на круглой площади, истоптанной сотнями ног, отдыхали местные жители. В основном здесь была молодежь, для которой с заходом солнца жизнь только начиналась. Собравшись у высокого костра, молодые люди весело плясали и заливисто хохотали.
Мой взгляд скользнул по беззаботным, счастливым лицам и, к моему удивлению, зацепился за знакомые черты. На противоположной стороне улицы стоял Шейн. Задумчиво выпуская изо рта серый табачный дым, он не сводил пристального взгляда с отдыхающих горожан.
Я не хотела попадаться ему на глаза и начинать разговор – это обязательно приведет к бессмысленному спору. Поэтому я повернула обратно.
На полпути меня неожиданно настиг бражник. Бесшумно взмахивая крыльями, он проплыл над головой и замер у лица, полностью завладев моим вниманием. На мягком брюшке ярко сияла сапфировая полоска, а черные бархатные крылья искрились так ярко, будто в них утонули все звезды Гехейна. Словно во сне, я медленно потянулась к бабочке. Бражник мягко опустился на мою ладонь, но я не почувствовала прикосновения тоненьких лапок.
Иллюзия.
Я знала только одного человека, если его так можно назвать, обладающего подобным даром. Я доверяла ему, поэтому бесстрашно шагнула за вновь взлетевшей бабочкой. Бражник вывел меня на соседнюю улицу. Вынырнув на темную дорогу, он в последний раз взмахнул крыльями и обратился в сапфировый туман, быстро растаявший от прикосновения легкого ветерка.
Я удивленно огляделась. В отличие от Эллора, Перепутье почти не освещалось: здесь не было привычных кристаллических ламп – местные жители не могли позволить себе зачарованные Слезы Эрии, – кое-где горели стеклянные масляные фонари, подвешенные на резных деревянных столбах, но их света едва хватало, чтобы бороться со мраком.
Арий ждал на разбитом пороге заброшенного дома. Почерневшие стены хранили следы давно угасшего пожара, но здание не утратило своего величия и сурово взирало на прохожих заколоченными глазницами.
– Как ты, пташка? – поинтересовался тамиру, когда я подошла ближе.
Я замялась и растерянно уставилась на Ария.
Каких слов он ждал и как уместить в них все то, что терзало мою душу?
Как я? Очень плохо. Без Эспера я чувствовала себя вновь одинокой, сломленной, пустой и беззащитной. Лишь надежда, оставленная другом, удерживала на ногах, не позволяя телу рассыпаться на части.
Горло обожгли подступающие слезы.
Не дождавшись ответа, Арий прочел его на моем лице.
– Понимаю, – кивнул он.
Тамиру похлопал ладонью по замшелой ступеньке, приглашая сесть. Из-под рукава выглянули тугие бинты, и парень спешно одернул ведьмовскую ткань. Удивленно моргнув, я открыла рот, чтобы спросить об этом, но тут же передумала – в этот раз я не стану тревожить вопросами раны Ария, ни новые, ни старые.
Я осторожно опустилась рядом, положив Эспера между нами. Острая кошачья мордочка выглядывала из приоткрытой сумки и казалась безмятежной.
– Зачем Эспер это сделал? – мой голос осип от сдерживаемых слез.