Ей было предначертано шагнуть с этого самого утеса.
Но не сейчас и не во сне, а наяву, когда тяжесть бед, которые она еще не успела принести, до хруста сдавит плечи и ее бремя станет невыносимо. Однажды она не сможет простить себя за судьбы, которые разрушит своими речами, и за жизни, которые отнимет чужими руками, чтобы исправить собственную ошибку. Ведьма знала, чьи это будут жизни, она уже слышала далекий, полный невыносимой боли и отчаяния крик.
Если бы она только могла их уберечь… Если бы только ветер подсказал, где она оступится…
Но ветер молчал. Она неустанно задавала ему вопросы, а тот подхватывал пыль у ее ног и уносился прочь.
Одно ведьма знала точно: это случится из-за слов. Однажды она случайно обронит их, будто спелые яблоки из плетеной корзинки, и в чужих руках плоды нальются жгучим ядом. Но какие слова могли причинить столько боли?
Женщина подняла задумчивый взгляд к небу. Ночь стремительно опускалась на равнину за ее спиной, окрашивая землю в цвет спелой сирени и озаряя светом далеких звезд.
– Очень глупо вторгаться в мои сны. Они могут быть опасны, – не оборачиваясь, подметила ведьма.
– Они так же безобидны, как и людские, – ответил ей сухой мужской голос. – Теперь их не охраняют Болота и останки Эсмеры.
– Чего ты хочешь? – устало спросила женщина и, повернув голову, встретилась взглядом с разноцветными глазами шинда.
Он лениво пожал плечами:
– Ничего. Я гулял по людским снам, неожиданно увидел, как спящие грезят о женщине, пришедшей с болот, и мне стало любопытно. Любопытно, как выглядят сны тех, перед кем трепещут люди, и тех, чьи предки обрекли целый народ на долгую мучительную смерть.
Ведьма грустно улыбнулась:
– Ты будешь разочарован, но там, на болотах, мы не видим снов. Сны – магия людских земель.
Мужчина пропустил ее слова мимо ушей – не об этом он желал говорить.
– С самого детства мне не дает покоя вопрос: почему ведьмы просто не убили наших отцов?
– Среди нас нет убийц, – голос ведьмы звучал равнодушно, будто она не замечала закипающую в шинда ярость.
– Конечно, – оскалился он в колючей усмешке, – вы ведь не пачкаете собственных рук – за вас убивают время, солнце и люди. Но ваши предки совершили ошибку, заперев нас на далекой земле под тяжестью гор и позволив нам копить Силу и злость.
– Неужели? – Уголки губ женщины приподнялись в лукавой улыбке, изумрудные глаза пытливо впились в бледное мужское лицо.
Ведьма твердо шагнула вперед. Под ее босой ногой хрустнула тонкая веточка и обратилась в серую надломленную кость. Мир вокруг пошел трещинами: море затихло в благоговейном спокойствии, зеленая трава равнины истлела, обнажив покрытые пылью каменные плиты, небо почернело, и над головой сомкнулись тяжелые своды древнего дворца, возведенного еще до прихода четверых богов.
Шинда попятился, его взгляд испуганно заметался по затянутым паутиной стенам – впервые кто-то вторгся в его собственные сны.
Ведьма остановилась возле каменного саркофага, в котором покоилась красивая златовласая девушка. Ее щеки все еще хранили румянец жизни, но смерть алыми пятнами на белом подвенечном платье наложила на нее свою печать.
– Не любопытства ради ты бродишь по снам. Чего ты на самом деле ищешь? – холодно спросила ведьма.
– Силу, способную вернуть жизнь, – на удивление честно признал шинда.
– Кому?
Мужчина опустил полный тоски взгляд к лицу мертвой девушки и с любовью прижал ладонь к ее холодной щеке.
– Ложь, – сердито ответила ведьма и приказала: – Покажись.
– Я и так стою перед тобой.
– Передо мной стоит жалкая кукла, испитая древним Словом и загнанная в ловушку собственного разума. Я же хочу узреть кукловода.
Губы шинда растянулась в широкой улыбке. Его лицо стало медленно меняться, словно невидимый скульптор вылепливал новые черты поверх старых: острые скулы смягчились, широкий подбородок заострился, линии бледных губ приобрели хищную резкость, левый глаз лишился цвета, подернувшись серой вуалью, а правый, наоборот, наполнился зелеными красками. Худые, но мужественные плечи обрели женскую угловатость, а под мужской льняной рубашкой проступили очертания округлых форм.
Ведьма опустила взгляд к саркофагу.
На месте мертвой девушки в холодном камне клубилась тьма. Она тянулась к опущенной руке шинда, льнула к ладони, будто осиротевший ребенок, а под ней проглядывались испещренные трещинами кости.
Впервые за время разговора ведьма ощутила необузданный страх, поднимающийся из глубин ее сердца.
Кому бы ни принадлежали эти останки, они были древнее самого Гехейна и таили в себе тьму, из которой был порожден этот мир и в которою он мог обрушиться вновь, если однажды это существо обретет жизнь.
– Чего ты хочешь от меня?
– Ты ведь ведьма, – насмешливо сощурилась шинда. – Расскажи, что предвещает мне будущее?
Ведьма смерила ее сердитым взглядом и плотно сжала зубы.
– О-о-о, так значит, я права! Ты его не видишь?! – весело засмеялась шинда. – Вы, ведьмы, слепнете, глядя на наш народ. Так вот почему никто из вас не предрек рождение наших предков и нашу нынешнюю свободу. Что ж, полагаю, судьба на нашей стороне!
– Но не на твоей, – холодно отрезала ведьма.
Тихий ветер неожиданно зашелестел над ее плечом, в нежном ледяном поцелуе коснулся уст, и слова сорвались с них прежде, чем женщина успела понять их смысл:
– Даже если ты найдешь то, что так отчаянно ищешь, у тебя ничего не выйдет. Ее Сердце уже давно бьется для другой.
А вот и они – те самые слова. Легкая скорбная улыбка тронула губы ведьмы, и ветер вновь закружил у плеча, сплетая в своих крыльях грядущие крики раненых душ.
– Чье Сердце? – с придыханием спросила шинда.
Над книгой работали
Руководитель редакционной группы Анна Неплюева
Ответственный редактор Арина Ерешко
Литературный редактор Ольга Мигутина
Креативный директор Яна Паламарчук
Арт-директор Галина Ересина
Иллюстрация обложки Ян Яцунский
Иллюстрация форзацев Mary Iv
Внутреннее оформление Endinsy
Леттеринг Вера Голосова
Корректоры Лилия Семухина, Дарья Ращупкина
ООО «Манн, Иванов и Фербер»
mann-ivanov-ferber.ru