– Зато мне она живой не нужна!
– Стоять! – успел приказать Игнат. И Ема отпрянул назад от звука его голоса. Но было поздно. Тьма, сорвавшаяся с ладоней Тимира, в мгновение окутала волколака и разлилась по краю оврага.
В ушах Игната зазвенело. Он зажмурил глаза и закрыл уши руками. Было слышно, как затрещали крылья, раздираемые невероятной силой. Начальника соглядатаев начало давить к земле. Воздух вокруг стал густым, обжигающим кожу. Визг Риты и хрип гибнущего Емельяна. Вой удаляющихся волков. Тьма спала. Игнат единственный, кто остался стоять, хоть и на коленях. В нескольких шагах от него мертвый волколак. У елей тело Риты, еще сегодня ночью бывшей самой счастливой невестой. Теперь они оба бездыханны. Окоченевшие тела упырей у оврага. Серый тлен. Жалко, хорошие были ищейки.
Раздался шелест крыльев, и рядом опустился Давид. Осмотрел побоище. Сощурил глаза. Не было в них ни ненависти, ни злобы. Он был слишком стар и мудр. Это Давид с Емельяном встретились им в тот день. С ними и с Китаром. И до сих пор его удивляло, отчего его оставили в живых. С Риткой было понятно, приглянулась волколаку. Но он-то… И сразу в начальники. И Игнат не отказался.
– Одна она не могла… – задумчиво протянул Давид.
– С ней был жрец.
Бес прикрыл глаза, обернулся вокруг себя, ловя в воздухе след.
– Несостоявшийся… А силу ему жрица разбудила. Настоящая, древняя… Я бы даже мог предположить, Верховная. Жалко только, давно все они вымерли. Однако готов поверить в воскрешение. Никому такое не под силу. Уже здесь обратился бы поглощенным. – Он открыл глаза и посмотрел на Игната. – Китар будет недоволен.
Игнат кивнул.
– Я могу догнать их, – продолжил Давид. – Сил у меня поболе, чем у несостоявшегося жреца. А ведьма… – Он смолк, вопросительно посмотрев на Игната.
– Это мое дело. Я найду их сам и верну ее, – не терпящим возражений голосом произнес Игнат и сильным взмахом крыльев вознесся в темное небо.
А Давид поежился. Как и в первую их встречу, он заметил то странное, что шло от Игната. И то была не просто сила. А нечто большее, заставляющее старого беса побаиваться нового начальника.
– Вот и лети. Чем ты дальше, тем мне спокойнее.
Он уже покинул особняк, крылья гнали вперед, когда услышал зов. Далекий, на который никто, будь то бес или иной нечистый, не ответить не мог. Зов, от которого кровь стынет в жилах, потому как понимаешь, кто его издает. Никто из жителей Велимира не смог бы противостоять. Игнат не принадлежал Велимиру. Но он свернул с пути и устремился на зов. Не касаясь веток, опустился на землю. Зовущая стояла у сосны. Рваный плащ развевался на ветру. Бледное лицо и давно выцветшие от времени пустые глаза.
– Чего тебе нужно, поглощенная? Ты в курсе, кого призвала? – Смотрел на нее с интересом, однако ладонь все же легла на рукоять меча.
– Она понимает, кого призвала, – сказали рядом.
Игнат обернулся и тут же усмехнулся, узнав.
– Советница Нейла. Далеко ли путь держите? Да еще в таком странном, отнюдь не доброжелательном сопровождении.
– Туда же, куда и вы, капитан! – улыбалась Нейла. И все-таки он хорош, молод, красив, уверен в себе. Даже сейчас, прекрасно понимая, что Нейла знает о нем больше, чем хотелось бы, держит лицо, ухмыляется нагло.
– Неужели? – брови театрально взметнулись. – А вы наслышаны о моем деле?
– Мало того, я даже знаю, куда отправится ваша так и не состоявшаяся жена.
Игнат смерил советницу взглядом бесовских глаз. Потом растянул губы в тонкой ухмылке.
– Мне нужна подмога. А вам – ваша девчонка! – улыбнулась в ответ Нейла.
Слуга, молодой паренек, шарахнулся в сторону, когда из леса выскочили четверо волков, на спине огромного черного изможденная девушка и испуганный, таращащий глаза мужичок. На голове волка, бегущего следом, восседал хорь.
Процессия пронеслась по двору усадьбы и, выбив ворота, вылетела в ночь.
Слуга перекрестился. Успел пройти до коновязи и снова упал на землю, прикрывая глаза, потому как над самой головой прошелестели крылья главнокомандующего беса.
– Чур, чур! Ну и ночка заполошная, – прошептал, когда и этот исчез. Слуга поднялся, отряхнулся. – Чтоб вас, нечистые!
– А что, не осталось ли в подвалах хорошего ведовского винца?
Слуга покрылся испариной. Вальяжно, неторопливо подходил к нему древний бес.
– Найдем, господин Давид. Для вас все найдем.
– Не торопись, мальчик. – Бес цыкнул. Остановился рядом со слугой. Наклонил голову, рассматривая паренька. – Неудачная нынче охота вышла, грустная, – проговорил, растягивая слова. Слуга под взглядом беса затрясся. Витор успокаивающе похлопал его по плечу. – Не бойся, ступай за вином.
И направился к особняку. Слуга перекрестился. Опрометью бросился к подвалу, достал вина и так же бегом в залу, где сидел, перебирая клавиши на пианино, Давид. Рядом лежали растерзанные тела трех музыкантов. Трясясь, слуга откупорил бутылку и налил в высокий бокал.
– Вино, господин Давид, – и начал отступать к дверям.
– Вино – это хорошо, – протянул бес и оглянулся. – Но и ты не торопись, – встал из-за пианино и обернулся к пареньку, тот задрожал. Давид преобразился и усмехнулся во всю бесовскую морду.
Иван царевич и Серый Волк. Немного не та сказка. Царевна и Черный Волк.
Только последний был явно на последнем издыхании. Тяжело вздымающаяся грудь выдавливала хрипы. Несколько раз спотыкался. Аглая прижималась к пахнущей псиной шкуре.
– Тимир, остановись, пешком дальше пойдем.
Он не отвечал. Аглая обнимала его шею, прижималась к телу животного.
На очередном прыжке он внезапно встал и рухнул. Волки тоже остановились, окружили черного. Аглая успела соскочить, опустилась на колени перед ним:
– Тимир!
Он кивнул, туша покрылась тьмой, и, когда расплылась, на земле осталось тело человека.
– Тимир!
Он открыл глаза, медленно сел, устало посмотрел на Аглаю:
– Если когда-нибудь я стану поглощенным, то только благодаря тебе. И поверь, первой, к кому я приду и удушу, тоже будешь ты!
Аглая обняла, уткнулась в тяжело вздымавшуюся грудь Тимира. Он осторожно погладил ее волосы. Она сильнее прижала голову к его плечу.
– Тимир, я впервые убила… Я… убила.
Он чуть отстранился:
– Покажи мне кинжал.
Она сунула руку за пояс. Вытащила клинок. Тимир не притронулся, просто смотрел с интересом.
Потом аккуратно сжал ее ладонь вокруг рукояти:
– Ты сильная, Аглая. Намного сильнее, чем думешь.
– Ника сказала, это Клинок ведьм… – Посмотрела на Тимира. – А кто она? Она тебя оживила в лавке. Она все знала, как и что делать, и она… молилась.
– И ее услышали. Как слышат боги Велимира всех жрецов.
– Она… – Глаза Аглаи расширились.
– Верховная жрица равновесия Гаяна. А вернее, то, что от нее осталось. Навья в теле твоей подруги.
– А Ника? Где она?
Тимир прижал Аглаю к себе:
– Не думай о том. Не сейчас. Не здесь. У нас просто нет на это времени.
Аглая всхлипнула.
Тимир поцеловал ее волосы:
– Сегодняшний день для тебя закончился.
Она отстранилась, заглядывая ему в глаза:
– Закончился?
– Я не дам тебя в обиду, – коснулся губами ее щеки и начал подниматься.
– А я! Меня куда? – залепетал пришедший в себя Горьян.
Тимир развел руками:
– Земля огромная, но лучше, если куда подальше.
Горьян всхлипнул.
Тимир свистнул, один из волков подошел к нему, ткнулся носом в ладонь.
– Он проводит до ближайшей деревни, там уж сам…
Горьян приблизился, с опаской похлопал волка по загривку, тот снисходительно посмотрел на мужчину и трусцой направился в глушь.
– Спасибо, – успел кивнуть Горьян и поспешил следом за зверем. Хорь стоял и махал им лапой, потом вздохнул, забрался по ноге на руку Аглаи и, прижавшись, блаженно заурчал.
Глава пятнадцатая
Узкая тропа вела вверх на сопку.
– Ты прав, я хватаюсь за остатки того мира. Но я не могу по-другому. Мне страшно…
Тимир подал руку:
– Тебе придется привыкать, Аглая. Здесь нет твоего мира. И скорее всего не будет.
Нога соскользнула. Тимир поймал Аглаю в объятия. Сильные крепкие руки сжали внезапно задрожавшее тело. Аглая заглянула в его глаза. Серые, с вращающимися в глубине черными воронками. Он улыбался. И это было удивительно. Усмехался, ухмылялся, растягивал губы в подобии улыбки, а вот открыто, по-доброму – такое она видела впервые.
– Тимир, – произнесла с придыханием.
Хорь внизу пропищал возмущенно.
Тимир же стоял замерев, улыбаясь. Он осторожно прикоснулся губами к ее волосам, щекам, спустился до губ. Горячие ладони скользнули выше талии, прижимая Аглаю к себе. Хорек со вздохом прикрыл мордочку лапой. Тимир глянул на хоря косо, отстранился, отряхнул Аглае колени и потянул дальше.
Подъем крутой, с косой тропинкой. Аглая стыдилась своего внезапного порыва, смотрела в спину Тимира, хмурилась. Слишком близко. Близко к сердцу, так, что даже ладони горели и щеки не переставали алеть. А он… Как же он смотрел! Даже смерчи в глазах замирали. Аглая, не сводившая взгляда с Тимира, в очередной раз запуталась в длинном подоле платья и рухнула коленями о камни. Тимир остановился. Оглядел Аглаю сверху вниз. Присел рядом, рывком оторвал подол.
– Так лучше будет, иначе мы тебя не приведем, – сказал и смолк, задержавшись взглядом на ее ногах. Провел ладонями по икрам, выше. Аглая сидела замерев. Чувствуя, как учащается собственное дыхание. Смотря в полыхающие тьмой глаза. Он довел пальцами до бедра и остановился. Аглая судорожно выдохнула, Тимир поднял на нее взгляд, улыбка не сходила с лица. Встал, произнес короткое:
– Идем.
Аглая с трудом поднялась. Сердце стучало у горла. И руки дрожали совсем не от усталости.
Солнце начало играть рассветными бликами в верхушках сосен, когда они вышли к дороге, хорошо наезженной повозками.
Тимир шел впереди, не оглядываясь на Аглаю, но она точно знала – прислушивался к ее шагам. Идти в платье без подола было удобно, но стыдн