о. Неровный край юбки колыхался выше колен. Аглая внутренне ругалась. Вот до чего довела ее жизнь в этом мире. Вполне приличная длина для нее, но не здесь. Коли попадутся на пути добры молодцы, не избежать позора. И от этой мысли даже щеки зарделись. А еще она в таком виде сейчас перед старцем Тихоном предстанет. Стыдобища. Ноги, ставшие за последние дни бледными и даже чуть сероватыми. На ступнях вычурные и неимоверно натирающие пятки изумрудно-зеленые туфли.
– Далеко?
Тимир не ответил. Шел, глядя вперед. Аглая вздохнула. Пожалуй, еще немного, и идти она уже не сможет, но разуться и шагать босиком по сырой после грозы тропе, усыпанной листьями и сухими иглами… Нет. Она постарается терпеть. Она… Тимир остановился внезапно. Аглая, рассматривающая свои многострадальные ступни, со всего размаху врезалась ему в спину. Охнула, потирая нос.
– Ты чего?
Он говоряще приложил палец к губам:
– Тшш.
Аглая замерла. Хорек на ее плече насторожился, заозирался по сторонам, шерсть на загривке встала дыбом. Спрыгнул на землю, повел носом из стороны в сторону.
– Ех-ха! – раздалось громкое далеко позади.
Лицо Тимира побледнело.
– Погоня? – испуганно прошептала Аглая.
Он кивнул, прищурился, озираясь. В это время из леса показалась телега, запряженная рыжим конем. Животина понуро перебирала копытами, покачивая низко опущенной головой.
Тимир прикрыл Аглаю своим телом. Серая дымка сорвалась из глаз. Он не выл, но вой разнесся в воздухе, растворяясь в выси, вспугнул птиц и ответил протяжным эхом с двух сторон. Конь осел на круп, ошалело захрипел. Когда Тимир прыжком оказался в телеге, возница заорал в голос, бросил поводья и кинулся в лес.
Тьма вокруг Тимира сгустилась, ударила по вожжам, треснули оглобли. Высвобожденный конь выпрямился, хлестанул гривой, но был тут же ухвачен под уздцы вспрыгнувшим на круп мужчиной. Тимир протянул Аглае руку, она запрыгнула рядом.
Их-ха! У-у-у!
Дикий вой пронесся у тропы, из-за деревьев выскочили не менее десяти волков.
Их-ха!
Лошадь, взрывая копытами землю, понеслась по тропе.
Единожды, при повороте, Аглая, вцепившаяся в гриву, оглянулась и увидела, как вдалеке катаются по земле в дикой бойне волки и упыри.
Конь захрипел и начал валиться на бок. Тимир едва успел спустить с коня Аглаю и соскочить сам.
Идти далее пришлось снова пешком. Аглая посмотрела на загнанного коня. Но времени на жалость не было. Тимир тянул вперед. Не останавливаясь, не говоря ни слова.
– Почти пришли, – буркнул, когда они взобрались на невысокий откос, густо заросший деревьями. И вдруг схватил, повалил на землю.
– Ни слова! – шикнул. Хорь выбрался из-под волос Аглаи, застрекотал. Тимир шикнул и на него. Жестом приказал оставаться на месте. А сам скрылся за бугром. И почти сразу послышался вскрик. Аглая вопреки предостережению поползла вперед, остановилась у кустов, выглядывая сквозь ветви.
У ели внизу стояла Ника, рядом с ней… поглощенная. Бледное лицо смотрело на девушку, та вжималась в дерево. Губы шептали нечто неслышимое, но поглощенная лишь задумчиво смотрела на нее.
– Жрица! – Глухой пугающий голос. – Я же говорила, мы встретимся, – потянула к Нике тощую руку.
– Прочь! – рыкнул выскочивший Тимир и был отброшен назад кинувшимися из-за деревьев соглядатаями. Тьма крутанулась вокруг Тимира, замерла. Рядом с лицом Ники блеснуло тонкое лезвие, опустилось к шее, слегка оцарапав кожу. Аглая закрыла рот ладонью, чтобы не закричать. Рука, державшая клинок, была рукой Игната. Он с отчуждением смотрел на Тимира. Тот сжал губы.
– Она не может быть далеко, – прищурил глаза Игнат.
К нему подошла женщина – удивительное лицо, восточные раскосые глаза, белая кожа. Охотничий костюм облегает тонкую фигуру, на бедре кинжал в ножнах, за спиной лук.
– Она рядом, – проворковала девица Игнату. – Я чую ее. Да и куда ей деваться. В отличие от этих она ни силой, ни чем-то примечательным не обладает.
– У нас договор, Нейла, – скинул женскую руку с плеча Игнат. – Тебе Ника, мне девчонка.
Женщина поморщилась:
– Забирай сам Нику, если хочешь. Я недожреца заберу.
– Мне нужна Аглая, – твердо произнес Игнат и сверкнул глазами на Тимира, лицо исказила усмешка. – И жрец.
Нейла скрипнула зубами. На нежном лице проступила злость:
– Насчет жреца договора не было.
– Считай, я изменил договор.
Нейла сжала кулаки, кивнула поглощенной. Та скользнула к Игнату. Меч с быстротой молнии переместился к горлу Нейлы.
– Не шути со мной! Твоя защитница не успеет даже приблизиться.
Поглощенная застыла. Тонкий приказ пронзил воздух. Зов. Игнат поморщился.
– Я не из этого мира… И тебе понадобится о-очень много сил, чтобы я повиновался зову.
Поглощенная снова воззвала. Игнат с нетерпением смотрел на нее, сильнее нажимая лезвием на горло Нейлы, по острию потекла тонкая струйка крови.
– Забирай! – судорожно, дрожа от негодования, выдохнула Нейла.
– Вот и хорошо. – Игнат вытер клинок о рукав и вложил в ножны.
Он уверенно шагнул к Тимиру. Тот усмехнулся в лицо бесу. Удар заставил его отшатнуться, по губам побежала кровь.
– Она рядом? – дернул Тимира за воротник Игнат, всматриваясь в лицо. Тот сплюнул кровь, выпрямился, но улыбаться не перестал. Очередной удар заставил его зайтись в кашле. Аглая поняла, что не может смотреть на это. Рука скользнула к холодному лезвию кинжала на боку. Но на плечо легла маленькая ладонь. И тихий шепчущий голос невидимки шепнул:
– Тихо, девочка. Если и ты будешь у них, то помочь уж точно некому будет. Не станет больше никто защитой.
Тимир, словно услышав слова домового, выпрямился и слабо кивнул.
Игнат зверел на глазах.
Тимир вытер рукавом лицо и засмеялся, тьма просочилась из глаз, рванула ввысь, затрещали ветви деревьев, задрожали верхушки. Игнат обнажил меч:
– Это глупо, мы перебьем твоих волчат!
Тимир смолк, но окровавленная улыбка не сошла с губ.
– Они защитят его? – с надеждой всхлипнула, прижимаясь к земле, Аглая.
– Его? Нет. Он вызвал их не для своей защиты.
Аглая всхлипнула снова, по телу прошла судорога от страха, от понимания происходящего:
– В мою.
– Он не себя защищает, Игнат! – выкрикнула Нейла. – Девчонка здесь!
Взгляд беса скользнул по деревьям. Но уже напрасно. Игнат зарычал, обозленно ударил Тимира в лицо.
А Аглая бежала вниз с пригорка, увлекаемая Тихоном и окружающей ее дикой серой стаей.
Плохо. Как же плохо все выходило. Она бросила Тимира и Нику. Тихон сказал, что ей обязательно нужно спастись. И они бежали. Аглая и дороги-то не видела от слез и жалости к себе, к Тимиру, к Нике.
Вытирала грязным рукавом лицо, утирала слезы, ползла, подгоняемая Тихоном. Волки неслись рядом, потом слышался крик погони, половина стаи отстала. Аглая не смотрела назад.
– Дорожка-дорожка, расступись немножко, нас пропусти, других в дебри заведи. Тропка-подружка, лесовика избушка, эге-гей! – кричал на бегу старик. – Лесовик-моровик, дорожку замети… Век помнить буду… Эге-гей! Светлую ведьмачку, землею и небом венчанную, защити. Словом зову, делом ответь.
Позади послышалось шуршание, деревья словно ожили, расступаясь перед бегущими и вставая в плотную непроходимую чащу позади. Кусты встречали погоню острыми ветками. Ручьи разворачивали бег, сливаясь в озерки за убегающими. Аглая неслась, давно скинув зеленые туфельки, сбивая ноги о камни. Потом ползла, раздирая руки и колени в кровь, поднимаясь в гору, куда указывал бегущий впереди хорь. Голоса погони уже давно стихли, и даже волки перестали прижимать уши.
– Сюда, – заметил Тихон узкий проход меж двумя выступами. И они юркнули в темную пещеру.
– Здесь и переждем. – Домовой плюхнулся на камень, переводя дыхание.
Аглая и сама не чуяла ни ног, ни рук, распласталась на холодном каменном полу. Хорь, запищав, откинулся на спину. Один из волков подошел к Аглае, понюхал и, тряхнув головой, повел остатки к выходу. Тоскливый вой по убитым собратьям разнесся над долиной, а удаляющийся цокот когтей по камням был прощанием.
Нейла сидела, подбрасывая в костер ветки.
– Не нервничай, Китар уже на подходе. А вторая девчонка нам и не нужна… Зря только стражей загубил. Они бы спугнули, а догонять не стали. Придется теперь одной… – Она покосилась на поглощенную, поежилась. – У меня от нее тоже мурашки, но что поделаешь, приходится… Хотя от твоего друга, – кивнула в сторону Игната, разговаривающего со стражей, – мурашек не меньше.
Тимир отвернулся. Разговаривать с советницей ему не хотелось.
– Знаешь, а ведь я впервые вижу живого жреца, кроме Китара. Но, как понимаю, он последний. Без нее, – она кивнула на Нику, сидящую у дерева, – ты им так и не станешь… Вот ведь судьба. Поглощенную ты ненавидишь, а ведь скоро сам таким станешь. Эх, жалко мне тебя. Вот коли б не Игнат… – Она перешла на шепот: – Толку от тебя больше. Я бы сама в Обитель препроводила. Куда как сподручнее с новым жрецом договариваться. А теперь увы! Ходить тебе с нежитью вместе.
Поглощенная оскалилась:
– Ишь как она живых не любит…
Тимир смерил Нейлу презрительным взглядом:
– Что ты ей за помощь пообещала? Душу? Хотя это она и без любого договора могла бы взять.
Нейла поморщилась:
– Что бы ни обещала…
– Сердце? Любовь? – продолжал равнодушно перечислять Тимир. – Интересно, каково это, без души? Без сердца?
– Заткнись.
Тимир усмехнулся:
– А что я? Пусть и стану нежитью, да только есть ради чего. А ты? Кого ты предала, чтобы такие договоры заключать?
Нейла уставилась в огонь.
«Дура!» – пронеслись в голове последние напутственные слова Караха. Она прикрыла глаза. Никого не предавала, наоборот, сделала все, чтобы они были вместе, чтобы они были свободны. Чтобы не извивалась черным вензелем печать на столе Караха и мог он без страха принимать решения. Вот если бы жрец был ее! Нейла вздохнула. Поглощенная сказала, он намного сильнее Китара. Мог бы дать Караху свободу? Темный жрец. Разве ж темные жрецы о других пекутся? Правильно, не было такого никогда. Значит, и этот, скорее всего, наоборот, сгнобил бы за прошлые обиды. Вот оно как, палка о двух концах. И хотела бы, да проверить уж, видать, не придется.